Хроники Заводной Птицы - Мураками Харуки. Страница 52

– Наверное, это потрясение для вас, господин Окада, – начала она. – Но поймите, я правда очень сожалею, что приходится говорить вам в лицо такие вещи.

Нобору Ватая посмотрел на часы, чтобы убедиться, что Земля по-прежнему вертится и его драгоценное время тратится на пустяки.

– Хорошо, – продолжала Мальта. – Буду говорить откровенно и коротко. Начнем с того, что ваша жена пришла ко мне за советом.

– По моей рекомендации, – встрял Нобору Ватая. – Кумико явилась ко мне поговорить насчет кота, и я вас познакомил.

– Когда это было: до нашей с вами встречи или после? – спросил я у Мальты.

– До, – отозвалась та.

– Тогда, если расставить все по порядку, получается примерно такая картина, – продолжал я, обращаясь к ней. – Кумико узнала о вашем существовании через Нобору Ватая и пришла выяснить, что случилось с котом. Потом, скрыв по неизвестной причине, что виделась с вами, направила к вам меня, и мы встретились, в этом самом месте. Так было дело?

– Примерно так, – замявшись, ответила Мальта Кано. – В первый раз мы с вашей женой говорили только о том, как отыскать вашего кота. Но мне показалось, что в этом деле есть какой-то более глубокий смысл, поэтому я решила встретиться и побеседовать с вами. После этого возникла необходимость еще раз увидеться с госпожой Окада, чтобы выяснить кое-какие личные обстоятельства интимного свойства.

– И тогда она вам рассказала, что у нее есть любовник?

– В общем, да. Мое положение не позволяет сообщить вам больше, – ответила Мальта.

Я вздохнул. Конечно, толку от моего вздоха не было никакого, но ничего другого не оставалось.

– Выходит, Кумико уже давно встречается с этим мужчиной?

– Думаю, месяца два с половиной.

– Два с половиной месяца… – повторил я. – Как же я за это время ничего не заметил?

– Это потому, господин Окада, что вы абсолютно не сомневались в своей жене.

Я кивнул:

– Точно. Такое мне в голову ни разу не приходило. Я и подумать не мог, что Кумико меня обманывает. И сейчас никак поверить не могу.

– При всем при том способность безраздельно доверять ближнему – одно из самых прекрасных человеческих качеств, – заметила Мальта.

– И весьма редко встречающихся, – добавил Нобору Ватая.

Подошел официант и снова наполнил мою чашку кофе. Девушка за соседним столом громко смеялась.

– Так о чем наш разговор? – спросил я у Нобору Ватая. – Зачем мы втроем здесь собрались? Чтобы я дал Кумико развод? Или есть какая-то другая цель, более глубокая? В том, что ты сказал, вроде бы есть логика, но самое важное остается в полном тумане. Ты говоришь: Кумико ушла с другим мужчиной. Куда? Куда она ушла и что теперь делает? Одна или с ним? Почему она со мной не свяжется? Если у нее есть кто-то, тогда все, ничего не поделаешь. Но я ни во что не поверю, пока не услышу этого от Кумико. В конце концов, это касается только нас двоих. Мы должны поговорить друг с другом и принять решение. Это не ваше дело.

Нобору Ватая отодвинул свой чай со льдом, к которому так и не притронулся.

– Мы пришли сюда известить тебя. Я подумал, что лучше бы при нашем разговоре присутствовало третье лицо, и попросил Кано-сан. Кто любовник Кумико – не знаю, где она сейчас – тоже. Она совершеннолетняя и может делать все, что хочет. Но даже если бы я знал, где она находится, все равно бы тебе не сказал. А не звонит Кумико потому, что не желает с тобой разговаривать.

– Но с тобой-то она беседовала! Интересно, что, собственно, она тебе сказала? Ведь между вами вроде особой близости не замечалось.

– Ну, а если уж ты был с Кумико так близок, почему она спала с другим?

Мальта Кано кашлянула.

Однако Нобору Ватая не унимался:

– Кумико заявила, что у нее роман с другим человеком и она хочет разобраться со всем этим раз и навсегда. Я посоветовал развестись с тобой, и она обещала подумать.

– И все?

– А что тебе еще надо?

