Два дня в Венеции - Мур Агата. Страница 12

Благотворительные приемы проводятся везде по-разному, размышляла Паула. Но успех целиком зависит от щедрости и мастерства организаторов.

Сегодняшний вечер шел по знакомому плану. Сначала гостей обеспечивали достаточным количеством напитков, предназначенных для легкого одурманивания мозгов, затем их кормили, и, пока они были подвыпившими и расслабленными, проводилось основное мероприятие.

В данном случае это был аукцион раритетов. Выставлялся набор хрустальных кубков. Подразумевалось, что из них пила шампанское английская королевская семья во время своего визита в Сидней. Так же предлагался желтоватозеленый кулон, который надевала жена бывшего премьер-министра на прием, устроенный в честь приезда арабского принца.

Но внимание Паулы привлекла только одна вещь. Красивая ювелирная коробочка с лежащим в ней изысканным бриллиантовым браслетом. Ручная работа, уникальный дизайн. В нем она узнала подарок, преподнесенный ей на совершеннолетие. То, что она сохранила подходящие к нему сережки, сейчас выглядело простой сентиментальностью. А сам браслет был продан в прошлом году в момент отчаянной попытки сохранить оборот наличных денег.

Но что эта вещь делает здесь? Нет, он не мог так с ней поступить. Паула изучающе посмотрела на Грегорио, но ничего не сумела определить по выражению его лица.

Аукцион начался, и браслет представили как предмет, принадлежащий в прошлом одной из представительниц итальянской аристократии.

Грегорио начал предлагать стартовую цену, а участие в торгах Лауры подогрело интерес остальной публики, побуждая присоединиться. Вскоре торги дошли до суммы, в два раза большей реальной его стоимости. Каждую цену, предлагаемую Лаурой, Грегорио увеличивал до тех пор, пока ни была достигнута просто непристойная сумма, и та не отказалась в очередной раз увеличивать цифру, предложенную им. Складывалось впечатление, что он намеренно сделал публичным поражение Лауры. Большинство присутствующих не могло не отметить связи между ценой на браслет и истинной стоимостью вещи.

Список двигался дальше. Аукцион проходил очень оживленно. Смысл его заключался в том, чтобы пожертвовать определенную сумму денег на благотворительное мероприятие, которое подарит поездку в Диснейленд мальчику, больному лейкемией. Он поедет в путешествие со своей мамой и няней.

После гости пили кофе и обсуждали удачные покупки и предложенные цены.

Грегорио присоединился к Пауле сразу же по окончании аукциона. Он достал браслет из коробочки и застегнул на ее запястье.

– Это твое…

Паула осторожно провела пальцами по драгоценным камням.

– Спасибо. Он принадлежал еще моей бабушке по отцовской линии.

Грегорио посмотрел ей в глаза.

– Браслет был среди ваших вещей, приобретенных моим агентом.

– Ты решил выставить свою вещь, и сам же выкупил ее? Зачем?

– Наверное, причуда.

В этом Паула сильно сомневалась. Грегорио был стратегом, рассчитывающим свои действия только для побед.

Гости начали понемногу расходиться. Они тоже не стали больше задерживаться и, поблагодарив хозяев, пошли к машине.

Стоял теплый вечер. Черное небо было усыпано звездами. В воздухе сквозила приятная свежесть, указывая на то, что завтра будет ясный погожий день.

Поездка домой оказалась недолгой, и как только Грегорио завел машину в гараж, Паула выбралась наружу и направилась к холлу.

Слава Богу, завтра воскресенье и не нужно никуда спешить. Она представила, что можно будет полениться и ничего не делать, разве что проверить кое-какие подсчеты и выкроить немного времени для встречи с Амелией за чашечкой кофе.

Она медленно поднялась в спальню, сняла туфли и начала расстегивать молнию на платье. Пальцы Грегорио доделали это, затем он спустил бретельки с каждого плеча, и платье соскользнуло на ковер. Из одежды на ней осталась лишь пара длинных прозрачных чулок.

