Лас-Вегас - Мэтьюз Клейтон Хартли. Страница 2

Ей вспомнилась прошлая ночь.

Они с Полом познакомились два года назад. В свои тридцать лет он сделал неплохую карьеру, и перед ним открывалось блестящее будущее в компании по расфасовке мяса и мясных продуктов — он уже занимал пост помощника вице-президента по сбыту. Дебби работала там же, стенографисткой. Они встречались, то реже, то чаще, в течение этих двух лет. Бывало, Пол несколько месяцев не приглашал ее на свидание.

Но совсем недавно их встречи возобновились, а взаимное влечение стало расти с небывалой силой.

Дебби не была девственницей, но, похоже. Пола это нисколько не волновало, и он не задавал лишних вопросов. Вот в этом и заключалась одна из проблем, которая ее сейчас беспокоила. Ее невеликий опыт интимного общения с мужчинами оказался, мягко говоря, не слишком удачным, но все же она знала (во всяком случае, так говорили подружки), что близость с мужчиной должна приносить невероятное наслаждение. А привлекательности и сексуального магнетизма Полу не занимать. Именно это притягивало Дебби к нему в самом начале их знакомства и стало лишним доводом в пользу Пола, когда она согласилась принять его предложение, кстати, давно ожидаемое. Они ни разу не были в постели до свадьбы, до прошлой ночи, потому что Дебби отвергала все его попытки, хорошо запомнив предостережение матери: «Мало ли что они обещают, девочка. Мужчина всегда предпочитает провести свою первую брачную ночь с девственницей».

Пол особенно не настаивал и не предъявлял ультиматумов. Он соглашался потерпеть до свадьбы.

И вот сейчас Дебби сидела смущенная, сбитая с толку и не на шутку обеспокоенная. Ее мучили невысказанные вопросы, особенно после того, как неуклюже и неумело он обошелся с ней в постели. Все попытки Пола окончились полным провалом, у него ничего не вышло. Потом он принялся слезно извиняться и вдруг как-то сразу заснул и громко захрапел.

Дебби разочарованно глядела на мужа и успокаивала себя. Просто он устал, думала она, да к тому же слишком много выпил. Надо потерпеть немного. «А может, я сама виновата. Вдруг я просто фригидна?»

Такая мысль прежде не приходила Дебби в голову. Правда, ей еще ни разу не приходилось испытывать полного блаженства, по крайней мере такого, о котором рассказывали подружки. Но фригидность?!

Какое страшное слово! Сразу представилась унылая картина: высохшие бесплодные старые девы с блеклыми лицами — их увядшие тела не знают мужской ласки, они проводят долгие бессонные ночи в своих узких жестких кроватях… По сравнению с этим все ее собственные неприятности могли бы показаться легким облачком на ясном небе.

Неужели на нее свалилось такое несчастье?

Нет! Быть этого не может! Ее тянуло к Полу, он привлекал ее как мужчина, она испытывала томительное желание близости. Разве она чувствовала бы все это, если бы была фригидной? Ведь ее тело с такой готовностью отзывалось на его прикосновения…

Пол словно подслушал ее мысли и ласково прошептал ей на ушко, почти промурлыкал:

— Милая… Мне очень жаль, что все так вышло прошлой ночью. Я был не на высоте. Наверное, слишком много шампанского… Но сегодня обещаю исправиться. Погоди немного и увидишь, на что я способен.

Он слегка прикусил ей мочку уха. Дебби поежилась и засмеялась, когда Пол начал перечислять то, что намеревался проделать с ней сегодня ночью в постели.

У Дебби камень свалился с души, все проблемы вмиг улетучились, все сомнения растаяли без следа.

Она повернула к мужу сияющее лицо.

— Ты все обещаешь, обещаешь…

Через проход от молодоженов, двумя рядами ближе к хвосту самолета, сидел мужчина в старомодном коричневом деловом костюме. Его коротко остриженные, светлые волосы торчали, словно стерня на только что убранном поле. Руки легко и свободно покоились на солидном кейсе, лежащем на коленях.

