Изумрудная паутина - Муратова Ника. Страница 24

Появился он на следующий день, небритый, с помятым лицом. Зашел, не сказав ни слова, налил себе коньяк, выпил залпом, потом уселся напротив прорыдавшей всю ночь Полины, которая без лишних вопросов наблюдала за ним сквозь опухшие веки, сидя на диване и поглаживая свой живот.

— Вот что. Поделать уже действительно ничего нельзя. Простить я тебя не простил, но ты меня заманила в ловушку и я ничего не могу изменить на данный момент.

— Что ты этим хочешь сказать? — прошептала Полина.

— То, что я ничего не буду предпринимать. Не стану же я бросать беременную жену. Поползут слухи, а мне они не нужны. Будем жить, как жили. А там посмотрим.

Ледяной тон, которым были произнесены эти слова, убил Полину. На глаза навернулись слезы. Счастье, которое должно было наполнить их дом с зарождением новой жизни, растаяло в одно мгновение. Рассеялось в воздухе и исчезло, как дым. Оставив лишь запах, напоминающий о том, что оно здесь когда-то было.

Глава 8

Склеенное стекло никогда по-прежнему звенеть не будет

Ангелина родилась на шесть недель раньше положенного срока. Ко всему прочему, у Полины так и не появилось молоко и пришлось сразу же приучать малышку к искусственному питанию. Но все это не помешало ей прекрасно окрепнуть в довольно быстрые сроки и вскоре Полина переступила порог своей квартиры с маленьким сверточком на руках, который она прижимала к себе, не доверяя никому даже подержать. Дома ее встречали родители и друзья с многочисленными подарками, всем хотелось посмотреть на Полино долгожданное счастье. Как всегда, все наперебой начинали искать сходство с родителями. То, что у девочки будут синие, как у Никиты глаза, не вызывало сомнений, а вот остальные черты… Никто не мог определенно сказать, чьи они и все дружно решили, что пока еще рано судить о внешности. Свекровь сказала, что девочка, похожая на отца, будет обязательно счастливой. Мама Полины заметила, что дети меняются и неизвестно еще, как будет выглядеть малышка через пару-тройку лет. Полина не принимала участия в обсуждении внешности крохи, она сидела на кровати, прижимая малышку к себе, словно боялась, что ее отнимут.

— Ты будешь сумасшедшей мамочкой — это я уже сейчас могу сказать. — заявила Инна. — Да положи ты ее в кроватку! Или так и будешь на руках держать все время?

— Зачем ей кроватка, если у нее есть мамочка? — Полина склонилась над спящим личиком, не в силах насытится своим счастьем. — Да, крошка?

— Ну, все, мне так кажется, что я тут уже лишний! — Никита вроде бы шутил, но глаза его оставались абсолютно серьезными.

— Ах, папаши, все одинаковые! Первые на земле ревнивцы, — засмеялась Инна. — Ничего, привыкнешь еще.

— Только учти, никто не обещает, что это будет легко! — предупредила Дороти, похлопывая его по плечу. По ее наблюдениям, Никита не относился к числу самозабвенных отцов, готовых ночами менять подгузники и собственноручно мыть бутылочки и соски. И вообще, было немного странно, что он даже не пытается изобразить бурную радость.

— А мне что? Я все равно на работе целыми днями, — отшутился он. — Вот кому придется тяжело — так это Поле.

— Ну, ну, — Дороти многозначительно покачала головой. Посмотрим, мол.

— Если что, няню возьмем.

— Няню? Ты уже о няне думаешь? — Полина отвлеклась, наконец, от ребенка, и включилась в общий разговор. — Лично мне пока няня не нужна, я и сама могу справиться со своей малышкой.

— Но помощница нам все равно понадобиться, Поля. Ты же будешь уставать.

— Да, по дому помощница нужна, но не няня.

— Это ты сейчас так рассуждаешь, — попыталась смягчить спор Инна. — А потом, когда начнутся недосып, усталость, еще как на няню согласишься. Сама попросишь.

— Ну, посмотрим, — не стала спорить дальше Полина. — Главное, что у нас теперь есть Ангелина, остальное не так важно. — Она вновь склонилась над малышкой, шепча ей что-то на ушко и гладя розовые щечки, наслаждаясь ощущением нежной детской кожи.

К обеду все разошлись, оставив счастливую семью наслаждаться своим маленьким чудом. И началась у Полины с Никитой новая глава их жизни. Теперь уже с Гелей.

