100 великих авантюристов - Муромов Игорь Анатольевич. Страница 103

В доме Гревилля бывали художники. Джордж Ромни увековечил ее в многочисленных этюдах.

Почти четыре года длилась эта идиллия. За это время Эмма родила троих детей — двоих девочек и мальчика. Но Гревилль так и не женился на ней. Частично из соображений экономии, частично из-за нерешительности и неодобрения этого брака со стороны ближайших родственников.

В 1784 году Чарльз познакомил красавицу со своим дядей, недавно овдовевшим сэром Вильямом Гамильтоном. Сэр Гамильтон жил в Неаполе, был послом при дворе Королевства обеих Сицилии. Эмма начала мешать Гревиллю, и он просил дядю пригласить ее в Неаполь, под предлогом обучения пению у итальянских мастеров. Возможно, между дядей и племянником была заключена сделка — сэр Вильям оплатил долги Гревилля, который за это уступил ему девушку.

Эмма выехала вместе с матерью. В Неаполе стареющий дипломат принял их с необычайным гостеприимством. Они поселились в резиденции посла, и Эмма нашла в сэре Вильяме заботливого опекуна, готового исполнять каждое ее желание.

Но Эмма хранила верность Гревиллю. Она послала ему четырнадцать писем, а получила только одно. Тот, кого она так любила, советовал забыть его.

В ноябре 1786 года она стала любовницей Гамильтона, а через пять лет вышла за него замуж, чтобы отомстить неверному Чарльзу. Эта свадьба оставила открытым вопрос о наследстве сэра Вильяма: ведь он мог все свое состояние, на которое так рассчитывал Гревилль, завещать супруге.

В 1791 году чета совершила путешествие в Лондон, чтобы освятить свой брак на родине. 6 сентября в церкви Святой Марии в Лондоне в присутствии многочисленных представителей английской знати произошло венчание. Эмма подписала брачный договор именем «Эмми Лайон», но во время брачной церемонии его объявили как «мисс Эмми Харт». Теперь, как супруга сэра Гамильтона, она имела право на все знаки почтения, принятые в обществе. Однако, чтобы не возвращаться в Неаполь не будучи признанной европейскими дворами, интриганка Эмма заставила сэра Вильяма отправиться в Париж и получить для нее аудиенцию у Марии-Антуанетты, сестры неаполитанской королевы. После этого все сословные препятствия были устранены. Леди Гамильтон была очень хитра, многие современницы обвиняли ее в чрезмерном злословии, в любви к сплетням. Единственной, с кем дружила Эмма, была неаполитанская королева Мария Каролина. Леди Гамильтон умела быть преданной подругой и опасным врагом, ханжой и распутницей, любила политические интриги. Вообще ум ее был совсем не женский.

Дружба леди Гамильтон с королевой не знала меры. Если дамы не виделись хотя бы день, они писали друг другу письма. Они одевались, как близнецы, проводили вместе долгие часы, игнорируя правила этикета. Королева знала, что сэр Вильям многое доверял своей супруге. Во время дружеских разговоров Мария Каролина узнавала от подруги интересовавшие ее сведения Бывало, однако, что именно леди Гамильтон склоняла королеву к откровенности в вопросах настолько важных, что сэр Вильям вынужден был посылать о них депеши в Лондон экстренной почтой. Считается, что именно из них английское правительство узнало о военных приготовлениях Испании.

Эмма хотела блистать в обществе и быть почитаемой как дворянством, так и простым народом. Она была окружена ореолом загадочности, который старалась поддерживать всеми средствами своего актерского мастерства.

В сентябре 1793 года в Венеции появился контр-адмирал Гораций Нельсон, прославившийся победой над испанским флотом. Нельсон остановился в резиденции посла, был представлен его супруге. Она — на вершине своей чарующей красоты. Нельсон, небольшого роста, худой, без правой руки, был на семь лет старше Эммы и женат на вдове Фанни Гисбег, сын которой, Джошуа, служил под его командой.

Из невзрачного на первый взгляд Нельсона фонтаном била энергия, исходила необычайная уверенность. Он пользовался большим успехом у женщин.

Началась жизнь втроем. «Одно сердце в трех телах», — так выразилась леди Гамильтон. Состарившийся сэр Вильям терпимо относился к этому роману, не возмутился, даже узнав, что стал отцом дочери. Однако был момент, когда он предложил ей раздельное проживание. Но больше к этому не возвращался.

