Ведьмы не сдаются! - Муращенко Станислава Ростиславовна. Страница 50

Я молчала. Просто не знала, что сказать. Слишком много на меня свалилось. Вайдер, безжалостный убийца… и мой убийца тоже… почему же он не убил эту девушку? Почему он не убил… простого человека? То ли его ненависть касается только магов, то ли нашел изощренную казнь для несчастной девушки – житъ с воспоминаниями о пережитом кошмаре. Или все же ему не чуждо понятие воинской чести и он не убивает мирное население? Что ж, даже зло знает порой, что такое честь. А он зло в чистом виде. Чудовище. И за него мне придется выйти замуж? Мерзость какая… Как будто дотронулся до крови вурдалака, липкой и противной… И вроде давно уже твои руки чистые, а до сих пор кажется, что черная кровь не исчезла… А ведь мне придется видеть его каждый лень. Да это же просто немыслимо… Я его убью. Я убью его, чего бы мне это ни стоило. Но сначала спрошу: как же он может считать честью такое наказание? Остаться живой и помнить столько смерти – такое может выдержать маг, но не обычный человек.

Я не знала, что сказать. Знала, что сделать. Я могу помочь. Жаль, что здесь нет Даллемы, она бы все сделала лучше. Но у меня все получится. Я знаю. Я просто не имею права ошибиться.

Я наклонилась к девушке. Бьен и Амели, кажется поняли, что я хочу сделать, но мешать не стали. Еще бы! Сжав пальцами виски девушки, я сосредоточилась на заклинании, которое по-настоящему ни разу не применяла. Под пальцами пробежали золотистые искорки. Я отняла руки. Лицо девушки теперь было спокойное и расслабленное, как и вся она. Неуверенно улыбаясь, девушка смотрела на меня своими голубыми глазами. В них не осталось и следа той боли, что грозила не исчезнуть никогда. Она передала чашку Бьену и посмотрела на меня вопросительно. Я оглянулась на подругу, и та подсунула мне кошелек с монетами. Я протянула его девушке, которая посмотрела на него с недоумением, но спрятала в карман штанов.

– Я перемещу тебя к гостинице ближайшего села, сними там номер, а завтра уезжай куда-нибудь подальше. И никогда больше сюда не возвращайся, – мягко сказала я, зная, что она выполнит этот мой совет в точности.

Девушка кивнула, еще раз растерянно улыбнулась. Я телепортировала ее.

– Хорошо, что ты догадалась стереть ей воспоминания об этом, – тихо произнес Бьен.

– Знаю. Это было наименьшее, что я могла для нее сделать.

Может, и не стоило это делать. Я ведь даже не была уверена в том, что заклинание сработает как надо. Но я хотела это сделать. И должна была. Чтобы запомнить ее лицо, нормальное лицо, а не маску ужаса и боли. Достаточно и того, что как минимум три человека наверняка будут иногда просыпаться от зрелища разрушенного форта. А эта девушка и так пережила слишком много. Мы так и не узнали ее имени. Я не хотела, чтобы этот ужас обретал дополнительные подробности, человеческие черты. Ничего не хочу знать. Не хочу знать, кем она была и кем может стать, и очень надеюсь, что она никогда не узнает ничего о нас. Так будет лучше. То, что она никогда ничего не вспомнит, я могу гарантировать. Нам же придется жить с сознанием, что человек сам забывает ужас, рано или поздно.

Мне снился не разрушенный форт, просто что-то тревожное. Что-то, от чего я проснулась с мыслью, что именно с этим должны бороться маги. Потому я и хотела стать ведьмой. Для того чтобы больше никогда не видеть таких лиц, какое было у той девушки. Но об этом форте я больше не буду вспоминать. Разве что когда мне понадобится яростная сила. Или когда я смогу отомстить за убитых.

Глава 8

ЭКОЛОГИЯ И ПРОВИДЕНИЕ

Следующее утро стало расплатой за ночь, проведенную без сна: проснуться нормально не могли не только мы с Бьеном, но даже Амели. Вот так вот, господа! А вообще, нечего вампирш по утрам будить, потом ночью бояться заснуть будешь. По идее (по чьей, не подскажете?), к ведуну Аку… Ару… Аку-рпку, в общем, мы должны были добраться часам к двум, но я, кажется, умудрилась вчера запугать своих друзей предстоящей встречей, поэтому приближать этот миг не спешил никто. Завтракали мы ужасающе медленно, даже говорили, кажется, со скоростью одного слова в минуту.

