В твоих пылких объятиях - Мур Маргарет. Страница 25

После того как она попросила Ричарда не будить Уила, он страшно на нее разозлился, перевернулся на бок и уснул – по крайней мере сделал вид, что спит. На Элиссу же неожиданно нахлынуло чувство вины, не говоря уже о чувстве разочарования в глубине души она мечтала о близости с мужем.

Он, помнится, говорил ей, что ничуть не похож на Уильяма Лонгберна, она же отнюдь не торопилась предоставить ему возможность это доказать. Это-то и мучило ее сейчас больше всего.

По этой, должно быть, причине она согласно кивнула, когда Ричард спросил, не станет ли она возражать, если Уил посидит с ним рядом. Она не выказала своего неудовольствия даже тогда, когда Ричард снял с себя перевязь и шпагу и позволил Уилу подержать оружие в руках.

Сегодня вечером они доберутся до Оустона, что в Лестере, откуда до Блайт-Холла рукой подать. Дорога до дома должна была, по расчетам Элиссы, занять не более трех дней, в то время как до Лондона она добиралась целую неделю.

– Расскажи мне о дуэлях, – сказал Уил, обращаясь к Ричарду. – Ты же обещал!

– Ничего я тебе не обещал, – ответил Ричард, отрываясь от созерцания скучных видов, проплывавших за окном, и улыбаясь Уилу.

– Но ведь ты говорил, что расскажешь, говорил!

Ричард устремил на Элиссу взгляд.

– Есть возражения, миледи?

Вопрос был прост и не содержал в себе никакого подвоха, однако Элисса вспыхнула как маков цвет.

Она никак не могла отделаться от ощущения, что каждое слово Ричарда содержит в себе намек на события предыдущей ночи.

Но все же надо было хоть что-нибудь ответить.

– Хорошо, рассказывай, но только о такой дуэли, где все происходило в полном соответствии с правилами, – сказала она.

– Как же иначе, мадам? Заверяю вас, ничего не достойного внимания благородных людей в моем рассказе не будет, – заявил Ричард, затем повернулся к Уилу и начал свое повествование. – Некий француз позволил себе оскорбить любимую сестру короля. Его величество не услышал оскорбительного намека, который тот позволил себе сделать в присутствии английских придворных. К несчастью для француза, его оскорбительная реплика донеслась до меня. Есть люди, которые не одобряют нашего короля, но сестра его величества, вне всякого сомнения, на редкость очаровательная и благородная леди.

Элисса дала себе слово не ревновать Ричарда к сестре короля, какие бы комплименты он ей ни расточал.

Блайт продолжал свой рассказ:

– Я, разумеется, не мог оставить оскорбление без ответа.

– А что же все-таки сказал француз? – спросил Уил.

– Я не стану повторять его слова, поскольку не желаю пачкать рот. Как бы то ни было, я вызвал француза на поединок, и мы договорились о времени и месте встречи. Поединок должен был состояться на рассвете в пригороде Парижа, на поросшем травой поле, которое примыкало к маленькой ферме.

– А Карл знал об этом? – поинтересовалась Элисса.

Ричард нахмурил брови:

– Разумеется, нет. Как можно было ему об этом сообщить, не повторив гнусных измышлений, оскорблявших честь принцессы, а значит, и его честь?

– Стало быть, он не знал, что ты рискуешь жизнью, защищая честь его сестры?

Ричард широко улыбнулся:

– Признаться, я не думал, что моей жизни угрожает серьезная опасность. Пьер не очень-то хорошо владел шпагой.

– А ты хорошо ею владеешь? – спросил Уил.

– Да уж, лучше, чем Пьер… Так вот, ночью пошел дождь и основательно намочил землю. По этой причине я предложил Пьеру отложить поединок. – В голосе Ричарда неожиданно зазвучал металл. – К сожалению, Пьер не внял моим доводам и отказался.

Элисса подумала, что француз скорее всего неверно истолковал предложение Ричарда и решил, что его противник просто-напросто струсил. Ричарду же сама мысль о том, что кто-то может подозревать его в трусости, была нестерпима.

– Итак, когда взошло солнце, мы вышли на поле. Надо сказать, мы оба были не в лучшей форме, поскольку перед дуэлью обычно не спится. Пьер к тому же пытался добрать смелости, которой ему не хватало, с помощью бутылки.

