Игры вчетвером - Мур Джейн. Страница 56

– Мам? – позвал Томас, просовывая голову в дверь, и исчез.

– Да? – ответила Джо, выходя за ним в холл больше для того, чтобы избавиться от общества матери, чем узнать, для чего ее позвал сын. Она прекрасно знала, о чем он хочет спросить утром в Рождество.

– Можно мы откроем свои рождественские чулки? – попросил Томас, уже готовый взлететь по лестнице наверх. С перил свешивалась лохматая головка Софи с горящими от нетерпения глазами. – Уже восемь часов утра!

– Да, конечно, мои милые, – улыбнулась детям Джо. – Принесите их в гостиную.

Когда они с Тимом были детьми, мать всегда заранее составляла расписание этого праздничного дня, как будто планировала важную военную операцию. Кухня становилась в этот день ее штабом, где она становилась настоящим главнокомандующим. А остальные члены семьи превращались в рядовых, по часам беспрекословно выполнявших ее приказы. Завтракали ровно в девять. Рождественские чулки открывали ровно в десять часов утра. Два тощих чулочка, в которых лежало по одному «полезному» подарку и обязательная открытка с церковным нравоучением. Мать всегда говорила, что не собирается лезть из кожи вон ради Рождества, потому что это обычный праздник, как и все остальные. И ее не интересовало, что они были детьми и мечтали о чем-то чудесном в этот день. Затем следовал рождественский ленч ровно в два часа, речь королевы в три, а ровно в три тридцать можно было открыть главные подарки. Пэм не была такой уж пунктуальной в остальные дни, но, возможно, только потому, что просто упускала это из виду. И каждое Рождество подарки сиротливо лежали под елкой, как шампанское в холодильнике, пока главнокомандующий не давал соответствующего приказа.

Джо много раз клялась себе в детстве, что, когда у нее появятся дети, она никогда не станет их так мучить ожиданием и разными расписаниями в этот день. Поэтому Рождество в доме Майлзов всегда было днем, когда все обычные порядки в доме выбрасывались за дверь. Дети делали, что хотели, и веселились от души.

Раскрасневшиеся от волнения Томас и Софи уже бежали по лестнице, прижимая к себе чулки, больше похожие на ноги слона.

– Я именно такими представлял себе ноги с варикозными венами, – сказал Тим, тыкая пальцем в туго набитый чулок Томаса.

– Ура! Санта-Клаус та-а-а-ко-о-й щедрый! – вопил Томас, прыгая от возбуждения.

Десятилетний сорванец прекрасно знал, что никакого Санта-Клауса не существует, но Джо пригрозила убить его, если он расскажет об этом наивной Софи.

– Я просто не представляю, как он все это унес? Ведь он приходит ко всем детям, – сказала сияющая Софи, усаживаясь на ковер перед камином. – Мама, представляешь? Он выпил бокал шерри, который мы ему поставили!

Тим быстро подмигнул Джо и облизнулся. Лицо его еще оставалось примятым от сна, а волосы стояли торчком. Он кое-как поднялся сегодня с постели, когда его в семь тридцать утра разбудила Джо. Это, наверное, был единственный день в году, когда он встал раньше девяти часов.

Родители сидели на диване рядышком, но казались странно разобщенными, как будто между ними стояла невидимая остальным Берлинская стена. Отец напоминал постаревшего американского актера Кэри Гранта в новой отглаженной пижаме и кожаных шлепанцах. Пэм же, как всегда, уже успела полностью одеться. На ней был кашемировый свитер с высоким воротником и твидовая юбка. Джо задумалась: а видел ли когда-нибудь отец ее мать полностью обнаженной? Вряд ли, скорее всего, она занималась сексом в застегнутой до самого горла фланелевой рубашке с длинными рукавами.

Дети с необычайной скоростью стали вытаскивать подарки из своих чулок, поднося каждый к лицу с радостными возгласами. Большинство подарков было куплено в отделе игрушек местного магазина на распродаже с уценкой. Разумеется, почти все они через пару дней могли сломаться, но это было неважно. Джо знала, что они все равно уже выполнят свое предназначение – создадут праздничное настроение волшебного Рождества. А это самое главное. Постепенно оба чулка опустели и валялись на полу. Теперь дошла очередь до основных подарков, лежащих под елкой. Томасу Джо купила две новые электронные игры, о которых он давно мечтал. А для Софи, конечно, Барби на мотоцикле и очаровательную ванную комнату со всеми принадлежностями. Ей просто повезло, потому что они с дочерью никак не могли ее найти, чтобы собрать кукольный дом полностью.