Возраст этого пассажира определить было довольно сложно: можно дать сорок, а можно — и все пятьдесят. Как правило, его считали старше, чем он был на самом деле: возможно, сбивала с толку своеобразная манера вести себя, общаться с окружающими несколько свысока. Бледное узкое лицо выражало сдержанность и спокойствие, но в глубине светлых глаз пряталось напряжение.

Он сидел в кресле у прохода и нисколько не интересовался открывшейся за стеклом иллюминатора сверкающей панорамой знаменитого города. Пару недель назад он уже прилетал сюда ненадолго. В тот раз он был одет совсем по-другому, да и весь облик был иным: супермодный костюм, темные волосы до плеч и усы, как у Кларка Гейбла. Такое обличье позволяло шляться по всем казино Лас-Вегаса, просиживать в любом заведении ночи напролет, небрежно сорить деньгами направо и налево и даже иногда выигрывать.

То была пробная поездка, как говорится, разведка. Теперь же исследования закончены, план действий разработан. Настало время для серьезной работы.

В списке пассажиров он значился как Карл Десантис. Конечно, это имя не настоящее, а лишь одно из многих, которыми он время от времени пользовался — при необходимости, в особых случаях. Те, кто знал его, хотя ни один человек на свете не знал этого господина достаточно хорошо, называли его Теоретик. Иногда рядом с этим словом употреблялись те или иные прилагательные. По-другому его называли крайне редко.

Он не почувствовал ни волнения, ни возбуждения, когда самолет приземлился. Игра как таковая его мало интересовала. Просто Лас-Вегас — город, в котором азарт и желание играть полностью узаконены, и народ приезжает сюда выложить денежки. Вот и все. А в остальном — самый заурядный город. Он ему не особенно нравился, к тому же в самой игре ему здесь не везло. Сколько он ни делал ставки, удача приходила считанные разы. В Лас-Вегасе всегда выигрывает казино.

Он окинул быстрым взглядом женщин, летевших в самолете, задержался на Дебби, долго и оценивающе рассматривал ее. Но сексуальные забавы его не интересовали, во всяком случае в данный момент.

Настанет время, и можно будет как следует развлечься. Позже, когда дело успешно завершится и он приберет все деньги к рукам. Тогда можно будет устроить грандиозное секс-шоу и вволю насладиться премилыми картинками. Что может быть восхитительнее созерцания голых тел, совокупляющихся всеми возможными способами на большой круглой кровати, окруженной зеркальными стенами?!

Стать в тридцать пять лет управляющим в клубе типа «Клондайка» может лишь человек, обладающий исключительными способностями. Он должен быть шоуменом, обладать качествами специалиста по связям с прессой, соединять в себе навыки полицейского, воспитателя, надсмотрщика и уметь профессионально жульничать.

Брент Мэйджорс был именно таким человеком.

К сожалению, эта фамилия кое у кого вызывала неприятные ассоциации, и некоторые не слишком удачливые посетители мрачно огрызались: «Чертовы сержанты мне порядком надоели в армии. И здесь от них не продохнуть. Это уж слишком!»

Зато было у Мэйджорса еще одно ценное качество: он страшно походил на Хэмфри Богарта. Это являлось несомненным и неоспоримым достоинством в глазах многочисленных особ женского пола, с которыми ему приходилось иметь дело, ведь культ поклонения и обожания Богарта находился в самом расцвете.

Вне всякого сомнения, человек, занимающий столь ответственную должность, обязан обладать острым умом, способным разрешить одновременно множество проблем. Под его началом трудилось более пяти сотен человек. Они обслуживали большое казино, два ресторана, зал для приемов, вмещавший полторы сотни гостей, и концертный холл, представления в котором шли непрерывно, номера сменяли друг друга, словно мозаики калейдоскопа. «Клондайк» включал в себя гостиницу на триста номеров, аптеку, газетный киоск, парикмахерскую и тому подобные заведения, в которые можно было попасть прямо из центрального вестибюля. Кроме того, под открытым небом располагались три плавательных бассейна, детская площадка и площадка для игры в гольф с девятью лунками.

Естественно, такая работа хорошо оплачивалась, да и еще кое-какие соображения личного характера заставляли Мэйджорса высоко ценить свою должность.