– Как это – с помощью бутылки? – Уил озадаченно посмотрел на Ричарда.

– Он был пьян, – расшифровал Ричард свои слова. – Пьян, молод и напуган.

– Ты, значит, его не боялся, – путем несложного умозаключения пришел к выводу Уил.

– Не боялся. Повторяю, он был пьян, молод и напуган, – сказал Ричард. – Поскольку ночью лил дождь, с деревьев капало, трава была мокрой и скользкой, а от земли поднимался пар. На некотором удалении от нас, в поле, пасся огромный бык, который, как мне показалось, вел себя довольно беспокойно. Однако пора было начинать дуэль, и секундант Пьера подал сигнал к началу.

– А кто у тебя был секундантом? – спросил Уил.

– У меня, видишь ли, вообще не было секунданта.

– Не было секунданта? – с удивлением переспросила Элисса.

– Как я уже говорил, мне не хотелось, чтобы король узнал о поединке, и я решил никого из англичан в известность не ставить. Ну так вот… Мы вытащили шпаги и принялись описывать круги, – продолжал рассказывать Ричард. – Пьер был слишком неопытен и горяч, а потому не прошло и минуты, как он на меня напал.

Увы, он забыл о том, что трава у него под ногами мокрая и скользкая, а руки куда короче, чем у меня. Выпад ему не удался, к тому же он поскользнулся и упал ничком в грязь.

Моя бы воля, я бы этим и ограничился, но он поднялся и снова пошел на меня. Я понял, что остановить его может только рана, поэтому нанес ему удар.

– Ты его убил, да? – прошептал Уил, посмотрев на него округлившимися от ужаса глазами.

– Ничего подобного. Я порезал ему щеку. Я решил оставить ему на память зарубку, чтобы он не забывал о том, что о благородной даме нельзя отзываться дурно.

– Значит, ты его не убил?

– Не убил. Но он все равно умер.

– Как же так? – одновременно воскликнули Уил и Элисса.

– Очень просто. Он промок, простудился и заболел. Его положили в постель и вызвали врача, но он так больше с постели и не поднялся. Как видите, результат дуэли оказались довольно плачевными, и славы этот поединок ни мне, ни ему не прибавил.

– Но все-таки ты поддержал честь сестры короля!

– Поддержал, да, но не в этом дело. Этот парень, Пьер, был просто-напросто глуп, но нельзя же убивать человека из-за того, что у него в голове пусто. Я многих ранил на дуэлях, но ни разу никого не убил. И меня тоже ранили, и не один раз, – закончил свое повествование Ричард.

– Я не заметила на тебе шрамов! – вскричала Элисса, которую мысль о том, что ее муж был ранен на поединке, повергла в ужас. «Какая глупая, жестокая забава, – думала она, – и как хорошо Ричард в своем рассказе это продемонстрировал».

– Ты просто не видела мое тело при дневном свете, – спокойно ответил Ричард.

Элиссе, однако, его спокойствие не передалось. Ее обуревало множество самых противоречивых чувств и эмоций: восхищение, страх, преклонение перед его благородством, даже желание снова увидеть его обнаженным, – но спокойствия она не ощущала.

– «Герб Бармейдов»! – объявил кучер, когда карета въехала во двор гостиницы.

Крик кучера отвлек Ричарда от воспоминаний о несчастном Пьере, и он выглянул из окна кареты.

– Подумать только – «Герб Бармейдов»! Оказывается, этот постоялый двор все еще существует.

– Почему, интересно знать, он так называется? – спросил Уил.

– Понятия не имею, – ответил Ричард.

Пока они ехали, Ричард пришел к выводу, что его пасынку интересно абсолютно все, что происходит на свете.

Его любопытство, которое иной человек счел бы чрезмерным, ничуть не раздражало Ричарда, поскольку свидетельствовало о живом и пытливом уме мальчика. Как говорится, избави нас Боже от детей равнодушных и нелюбопытных!

Избави нас Боже также от жен, которые с помощью хитрости превращают нас в ничтожество, но при этом воспламеняют нам кровь одним только своим взглядом!

Ричард вылез из кареты и принялся обозревать выложенное наполовину из бревен, наполовину из камня здание деревенской гостиницы. Годы, казалось, совершенно его не тронули, и оно оставалось точь-в-точь таким же, что и двенадцать лет назад, когда он, тогда пятнадцатилетний парень, готовился к трудному и опасному путешествию во Францию.