Крайние меры - Макеев Алексей Викторович. Страница 20

Гуров не стал говорить Белоеду о еще одной причине своего решения. Лев просто чисто по-человечески жалел сейчас его, не хотел оставлять в одиночестве.

– Еще раз, – закончил Гуров, – я не пытаюсь с вами в нечестные игры играть, мои карты не крапленые. Я не собираюсь ловить вас на противоречиях, ущучивать и прочее. Вы, как мне кажется, умный человек и понимаете, что мое ведомство пустяками, вроде уклонения от уплаты части налогов, не занимается.

– Это для вас пустяки, – горько сказал Степан Владимирович, вставая из-за стола. – А некоторые деятели, что в налоговой инспекции, что повыше, никак не поймут – они режут курицу, которая могла бы нести золотые яйца! Если бы не то, что вы так деликатно назвали «уклонением», малый строительный бизнес вообще не мог бы существовать. Знаете, и невинность соблюсти, и капитал приобрести, в смысле – дело делать… Но ведь так не бывает! Впрочем, о чем это я? Наболело, простите… Устал чувствовать себя затравленным волком. Но к нашим делам это отношения не имеет.

"Послушал бы твои рассуждения Витя Покровский, – подумал Гуров, выходя вслед за Белоедом на улицу. – Хотя, по большому счету, я согласен скорее с тобой, чем с Витей! Ведь если откровенно, если самому себе не врать, то… В России начала третьего тысячелетия создалась уникальная ситуация: реально можно стало выбирать между двумя жизненными путями – "делового человека", то есть ловчилы, если не откровенного жулика, либо нищего. Хороша альтернативка! Только виноваты в такой ситуации вовсе не Белоед и ему подобные. Они хотят делать свое дело, вот и вынуждены ловчить. Забавно получается: сначала сами толкаем наиболее активных и толковых людей в объятия криминала, а потом хлопаем себя по бокам, как лесорубы на морозе – да что же у нас за фигня такая вышла?! А что "отношения не имеет", так это еще бабка надвое сказала. Хотел бы я знать, что сейчас имеет ко всей заварившейся каше отношение, а что нет".

Уже совсем стемнело. Яркий оранжевый свет натриевых фонарей, окруженных радужным ореолом мельчайших капелек тумана, заливал Малую Дмитровку, отражался в зеркалах луж и мокром асфальте тротуара. Под ногами хлюпало: становилось все теплее, весна вступала в свои права.

Шли молча, каждый был погружен в свои мысли. Интересно то, что мысли эти оказались схожими: "Насколько откровенным мне можно с ним быть?"

Идти, действительно, оказалось недалеко. Минут через пять Белоед свернул в небольшой переулок, и вскоре Лев уже сидел за столом его опрятной холостяцкой кухни. Мягкий рассеянный свет лампы с желтым абажуром надежно отгораживал двух немолодых людей от сырого неуюта ранней московской весны.

– Так с чего начнем, Степан Владимирович? – спросил Гуров после того, как они молча, не закусывая, выпили по стопке «Лимонной» в помин двух трагически погибших людей. – Давайте так: сперва вы расскажете мне все, что вам известно о смерти вашего главбуха, а потом я дам вам для ознакомления распечатки файлов Рашевского. Пока вы будете их просматривать, я подумаю над тем, что услышу от вас.

– Я мало что могу рассказать, – с грустью произнес Белоед. – Вот, запишите телефон вашего коллеги, который говорил со мной сегодня утром. Может быть, у него есть еще какая-то информация, мне он рассказывал немного, в основном спрашивал сам.

Скупо, коротко строитель описал Гурову, где, когда и в каком виде была обнаружена машина Егорова и ее водитель.

– Мне он ничего вчерашним утром не говорил, – Белоед пожал плечами, – поэтому я не представляю, зачем и куда Валерий направлялся. Или, что вероятнее, откуда возвращался.

– Почему вероятнее? – мгновенно отреагировал Лев.

– Потому, что вчера он отъехал от офиса утром, и я могу ручаться, что не здесь ему проклятую гадость под брюхо машины прицепили. А потом… Не сам же Валерий ее установил, слишком уж оригинальный способ наложить на себя руки. Значит, кто-то постарался, а случилось… – у него перехватило горло, – все, когда Егоров от этого «кого-то» возвращался домой.

– Что за гадость? Что это было? – В голосе сыщика слышалось с трудом сдерживаемое нетерпение. – Вы знаете?