Паула позволила освободить свои волосы, и те рассыпались по плечам темным переливающимся каскадом. Грегорио повернул ее лицом к себе, и она стояла не двигаясь, наблюдая, как муж снимает пиджак, развязывает галстук, расстегивает пуговицы на рубашке. Приподняв ее лицо ладонями, он нежно поцеловал Паулу в губы. После неторопливо и соблазнительно заскользил одной рукой по волосам, а другой, спустившись по спине к упругим ягодицам, с силой притянул к своим бедрам.

Поцелуй его становился все более страстным и горячим. Но на нем еще было слишком много одежды. Оторвавшись от нее на миг, Грегорио быстро справился и с этим. Затем, приподняв Паулу и прижав к себе, снова начал ласкать ее тело, подвергая напору своего возбуждения, завораживая нежными скользящими движениями, почти сводившими с ума. Ее стон лишь поощрил его ласки, и, сорвав с нее чулки, Грегорио увлек женщину за собою на кровать. Он вошел в нее одним мощным толчком, затем остановился, и снова стал двигаться, каждый раз проникая все глубже. Паула уловила ритм, мгновенно последовав ему. От этой невероятной слитности он потерял контроль над собой и повлек ее на вершины чувственности, где радость удовлетворения двух людей была полной и гармоничной.

Потом они лежали молча. Грегорио уткнулся лицом в ее шею, потом губами стал трогать ее соски. Он почувствовал, как горячее тело задрожало в ответ, и уловил легкое постанывание, когда прикоснулся ртом к ее губам. Его поцелуй сначала был неторопливым и ласковым, но постепенно превратился в откровенно эротичный, и невозможно было для нее ни оказаться в сетях возобновленного желания.

Одним легким движением Грегорио перевернулся на спину, и Паула незаметно очутилась сверху, радуясь приобретенной над ним власти, которую она проверяла, дразня его тело и управляя собственными страстями. Ее волосы локонами рассыпались по груди, а пальцы исследовали каждую клеточку его тела, вызывая частое хриплое дыхание вперемешку с легким непроизвольным рычанием.

– Ты удовлетворена?

– О нет! Нет еще… – Она наклонилась, сжала зубами крепкий мужской сосок и почувствовала удовольствие от чувственного изнеможения Грегорио.

– Ты так играешь, любимая…

– Играю?

Паула впивалась в его тело пальцами, покусывая почти до крови. Потом, слегка отстранившись, легла рядом, словно желая передохнуть. Но он приподнялся на локте, слегка опешив от прерванной ласки, и ей тут же самой захотелось продлить наслаждение. Паула поднялась и, усевшись на него одним ловким кошачьим прыжком, стала двигаться, все время ускоряя темп, пока они оба не встретились на пике чувственного удовольствия, вместе упиваясь свободным парением, которое заставляло их гореть от внутреннего жара и прерывало дыхание.

Боже! Было почти ощутимо благословение небес на зачатие новой жизни, когда ее тело покоилось на нем. Оно все еще пульсировало, и Паула чувствовала легкое касание его рук, скользящих по коже, поглаживающих ее, пока окончательно не успокоилась.

Неужели всегда будет так? Оказывается, женщина может предаваться столь сильной страсти, которую им только что довелось испытать. Если же прибавить к этому еще и любовь, то получится взрывоопасная смесь.

С таким же упорством, как она сама поклялась ненавидеть Грегорио, ее тело теперь не слушалось разума, становясь послушной игрушкой в его руках. Только за одно это она готова была снова проклясть и Манфреди, и себя заодно. Себя особенно – за отсутствие воли.

Уже засыпая, она почувствовала губы, целующие ее в лоб, и лишь глубоко вздохнула, слишком обессиленная, чтобы протестовать или хотя бы двигаться.

Глава 6

В воскресенье утром Паула проснулась в одиночестве. Сладко потянувшись, она решила поспать еще часок, но потом передумала.

Яркое солнце пробивалось сквозь легкие занавески скользящими бликами, которые от случайных порывов ветра прыгали по ковру и стенам. Глядя на эти солнечные зайчики, Паула развеселилась.

Впереди был целый день, и ей необходимо было вплотную заняться разработкой новых, более удобных отчетов о товарных поставках. Затем предстояла прогулка по магазинам.