Срази и спаси! - Мур Джон. Страница 19

Мандельбаум размахивал руками, стараясь подчинить струю своей воле. И водяной столп начал раскачиваться и гнуться, будто пальма в ураган, разбрызгивая воду по лесу на сотни шагов. В конце концов струя загнулась до земли, образовав безупречную арку над терновой изгородью.

— Отличная работа, — сказал принц.

— Но мы же не можем оседлать ее, нас убьет!

— Он еще не кончил. Сейчас будет самое интересное.

Мандельбаум оглянулся на них и подмигнул. Затем взмахнул руками, и тишина оглушила Энн.

А Шарм уже шел к Мандельбауму. Энн пошла за ним. Внезапно поднялся пронизывающий ледяной ветер, и по ее телу в намокшей одежде пробежала дрожь. Тут она заметила, что в лесу вовсе уж не было так тихо — как и прежде, шелестели листья и щебетали птицы. Просто смолк громовой рев воды. Но она по-прежнему видела изящную изогнутую арку. К ней подбежал Венделл, протягивая полотенце, которое она с благодарностью взяла. Когда она вытерла лицо и глаза, то вновь поглядела на струю, и все стало ясно.

— Так она же замерзла! Вы превратили ее в лед!

— Не прикасайся к ней, — предостерег принц. — Кожа примерзнет! У меня для вас есть перчатки.

— Лед очень холодный, — сказал Мандельбаум. — И несколько часов будет сохранять свою структуру без изменений. Это дает вам достаточно времени найти принцессу, поцеловать ее и выбраться наружу. Конечно, при условии, что вы не поддадитесь соблазну осмотреть замок.

— Хм-м-м, — протянула Энн.

— Что значит «хм-м-м»?

— Ну послушайте! Вы же не собираетесь всерьез целовать эту особу, эту Аврору, если она в действительности существует, правда?

— А почему нет?

— Принц Шарм! Вы даже не были ей представлены!

— А как я мог быть ей представлен? Она же зачарована.

— Я об этом и говорю. Вы не можете просто войти в спальню девушки и поцеловать ее, пока она спит. Она не в состоянии изъявить свое согласие. Это почти равно изнасилованию!

— Если спасти ее можно только поцелуем, то я буду вынужден ее поцеловать. Это моя работа. Я принц.

— Извращение какое-то!

— Ты просто ревнуешь.

— Ревную? Я? Ха!

— Предвижу, что такого рода бесплодный спор может затянуться на много дней, — вмешался Мандельбаум. — Почему бы вам не продолжить его, пока вы будете перебираться через изгородь? Два часа минуют гораздо быстрее, чем вам покажется.

— Верно! — сказал Шарм. — Венделл, подай нам веревки и ледорубы.

— Нет, — сказал Венделл. — Мандельбаум распорядился, чтобы я их с собой не брал.

— Я приготовил вам сюрприз, — сказал колдун. — С тех пор как вы в последний раз видели этот фокус, я ввел кое-какие улучшения. — Он опустил руку в один из своих многочисленных карманов, извлек серебряную ложку, чуть-чуть подул на нее и бережно вытер о свой плащ. Осторожно зажав ее между большим и указательным пальцами, он нагнулся к ледяному мосту и легонько постучал по нему.

Раздалось нежное «дзинь», как будто щелкнули по хрустальному кубку. Звук этот начал расти, шириться, обретать десятки обертонов и нюансов. Он длился несколько минут, иногда почти затихая, а затем становясь громче, прокатываясь взад и вперед по ледяной арке. Внезапно он оборвался.

Тут от арки начали отлетать кусочки льда и, сверкая, падать на землю. Когда заклятие наложилось окончательно, принц увидел вырезанную во льду безупречно удобную лестницу.

— Отлично! — сказал он.

— Очень мило, — сказала Энн. — Очень-очень.

— Обеспечило мне два выдвижения на премию Золотой Пентаграммы для колдунов, чародеев и волшебников, — с гордостью объявил Мандельбаум. — За лучшее Новое Заклятие и лучший Особый Эффект.

— Вот и хорошо. Ну, пожалуй, мне лучше сбегать туда поцеловать красотульку. Тяжелая работа, но кто-то же должен ее выполнить!