– Знаю. Вот тут я действительно помог следствию, – с печальной гордостью сказал Степан Владимирович. – Без меня ваши мудрые эксперты долго бы гадали, из чего была изготовлена мина-самоделка. Точнее – разовый мини-огнемет. Некто хитрый взял самый мощный отечественный пиропатрон для термитной сварки, ПАС-600, и присобачил к его выходному устью небольшую форсунку, чтобы получить узкий направленный пучок пламени. Я сам в прошлом сварщик, имел с такими патронами дело и, когда ваши парни показали мне остатки этой адской машинки, сразу понял, что к чему. Какой там был взрыватель – не знаю, да это и не принципиально. Что угодно, могущее дать напряжение в полтора вольта. Надо признать, остроумной сволочь какая-то оказалась…

– Стоп! – поднял руку Гуров. – Ведь эти ваши ПАС-600 на дороге не валяются и в коммерческих ларьках не продаются. Я, скажем, вообще впервые про такое устройство услышал. Значит, наша неизвестная сволочь должна, во-первых, представлять принцип действия пиропатронов, а во-вторых, иметь к ним доступ. По-моему, это указывает на то, что пресловутая сволочь каким-то макаром причастна к строительным работам, ведь подобные штуки именно там применяются, я прав?

– Да, – кивнул Белоед. – Мне та же самая мысль в голову пришла. Но я ума не приложу, кто бы это мог быть. Не торопитесь задавать следующий вопрос, я его знаю. Да, весь этот год Валерий был явно не в себе. Да, его что-то мучило, тяготило. Что? Если бы я знал! Мне кажется, что несколько раз он совсем было собрался откровенно поговорить со мной, но постоянно, как на грех, что-то мешало. И он прятался, словно улитка в раковину. Возможно, все объясняется совсем просто – последнее время наши дела шли, мягко выражаясь, не блестяще. Мы свалились в крутой финансовый штопор. Но его вины в этом не было. Роковое стечение обстоятельств.

– Ой ли?.. – поднял брови Гуров. – Стечение обстоятельств и только? А вот Рашевский придерживался другого мнения. Не за это ли его и убили? Нет, я пока что воздержусь, а вот вы выпейте, вам сейчас это необходимо. Вот материалы, которые хотел показать вам Рашевский. Не успел… Ознакомьтесь, Степан Владимирович. Может быть, после этого вы измените свое мнение о "стечении обстоятельств".

Распечатки Белоед читал долго. Перекладывал листы, брал то один, то другой, возвращаясь к уже прочитанному. То хмыкал недоверчиво, то изумленно покачивал головой.

Лев терпеливо ждал. Да, смерть главбуха "Русского зодчего" Валерия Егорова меняет ситуацию, думал он. Завтра же утром надо связаться с теми, кому поручено расследование этого убийства. Возможно, придется подключать генерала Орлова и забирать дело себе. Но у него пока слишком мало информации! А когда фактов недостаточно, пытаться делать выводы и строить теории в лучшем случае глупо, а в худшем – небезопасно.

– Н-да-а… – Белоед отложил стопку прочитанных листов в сторону. – Теперь мне понятно, почему Рашевский решил, что меня и моих коллег из несостоявшейся ассоциации топят. Когда он свел все проколы, несчастные случаи, необъяснимые накладки воедино… Убедительная получается картинка! Даже слишком.

Он коротко пробарабанил пальцами по столу, стараясь унять волнение и сосредоточиться. На его лбу выступили крупные капли пота.

– Как вы считаете, – спросил Гуров, некоторое время помолчав, давая сидящему напротив человеку прийти в себя, – почему Рашевский вообще ухватился за эту тему? Что, почуял запах сенсации? Судя по наброскам статьи, его подтолкнула именно эта история с обрушением в Бибиреве, так?

Степан Владимирович посмотрел в сторону, словно симпатичный милицейский полковник в штатском затронул тему, которую он предпочел бы не обсуждать. Затем устало вздохнул:

– Это был последний удар, от которого мы уже не оправились. Просто, Лев Иванович, я предельно устал говорить об этом несчастье, кому я только не давал объяснений. Ладно РУБЭП, но в нас вгрызлись все кому не лень. Инспекция Мосгортехнадзора, инспекция по ТБ ЦК профсоюза строительных рабочих, Государственная инспекция пожарной охраны, санитарный надзор… Хватит, или дальше перечислять? До сих пор следствие идет, и я, вполне возможно, угожу за решетку. Какие только экспертизы не проводили! Рентгеновскую, ультразвуковую и гаммадефектоскопию, магнитографию ферм, балок, перекрытий… Меня, кстати, с результатами экспертизы и с заключением не удосужились ознакомить. Сказали просто, что обнаружены многочисленные нарушения СНиП. А на проведение собственной, независимой экспертизы, у нас не хватило средств!