Как и у любых родителей с новорожденным ребенком, у них начались бессонные ночи, беготня из-за детских колик, проблемы с питанием, диатезом, и все эти мелочи, которые хоть и не убавляют радости от общения с ребенком, но и не прибавляют сил хронически уставшим родителям. Вернее заботы все легли на плечи Полины. После того разговора, когда Полина призналась о донорстве Зои, они к этой теме никогда не возвращались. Словно и не было ничего. Но отчуждение Никиты было очевидным, и Полина все время ощущала этот холодок между ними, хоть он и поддерживал видимость нормальных отношений. После родов он исправно навещал их в больнице, накупил множество детских вещей, словом, как и положено нормальному отцу в такой ситуации. Дома же он сразу дал понять, что не собирается менять свою жизнь из-за появления Гели. Практически с самого начала было решено, что Полина с малышкой перейдут спать в другую спальню, чтобы не мешать Никите отсыпаться перед рабочим днем. Полина решила дать ему время, будучи уверенной, что он не сможет не полюбить ребенка и когда он это поймет, все проблемы исчезнут сами собой. И потом, она так была занята своим материнством, что не слишком-то и ощущала потребность в общении с ним. Няню они все-таки наняли, несмотря на сопротивление Полины. Никита сказал, что не имеет времени помогать жене во всем, как она того требует, и что няня еще не означает, что родители не любят своего ребенка. Няня, Ирина Поликарповна, женщина в возрасте, с опытом, в итоге в основном занималась хозяйством, так как ребенка Полина с рук не спускала. Освоившись немного, Полина решила позвонить Людмиле Алексеевне, чтобы поделиться новостью о рождении Гели, но, к ее удивлению, ей сказали, что Людмила Алексеевна давно уволилась и уехала заграницу. По все видимости, навсегда. Ну, и хорошо, подумала Полина. Теперь ей вообще не о чем беспокоиться — их тайне ничего не грозит. Никита ни за что никому не скажет, Полина тем более., а Зоя мертва…

Геля росла жизнерадостным, но довольно беспокойным ребенком. Видимо, полная переживаний беременность Полины сказалась на нервной системе малышки и иногда она могла просто кричать без причины часами и Полина не знала, чем ее успокоить. Подруги наперебой давали советы, но они мало помогали, Геля успокаивалась со временем, и могла по несколько дней быть улыбчивой и спокойной, а потом «концерты» повторялись. Педиатр сказал им, что надо переждать до года, а потом все успокоится само собой. Что, видимо, роды были непростые, девочка недоношенная, поэтому у малышки такие последствия. Но тяжелого ничего нет, так что беспокоится не о чем. Полина-то могла не беспокоиться, если бы Никита не становился все более нервным и раздражительным день ото дня, ссылаясь на хроническую усталость.

— Я совершенно не могу расслабиться в своем собственном доме! Сделай что-нибудь, дай ей успокоительное, как-то же ее можно успокоить!

— Милый, но это же ребенок, она не может молчать все время. Я и так хожу с ней беспрестанно по комнате, качаю на руках, но, видимо, ее что-то беспокоит. Врач же сказал, что после года все пройдет. Лучше возьми ее тоже, погладь ей спинку, животик, а то совсем мало внимания уделяешь.

Это было правдой. Никита, несмотря на то, что больше не вспоминал вслух про обман Полины, к Геле не испытывал никаких особых чувств. Даже ее очевидное сходство с ним не добавляло его привязанности к малышке. Перед его глазами все время вставало лицо Зои и все, что было с ней связано, и это неумолимо отстраняло его от Ангелины. И он ничего не мог с этим поделать, хоть и пытался принять все, как свершившийся факт. Видя, как Полина носится с Гелей, забывая обо всем на свете, в том числе и о нем, Никите, Геля больше казалась ему чем-то вроде игрушки для Полины, о которой она так мечтала, но которая у него лично не вызывало ничего, кроме раздражения. К тому же эта игрушка становилась все более и более шумной и расстраивала весь устоявшийся уклад их жизни. Он уже вообще не понимал, зачем в их семье нужен был ребенок. По его мнению, это портило их семейную жизнь, они отдалялись друг от друга, начиная постепенно жить в разных мирах — в одном жили Полина с Гелей, в другом он со своими проблемами и заботами. Полина пыталась привлечь его к купанию, к прогулкам, к кормлению, ко всем тем обыденным делам, в которых отцы, по ее мнению, должны принимать участие, но он ссылался на наличие няни и просил его не беспокоить.