Он натянул перчатки и начал подниматься по лестнице, даже не оглянувшись. Энн поколебалась, а потом последовала за ним. Лед был скользким, как лед, и на третьей ступеньке она потеряла равновесие. Принц ухватил ее за плечо. На нем были сапоги, подбитые гвоздями, а потому ступал он уверенно, а ее обнял за талию, чтобы помешать ей поскользнуться.

Венделл, тоже в сапогах, подбитых гвоздями, остановился на первой ступеньке и обернулся.

— Мандельбаум, а это дорогое заклятие?

— Очень дорогое, Венделл.

— Дороже приема с мешком дыма?

— О да. Гораздо. Гораздо дороже.

— Так почему вы не стали настаивать на мешке с дымом?

Мандельбаум посмотрел на принца, убедился, что он не расслышит, и наклонился к самому уху Венделла:

— Это государственный заказ, малыш. Когда-нибудь ты поймешь.

Венделл пожал плечами и вслед за принцем начал подниматься по ледяным ступенькам.

Перейти через арку особых затруднений не составило. Выдолблены ступени были достаточно грубо, так что шагать по ним было не более опасно, чем, скажем, по замерзшему озеру в разгар зимы. Тем не менее в верхней точке арка достигала в высоту добрых ста футов, а потому принц и его спутники двигались со всемерной осмотрительностью. Сверху терновая изгородь выглядела не более заманчиво, чем снизу, и сулила не слишком приятное приземление тому, кто поскользнулся бы и сорвался вниз. В ширину она достигала примерно тридцати футов, и ледяной мост завершался по ту ее сторону. Наверху арки принц остановился и подождал остальных. Энн была лишь на десяток ступенек ниже его, а Венделл поднимался сразу за ней. Она, слегка запыхавшись, остановилась за плечом Шарма.

— О-о! Недурен, — сказал принц.

— Он мне нравится больше нашего, — заявил Венделл.

Они созерцали замок. Выглядел он весьма внушительно и явно относился к тому архитектурному стилю, в котором форма доминирует над функцией. Построен он был из белого глазированного кирпича и выкрашен некогда ярко-голубой краской, теперь выцветшей и облупившейся. Высокие стрельчатые окна принадлежали к тому типу, который приводит горничных в исступление, а на крыше во множестве красовались витые башенки и шпили, единственным назначением которых было, видимо, придавать замку празднично-пряничный вид. Двери и ставни из полированного дерева покрывала пышная резьба, а парадный вход окаймлял целый прайд каменных львов. Хотя замок несколько пострадал за двадцать лет полной заброшенности (например, петли входных дверей проржавели насквозь), он все еще выглядел относительно новым. Ров, видимо, наполнялся родниками, так как вода в нем была глубокой и прозрачной и в него не впадал и из него не выбегал ни единый ручеек. От замка до терновой изгороди со всех сторон простирался широкий газон. Траву давно не подстригали. С башни уныло свисал флаг, превратившийся в лохмотья.

— Вот и конец нашим поискам Грааля! Этому модерну не больше тридцати лет.

— А он мне все равно нравится, — сказала Энн. — Такой светлый и воздушный! Какое идеальное место для свадьбы!

— Дракон, — сказал принц.

— Что?

Минуту назад Шарм достал из-за пазухи своей туники небольшую медную подзорную трубу и разглядывал через нее все, что возможно было увидеть.

— Венделл, кареты!

— Вижу.

— Что ты видишь?

Перед замком в четыре ряда стояли кареты, числом около двадцати. Они были не в лучшем состоянии, чем замок: время и непогода оставили свои следы на позолоте, бархатных занавесках и кожаной упряжи. У некоторых сгнило одно-два колеса, и их кузова наклонялись под причудливыми углами. А несколько валялось на боку. Между спицами колес вырос высокий бурьян.

Шарм протянул трубу Энн:

— Поглядите на вон те две кареты.

Энн поднесла трубу к глазу. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что кареты эти опрокинулись не сами собой. Все колеса были у них на месте, а по деревянным кузовам тянулись длинные параллельные царапины. Верх одной был сорван с огромной силой, оставив торчать расщепленные распорки. Было ясно, что какой-то могучий зверь разломал карету, будто панцирь краба.

— Что нам делать?

— Держать ухо востро.

— Как? Мы пойдем дальше?

— Вы можете вернуться, если хотите.