– Мамочка, спасибо! – закричали дети и бросились к ней на шею.

– Не за что, вы заслужили их, – сказала Джо, крепко обнимая и целуя их по очереди.

Она втайне волновалась, что они будут переживать из-за отсутствия Джефа, как это случилось в прошлом году. Но у детей были такие счастливые физиономии, что стало совершенно очевидно, что они его даже не вспоминают. Для Джо это явилось подтверждением, что она сумела помочь детям пережить развод с наименьшими потерями.

– В вашем разводе с папой самое лучшее то, что мы теперь получаем от каждого из вас подарки. Их теперь в два раза больше, – сказал вдруг Томас, как будто прочитав ее мысли.

– Что ж, можно оценивать это и с такой стороны, – засмеялась Джо, заметив краем глаза, как мать поджала губы, шокированная словами внука. Джо знала, что Пэм ей это еще припомнит.

– Итак, чем дети будут заниматься весь день? – раздраженно спросила мать, строго посмотрев на кучу оберточной бумаги и коробок на полу.

Джо только хотела ответить, но ее опередил отец:

– Наверное, будут до конца дня играть со своими рождественскими подарками и радоваться празднику! Разве подарки не для этого делают? – заявил он вызывающим тоном. – Я никогда не понимал, почему мы все должны были каждый год по часам маяться от скуки из-за тебя. Это убивало всю прелесть Рождества!

Джо бросила быстрый взгляд на растерявшегося Тима, а потом посмотрела на мать. Пэм выглядела так, как будто ее только что ударили. Она сидела очень прямо, как будто окаменела и превратилась в статую скорби.

– Почему же ты тогда молчал, если так ненавидел все это? – тихо прошептала она, как раненый перед смертью.

Джим громко хмыкнул.

– Сомневаюсь, что ты бы меня послушала. Ты вообще никогда не слушала ни меня, ни детей. Хоть раз в жизни признайся в этом.

Взрослые застыли в гробовом молчании под аккомпанемент веселого свиста Томаса и радостного бормотания Софи, которые в упоении играли на полу со своими новыми сокровищами, не обращая никакого внимания на взрослых. Губы Пэм вытянулись в ниточку, и она стала нервно отряхивать идеально чистую юбку.

– Ладно, я, пожалуй, пойду готовить наш рождественский ленч, – сказала Джо с притворным воодушевлением и пошла к дверям.

Отец встал с дивана и вышел вслед за ней.

– Прости меня, детка, – произнес он, складывая посуду от завтрака в раковину.

– Не извиняйся, ты виноват не передо мной, – мягко сказала Джо. – Тебе лучше извиниться перед мамой.

– Не надо меня учить, – ответил отец. – Я просто извинился за то, что это произошло, перед тобой, вот и все.

– Папа, – обратилась Джо, внимательно посмотрев на него. – У вас с мамой все в порядке? – спросила она и в ужасе ждала ответа. Одного развода в их семье было вполне достаточно.

– Все просто прекрасно, родная, – ответил Джим, тяжело вздохнув. Он дотронулся до ее руки, а потом заботливо убрал упавшую ей на лицо прядку волос за ухо. – Мы просто слегка кусаемся и играем друг у друга на нервах. Это иногда полезно. У нас с твоей матерью накопилось достаточно яда за долгую жизнь, только я, в отличие от нее, редко позволяю себе его выпускать. Все будет хорошо, не волнуйся, девочка.

– Ты в этом абсолютно уверен? – встревожилась Джо.

Отец улыбнулся и посмотрел на нее грустными глазами.

– Уверен настолько, насколько все мы можем быть уверены в чем-либо в нашей жизни. Тебе помочь с ленчем?

Джо прогнала его из кухни и занялась овощами. Она поняла, что ее только что вежливо отшили, но решила приглядывать за отцом, чтобы не допустить дальнейших ссор между ним и матерью. В конце концов, сегодня Рождество.