Коллектор - Москвин Максим. Страница 55

Когда «Колхида 3» пришвартовалась на своем родном семнадцатом терминале, на борту в течение следующих двадцати минут не осталось никого. Даже я покинул судно, направляясь в ресторан в компании капитана и старпома. Корнегруцы, крепко запивший уже со следующего после работы с батискафами дня, настоял на том, чтобы я составил им компанию, и моя личность повторно оказалась в дверях кабака «Докер и коза». Последующее за этим действо можно описать только словом «оргия». Греческим, по своему происхождению. Нескончаемая череда каких-то новых знакомых, женщин, и вино с узо всю ночь напролет. За это время мой азотный фильтр как раз добрал до критической массы, и полость со взрывчатым веществом, вытянутая тонким шнуром вдоль всего моего позвоночника, сверху до низу, заполнилась окончательно. С утра я проснулся на широкой, выходящей на море лоджии дома, принадлежащего капитану. В постели рядом с какой-то блондинкой, наотрез отказавшейся просыпаться и знакомиться со мной. Тепловая завеса создавала на лоджии нормальную температуру, и я не торопясь оделся, щурясь на светящее прямо в глаза солнце. До следующего рейса оставалось шесть дней, да в рейсе еще семь суток. Итого тринадцать. И билет в один конец. Очень хотелось пожить подольше, но мешали определенные обстоятельства.

Решив не тратить деньги на дорогой трафик с коммуникатора, я добрался до сервисного центра связи, по дороге этот самый коммуникатор вяло ковыряя, и дождавшись, когда небольшая очередь на терминалы рассосется, подошел к освободившемуся. Разговор с братом занял минут семь. Мы обсудили все новости, прошедшие за время отсутствия Клауса дома, я рассказал в общих словах о своей работе, ни разу не упомянув каких либо подробностей. После разговора я с легким сердцем пошел на пляж у искусственного озера под открытым небом. Мощная климатическая установка позволяла валяться на песке, загорать, купаться и ни о чем не думать. Во время моего разговора с «братом» направленный перпендикулярно камере терминала коммуникатор определенным образом излучал, постоянно обмениваясь сигналом с базой. На том конце получили подробный рисунок батискафа, список вопросов и предполагаемый список необходимого оборудования, с предложениями по поводу места и времени передачи. Я нашел в себе наглость добавить в запрос кое-что по поводу планов эвакуации, хотя знал, что это может не понравиться. Но идти на заклание с нулевыми шансами очень не хотелось.

— Ну и как вы себе это представляете? В том районе глубин менее двух километров нет вообще — вы на карту посмотрите, не стесняйтесь. Такое оборудование весит килограмм двести, ведь это не только дыхательный аппарат, но еще и мобильная станция подготовки к погружению! И куда это все он денет? Под кровать засунет? Так, речи о том, чтобы проводить самостоятельное погружение и быть не может. Единственный разумный вариант — захват батискафа. Так что забыли все остальные подходы, и давайте сосредоточимся на этом.

Георгий Штейн закончил свой монолог на повышенных тонах и сердито посмотрел на окружающих. В большой комнате в центре базы собралось несколько человек. Двое из них, в том числе сам Штейн, были профессиональными диверсантами, а остальные четверо — технические специалисты, привлеченные Георгием для консультаций. Темой этой жесткой дискуссии, продолжающейся уже не один час, стало последнее сообщение агента Клирика. Все присутствующие, кроме самого Штейна, знали только необходимую информацию для поиска ответа на вопрос — как агент Адвентистов проникнет на подводную станцию? Один из приглашенных спецов упорно настаивал на погружении с использованием жидкой кислородной смеси, и Георгию пришлось своей властью это прекратить и заставить всех вернуться в реальный мир. На некоторое время в комнате воцарилась тишина, головы участвующих склонились над экраном со схемами батискафа модели TTSV-014. Подводный аппарат предназначался для решения производственных задач, в том числе мог использоваться как буксир. Плавательные средства, исполненные именно в этом варианте, и были замечены Клириком, а в базе на основе расшифрованного сообщения и схематичного рисунка агента точно определили модель и подобрали документацию. Неожиданно двое из приглашенных консультантов оживленно зашептались друг с другом, при этом быстро пролистывая чертеж в поисках нужной проекции. К их разговору подключились остальные, а вскоре Штейн уже утвердительно кивал головой, глядя, как на экране в первом приближении возникает схема захвата батискафа. Через час на столе лежал детальный план действий агента, расписанный до секунды, со списком необходимого для этого оборудования. На этот раз все необходимое помещалось в пять килограмм по весу и в небольшой пакет по объему. Георгий поблагодарил присутствующих за помощь, и последним покинул помещение, захватив с собой сделанный в одном экземпляре план вместе со списком оборудования и всеми чертежами на карте. До глубокой ночи он занимался кодированием сообщений для Клирика и обеспечивающих его оперативников. В результате через четыре дня все необходимое для проникновения на подводную стацию должно появиться где-то в Патрае, а сыну останется только как-то доставить это на борт. А потом использовать. Заканчивая составление шифровки, адресованной Клаусу Фурье бис, он крепко задумался — Георгий верил в счастливую звезду своего отпрыска, но иногда обстоятельства становятся непреодолимыми. Например, в данном случае. Безопасных путей отхода не существовало, как ни бился над этим вопросом разум Штейна. Сыну стоило надеяться только на самого себя. И еще на одного человека. Глава оперативного департамента сектора вздохнул, скрестил пальцы на левой руке на удачу, а потом добавил пару символов в текст сообщения.