Когда мы уже взлетели и ежились в холодных потоках ветра наверху, мной опять овладело безразличие… Да пошло оно все… Именно туда оно и пошло. И мой вампиризм, от которого надо избавляться, и упорный Гвион, и мои друзья, искренне желающие мне помочь, и Дейр вместе с его невестой, и Вайдер, оказавшийся жестоким нелюдем, вместе со своим папашей и его неуемными потребностями и желаниями… Наверное, это все-таки слишком много для меня. Я ведь была человеком, всего лишь человеком, практически ничем не примечательным… обычная ведьма. А теперь у меня есть сила, огромная и величественная, сила, за которую я заплатила человеческой сущностью – не так уж много. Разве не об этом я мечтала? Стать самой сильной, самой умной, самой-самой… Но это все-таки слишком тяжело – действительно быть самой… самой беспомощной и растерянной. Зачем мне это? Эта неожиданная сила, а главное, эта неожиданная любовь. Не надо врать самой себе. Сколько раз я бы ни назвала Дейра козлом, сколько бы ни пыталась забыть его, я знаю, что люблю его. Став человеком, я потеряю последний шанс быть рядом, видеть его…Что ты городишь, Лерка! Да ты совсем с ума сошла! Ты потеряла его в тот момент, когда узнала о его женитьбе! Или ты согласна выйти замуж за это чудовище Вайдера и стать марионеткой в его руках ради сомнительного удовольствия изредка на приемах видеть равнодушного к тебе Дейра, да еще с красавицей женой под ручку? Ты готова на такое унижение? Нет, если уж выбирать между любовью и достоинством, я выбираю второе. Погрузившись в свои невеселые мысли, я не сразу заметила, что мы почти добрались.

Я с удовольствием выползла из седла и размяла затекшие ноги. Кажется, за месяцы, проведенные в замке, я уже разучилась совершать долгие перелеты в седле. Ох, как же зад затек, кто бы знал!

– Устала? – с ехидным сочувствием спросила Амели.

Я одарила ее мрачным взглядом из своей отработанной на Гвионе «коллекции» и поднялась в воздух. Да… все-таки летать самостоятельно гораздо труднее, хотя у обычного мага это отнимает еще больше сил. Но я то не обычный маг!

Лес, где, собственно, мы и совершили посадку, был вполне миленький. Тоненькие деревца и лишь изредка вековые «старожилы», чуть подернутые зеленоватой дымкой, кусты, нежная весенняя травка – все это прогоняло тяжелые мысли и настраивало на лирический лад.

От раздавшегося неподалеку тявканья, которое нельзя было принять за волчье даже с большой натяжкой, Амели подпрыгнула в седле, а я чуть не отменила заклинание левитации, затормозив возле самой земли.

– Что это такое? – выдавила Амели, не зная, смеяться ей или еще рановато.

– Это? Ну… не знаю. Похоже на одичавшую домашнюю шавку, если судить по голосу, – хмыкнула я и снова зависла на изначальной двухметровой высоте.

Судя по лицу Амели, знакомиться с «шавкой» ей не очень хотелось. Но скажите, кого интересуют ее желания?

Минут через пять подвываний практически под самым ухом, которые довели меня просто до состояния невменяемости, так что хотелось придушить гипотетическую шавку своими руками, оная явилась пред наши светлы очи. Без всякой помпы, просто выбежала из кустов, вальяжно разлеглась посреди дороги и изобразила нечто среднее между кошачьим фальцетом и тявканьем. Если учесть, что сама шавка тоже оправдала мои ожидания, то есть была какой-то рыжей пятнистой дворнягой невысокого роста… меня проняло до глубины души.

– Пошла на фиг! – лениво цыкнула я на шавку.

Судя по выражению морды, она обиделась. По крайней мере в ее завывании послышались нотки «никто меня не любит». Убираться с дороги, впрочем, она не спешила. Нахалка. Или нахал?

Бьен попытался повторить мой возглас, сопроводив его размахиванием руками в воздухе, как будто отгонял от себя стаю мух. На это дворняга отреагировал (а это был все-таки он) еще более меланхолично, чем на мои увещевания. То есть не отреагировал никак.

Я вздохнула, поняв, что просто так от дворняжки не отделаться, и слезла со своего импровизированного воздушного кресла. Отбив пятки и мысленно выругавшись, я все так же мысленно спросила себя, чего мне стоило опуститься к земле. Правильно… сначала влипаю в неприятности, а потом уже думаю.