Все трое знали себе цену и, хоть отличались друг от друга, достигли в повседневной жизни удивительной гармонии. Это позволило Нельсону чувствовать себя в доме Гамильтонов, как в своем собственном, о чем он открыто писал своей жене Фанни. Видимо, по просьбе Нельсона, а может быть, движимая собственной хитростью, Эмма тоже писала Фанни. Ну, а Гораций вообще старался окружить жену заботой и вниманием. Казалось, что трио можно превратить в квартет. Однако Фанни, любя мужа по-настоящему, ушла от него. Ушла навсегда.

Дела супружеского треугольника, возможно, остались бы банальной историей, если бы роман леди Гамильтон и Нельсона не переплелся с событиями исторического значения.

1 августа 1798 года Нельсон одержал знаменитую победу над французами в битве при Абукире. Вся Европа ликовала от этого грандиозного успеха.

Когда Нельсон на борту «Венгарда» вошел в гавань Неаполя, итальянцы горячо приветствовали его как освободителя. Король, королева, английский посол и его супруга присоединились к ним, чтобы выразить свою благодарность. И здесь вновь проявился талант леди Гамильтон как актрисы. С возгласом: «О Боже, неужели это возможно!» она упала в обморок и прямо в объятия героя морей…

У леди Гамильтон теперь была только одна цель: любым способом добиться, чтобы ее имя зазвучало вместе с именем легендарного Нельсона.

Эмма старалась скрывать свои отношения с Нельсоном, но его личные дела все сильнее влияли на служебные. Когда Нельсон, например, получил приказ отплыть из Неаполя, чтобы соединиться с адмиралом лордом Кейтом, Эмма возразила И Нельсон подчинился ей! В 1799 году Великий магистр Мальтийского Ордена российский император Павел I наградил Нельсона орденом Крест так понравился Эмме, что она непременно захотела пополнить им свою коллекцию драгоценностей. Царь Павел наградил и ее, якобы в знак признания заслуг в помощи жителям острова. Тут, однако, не обошлось без формальных трудностей, ибо женщина, получившая этот крест, должна была быть благородного происхождения и присягнуть на целомудрие. Поскольку Эмма Гамильтон не отличалась ни тем, ни другим, царь сказал, что крест вручен леди Гамильтон в знак благодарности за дар в виде 10 000 ливров и за транспорт из Сицилии.

Словом, Эмма достигла вершины успеха. Однако пришла пора возвращаться в Лондон: сэра Вильяма отзывали с должности. И здесь не обошлось без Нельсона. Не имея на то никаких полномочий, он якобы обещал неаполитанскому королю Фердинанду Мальту. За этот неразумный шаг, продиктованный, видимо, чрезмерной самоуверенностью, английское правительство привлекло его к ответственности. Нельсон получил от Первого Лорда Адмиралтейства письмо с рекомендацией покинуть неаполитанский двор. Трио возвратилось в Лондон.

Там их встретил Чарльз Гревилль. Он не видел Эмму почти десять лет и с удивлением, а может, и с неприязнью смотрел на ее пышные формы.

Ну, а Нельсона ждало объяснение с женой. Закончилась встреча расставанием супругов и разделом имущества. Но Эмме не пришлось праздновать победу: общественное мнение обвинило ее в разрушении семьи.

Пребывание Нельсона в Англии продолжалось не слишком долго. Произведенный в вице-адмиралы, он отбыл на военные действия против Дании. За время его отсутствия Эмма родила дочь Горацию, которую потихоньку увезли с глаз долой. Няне сказали, что отец ребенка — господин Томпсон, мать — дама из высшего света, и обязали строго хранить тайну. Горация никогда не должна была узнать, кто ее мать. Знала только, что она — приемная дочь лорда Нельсона.

В этот период письма Нельсона к Эмме были наполнены беспокойством о ее здоровье. Потом эта тема сменилась тревогой ревнивого любовника. Эмма умышленно поддразнивала его, рассказывая в письмах о приглашении на ужин к князю Валии и о встречах с Чарльзом Гревиллем. Эти «новости» доводили Нельсона до бешенства. Впрочем, до ужина с князем Валии дело не дошло, да и Гревилль не докучал больше. В одном из писем Нельсон впервые назвал ее своей женой. «Нет на свете ничего, чего бы я не сделал, чтобы мы могли быть с нашим ребенком».