Возвращение чародея - Мусаниф Сергей Сергеевич. Страница 22

– Тогда о чем вы беспокоитесь? – спросил я. – Пусть оно идет, как идет, а время расставит все по своим местам.

– Я не сомневаюсь, что Карин – очень достойная девушка, – сказал Исидро. Мигель кивнул, соглашаясь. Интересно, что они скажут, когда наведут справки о ее прошлом? – Но… ты ведь не человек. Ты эльф. И ты никогда не видел эльфийских женщин, кроме как на картинках. Ты не должен слишком приближать Карин к себе и тем более брать ее с собой на эльфийские острова. В первую очередь для ее же блага.

– Я – король, – сказал я. – И могу делать все, что захочу.

– Не совсем так, но я сейчас говорю отнюдь не о политической стороне данного вопроса, – сказал Исидро. По-моему, он тоже немного покраснел. Маги не каждый день обсуждают вопросы полового воспитания со своими учениками. А может быть, вообще их не обсуждают. Если бы я не был королем, такой проблемы вообще могло бы не быть. – Сравнивать эльфийских и человеческих женщин просто некорректно. Это все равно что сравнивать благородное вино пятидесятилетней выдержки и пиво, которое подают в портовой таверне.

Пиво – напиток плебса?

– Я люблю пиво, – сказал я.

– Это бесполезно, – заметил дон Диего. – Он влюблен, Исидро, а "любовь глуха к доводам разума. И ты слишком на него давишь.

– Я лишь стараюсь уберечь его от ошибки. Он может причинить лишнюю боль и себе и ей.

– Эта боль обогатит его жизненным опытом, – сказал дон Диего.

Получается, они оба исходят из мысли, что я брошу Карин, как только окажусь на Зеленых Островах и увижу живую эльфийку?

– Вы оба говорите не о том, – вмешался в беседу Мигель. – Как будто вы забыли, что он – король, и любая женщина рядом с ним будет рассматриваться на островах как потенциальная королева. А она – человек. И не просто человек, а человек низкого происхождения. Такой союз не может принести ничего, кроме неприятностей.

– По-моему, вы немного забегаете вперед, – сказал я.

– Ничего подобного. Ты – король и должен думать обо всех возможных последствиях любого своего поступка.

– Значит, все проблемы заключаются в том, что я – король? – уточнил я. – Последние двадцать лет дядя Озрик неплохо справляется со своей работой. Может быть, мне стоит отречься в его пользу?

– Эльф не может отречься, и ты это знаешь, – сказал Мигель. – Повелитель Молний покоряется лишь одному, и отказаться от него еще никому не удавалось.

– А кто-то пробовал?

– Очень давно. И безрезультатно.

– У людей система наследования престола устроена гораздо удобнее, – заметил я. – Да и у всех других народов тоже. Одна эльфийская корона снимается только вместе с головой носящего.

– Это – данность, которую ты не в силах изменить.

Чертов Оберон. Если бы он вел себя более осмотрительно, то прожил бы еще несколько веков, не свалил бы все проблемы на несчастную голову своего сына, и жизнь моя двинулась бы в совсем ином направлении. Что сделано, то сделано, как говорит дон Диего. Это данность, говорит Мигель.

Пошли они все к черту, говорю я.

– Впереди Вестланд ждет грандиозная война, – сказал я. – Может быть, стоит поговорить о ней и о возможном участии островов в грядущих боях, а не задаваться вопросами матримониального свойства? Тем более что здесь вы меня ни в чем не сможете убедить, равно как и я вас. Возможно, вы правы, и я сейчас совершаю ошибку, но это – моя ошибка, и вы к ней не имеете никакого отношения. А может быть, это и не ошибка вовсе.

– И ты уверен, что хочешь обсуждать серьезные вопросы в присутствии своей женщины? – спросил Мигель.

– Вполне. Она имеет право знать все.

– Она пролила за тебя свою кровь, но и ты спас ей жизнь, – сказал Мигель. – Ты ничего ей не должен.

– Я продолжаю настаивать.

– Давайте позовем девочку, – сказал дон Диего. – Я не вижу в ее присутствии никакого вреда. В конце концов, я хозяин этого замка, и мне решать, кого приглашать для беседы, а кого – нет.