Часть 4

Глава 1

Клирик

За день до отправления я решил избавиться от донорской крови оригинала, для чего посетил тот же почтовый офис, где опять получил отправленный в прошлый раз самому себе кровяной сепаратор. Если в самом начале имелся смысл идти на огромный риск при применении прибора — из-за возможного наблюдения, то сейчас уже не стоило так переживать по этому поводу. А вживленная емкость с кровью донора только увеличивала уязвимость организма. Поэтому я спокойно и аккуратно откачал все ее содержимое, продезинфицировал и заклеил отверстие в подреберье. Прибор пошел в утиль — пришлось найти промышленный мусоросборник и засунуть в него все шланги, контейнер с кровью и остальные составные части, после чего дождаться, пока установка закончит переработку. Моя карьера, как «штурмана Клауса Фурье», подошла к своему завершению, и носить в себе ненужную часть чужого организма представлялось совершенно излишним.

Большая канистра со спиртом была куплена мной в том же самом супермаркете на площади, что и в прошлый раз, только пришлось внимательно сверять коды на упаковке, в поисках совершенно определенной комбинации цифр. Но сейчас спирт составлял всего десять процентов от общей емкости. Остальное содержимое, герметично упакованное и вставленное внутрь канистры, составлял набор полезных мелочей, таскать которые с собой был приучен любой оперативник Адвентистов: кое-какие медикаменты и самый минимум спецоборудования. Плюс отмычки, небольшой пневматический пистолет и комплект скубы. Пронести на борт судна все эти приятные вещи не составляло ни малейшего труда — вид члена экипажа «Колхиды 3», несущего на борт большой булькающий пакет, давно перестал удивлять охрану на проходной. Что и было сделано. Инструкции же по работе с батискафами и использованию оборудования я получил с помощью открытого ресурса, в свое время.

Никаких неожиданностей пока не произошло — погрузка закончилась, на мостике остались старпом и капитан, а я ушел в каюту. Сев на кровать, я молча стал разглядывать переборку напротив, украшенную шкафом для одежды и встроенным диспенсером. Настроение никак не хотело приходить в норму. Странно — раньше я не раз попадал в значительно более сложные ситуации, где выхода даже не просматривалось, но вот именно сейчас навалилась затяжная депрессия, ведущая к панике. А такое состояние было чревато принятием непродуманных и невзвешенных решений и вело напрямую к фиаско и смерти. Осознание существования именно такой логической причинно-следственной цепочки, в свою очередь, значительно усугубляло и без того тяжелую депрессию. После примерно часового перемалывания в голове таких мыслей черного цвета и консистенции битума, я глухо завыл и повалился на бок в кровати с закрытыми глазами. Пришлось срочно поработать над собой — усилием воли я изгнал из головы вообще все, что там крутилось на поверхности, и долго закреплял полученный результат. После чего аккуратно ввел одну короткую мысль со знаком плюс — «обсудить с самим собой информацию о возможной помощи со стороны» — и начал аккуратно и последовательно ее культивировать.