– Это невозможно. Поверить не могу, чтобы Кумико пришла с таким делом к тебе. Уж с кем с кем, а с тобой она вряд ли стала бы советоваться. Сама бы все решила или поговорила начистоту со мной. Речь наверняка шла о чем-то другом. Есть нечто – и для этого вам надо было встретиться.

На лице Нобору Ватая мелькнула улыбка – тонкая и холодная, как молодой месяц на предрассветном небе.

– Так вот ты куда клонишь! – произнес он тихо, но отчетливо – так, чтобы услышали.

– Клонишь?.. – повторил я за ним, точно хотел попробовать это слово на вкус.

– Вот-вот. Тебе жена наставила рога, да еще ушла из дома, а ты хочешь свалить вину на других. Полная чушь! Знаешь, я ведь сюда пришел не ради удовольствия, а по необходимости. Для меня это только трата времени. Причем совершенно бесполезная.

Он умолк, и за нашим столиком стало совсем тихо.

– Ты слышал историю про обезьян с дерьмового острова? – спросил я у Нобору Ватая. Тот без всякого интереса покачал головой. – Где-то далеко-далеко, за тридевять земель, есть дерьмовый остров. У этого острова нет названия. Просто он не стоит того, чтобы его как-то называли. Дерьмовый остров очень дерьмовой формы. На нем растут дерьмового вида кокосовые пальмы, приносящие дерьмово пахнущие кокосы. Там живут дерьмовые обезьяны, которые любят эти дерьмовые кокосы. Дерьмо этих обезьян падает на землю и превращается в дерьмовый грунт, из которого вырастают еще более дерьмовые пальмы. Получается такой замкнутый цикл.

Я допил кофе и продолжил:

– Глядя на тебя, я вдруг вспомнил эту историю. И вот что хочу сказать: всякая зараза, всякая гниль и мрак имеют свойство расти и размножаться сами по себе, подчиняясь своему внутреннему циклу. И как только процесс минует некую определенную стадию, остановить его невозможно. Даже если человек сам того захочет.

Лицо Нобору Ватая ничего не выражало. Улыбка исчезла, но и признаков раздражения я не заметил. Лишь между бровями залегла маленькая складка, и я не мог вспомнить, была она там раньше или нет.

Между тем я продолжал:

– Понятно тебе? Мне прекрасно известно, что ты за тип на самом деле. Говоришь, у меня мусор в голове? Думаешь, можешь раздавить меня, когда захочешь? Однако не все так просто. Может, я для тебя действительно что-то вроде мусора. Но я не такой лопух, как ты думаешь. Я хорошо знаю, что у тебя под маской, которую ты надеваешь для телевидения, для людей; знаю твою тайну. И Кумико тоже знает. Захочу – расскажу об этом всем. Чтобы и они знали. Я сумею, хотя на это, наверное, потребуется много времени. Может быть, я и ничтожество, но не мешок с песком. Я живой человек, и если меня кто-нибудь ударит – получит сдачу. Советую это запомнить.

Ничего не говоря, Нобору Ватая не отводил от меня бесстрастного взгляда. Его лицо походило на путешествующую в космосе каменную глыбу. Почти все, что я ему выложил, было блефом. Никакой его тайны я не знал. Был в этом человеке какой-то крупный изъян. Я догадывался, но конкретно ничего не знал. Однако моя тирада, похоже, что-то глубоко в нем задела – это ясно читалось на его лице. Он не пускал в ход приемы, которые использовал против своих оппонентов в теледебатах: не насмехался надо мной, не придирался к словам, не пытался поймать врасплох, а сидел молча, не шевелясь.

Вдруг с лицом Нобору Ватая стало происходить что-то странное. Оно постепенно начало наливаться краской, приобретая какой-то неестественный цвет. На мертвенно-бледном фоне выступили ярко-красные неровные пятна. Картина напомнила мне осенний лес, разукрашенный цветными мазками беспорядочно растущих лиственных и вечнозеленых деревьев.

Так и не сказав ни слова, Нобору Ватая поднялся, достал из кармана солнечные очки и нацепил на нос. Необычная пестрая раскраска не сходила с лица и, казалось, останется теперь на нем навсегда. Мальта Кано тоже ничего не говорила и будто застыла на своем стуле. Я сделал вид, что мне все безразлично. Нобору Ватая хотел что-то произнести, но в конечном итоге передумал, отодвинулся от столика и вышел из кафе.