Это было сказано настолько твердо, что даже Мигель не стал препираться, и слуга пригласил в курительную комнату Карин и подвинул к нашему кругу еще одно кресло.

– От лица присутствующих хочу выразить вам признательность за то, что вы оберегали Ринальдо на протяжении долгого пути, – заявил дон Диего. Карин коротко кивнула в ответ, после чего дон Диего повернулся ко мне: – А теперь расскажи нам о драконах, мой мальчик.

– Хорошо, – сказал я. – Вы правы, в историю с драконами я угодил по собственной глупости. Последние полгода я жил в небольшом домике во владениях графа Осмонда, выполняя работу сельского чародея, когда мне нанесла визит женщина, назвавшаяся леди Ивой. Она попросила помочь ей выручить ее возлюбленного, попавшего в лапы дракона по имени Грамодон. По некоторым причинам леди Ива не могла обратиться за помощью к графу Осмонду, чьим номинальным вассалом являлся Грамодон, и я согласился помочь девушке. Когда мы прибыли к жилищу Грамодона, дракон был уже мертв, и… леди Ива стукнула меня по голове и оставила в пещере, чтобы подозрения в убийстве Грамодона пали на мою персону. Так и произошло, хотя, вопреки ее расчетам, я очень скоро очнулся и стражники Осмонда не успели захватить меня на месте преступления. Для убийства Грамодона был использован весьма могущественный одноразовый магический артефакт, происхождение которого мне удалось выяснить не так давно.

– И кто же создал сей артефакт? – поинтересовался Исидро.

– Лоуренс Справедливый.

– Это точно?

– Человек, который выдал эту информацию, вряд ли был способен солгать. Если сомневаетесь, спросите у Гарланда. Он лично проводил допрос.

– Я разговаривал с Гарландом, – сказал Мигель. – Он подтвердил информацию.

– Лоуренс Справедливый способен создавать артефакты первого уровня, – согласился Исидро. – Другой вопрос, зачем ему потребовалось это делать.

– Сначала я подумал, что все было затеяно ради золота, – сказал я. – Но, на мой взгляд, это слишком сложная схема обогащения.

– И чересчур рискованная. Вряд ли Лоуренс Справедливый настолько нуждается в золоте, – сказал Исидро. – Маги его калибра уже не зависят от денежных поступлений.

Ему ли не знать. Исидро находился на том же уровне, что и Лоуренс, а может быть, даже стоял чуть выше. Его имя не так хорошо известно широкой общественности, как имя Лоуренса, потому что мой учитель не занимается саморекламой и старается держаться подальше от вызывающих общественный резонанс деяний. Но в среде чародеев всем прекрасно известно, кто такой Исидрион Пентабаир и чем он знаменит.

– Насколько я понимаю, похищенный возлюбленный и рыцарь, уложивший дракона, – это юный Гавейн, которого ты привел с собой? – уточнил дон Диего.

– Да.

– Я хотел бы поговорить с ним, – сказал Исидро. – Мне важно знать, как именно действовал артефакт.

Дон Диего позвонил в колокольчик и вызвал слугу, а тот пригласил к нам сэра Джеффри. Кресла рыцарю не предложили, а это означало, что долго он тут не задержится.

Гавейн стоял перед моими опекунами, как нашкодивший ребенок перед взрослыми наставниками. Наверное, он бы даже не удивился, если бы его вызов сюда закончился публичной поркой.

– Вы убили дракона, – сказал Исидро. – Я не буду вас спрашивать, зачем вы это сделали, о чем думали в тот момент и представляли ли вы, какими последствиями был чреват ваш поступок. Меня интересует только техническая сторона вопроса. Опишите мне механизм действия артефакта.

– Я сразил дракона, но хвастаться мне особенно нечем, – признался сэр Джеффри. – Ивон сказала мне… В общем, меня заверили, что я располагаю магическим артефактом, созданным специально для уничтожения драконов, и что мне практически ничего не придется делать.

– И вы поверили? – холодно осведомился Мигель. – Поверили на слово? Положились на чье-то непроверенное мнение в такой ситуации?

– Э… да. Конечно, у меня были некоторые сомнения, но в итоге я решил рискнуть.

– Иными словами, чувства взяли верх над доводами разума, – сказал Мигель, глядя при этом не на сэра Джеффри, а на меня.