Домой, во Тьму - Мякшин Антон. Страница 10

– Да что ты? Под Острихтом! Как там, жарко было? Небось самого Пелипа видел!

– Издалека.

– Ну?! А какой он, этот бунтовщик? Правду говорят, что он исполинского роста и ручищи у него, как сосновые бревна?

Николас пожал плечами:

– Росту он обыкновенного. И стати совсем не богатырской. Даже напротив – горбатый.

– Горбатый? – удивился Гюйсте.

– Ну, или сильно сутулый. Очень рыжий – прямо красный. И волосы красные, и борода… Ты знаешь, там было действительно жарко. Некогда было рассматривать.

Волк цокнул языком.

– Ну, дела-а… Постой-ка, а с какого расстояния смотрел на Пелипа наемник Николас?

– Шагов в пятьдесят-сорок…

– Сорок шагов? Всего-то?.. И почему же наемник Николас не прикончил мятежного графа?

Николас наклонился чуть ближе к Волку и, понизив голос, проговорил:

– А с какой стати наемнику Николасу было убивать Пелипа, если наемник Николас сражался в одном из его отрядов?

Гюйсте фыркнул и оглушительно расхохотался.

– Вот за что тебя и люблю! – утирая мокрые губы, сказал он. – Правильно, дьяволово семя! Пусть эти глупцы играют в свои игры, а умные люди будут тем временем делать дело! Видно, тебе срочно надо было попасть в Острихт, если ты приткнулся к Братству Красной Свободы! Уж не Иону ли антиквара спешил навестить?

– Откуда ты только все знаешь, Гюйсте? – усмехнулся Николас.

– Все оттуда же, дьяволово семя, все оттуда… Однако… если наемник Николас мертв, то как мне тебя теперь называть?

– Просто Николас. Или Николас-старьевщик. По крайней мере, именно старьевщик Николас явился к этой старой крысе Лансаму. Правда, в первый раз он меня даже на порог не пустил…

– Старьевщик? Х-хех… Хорошо, Николас-старьевщик. Не обижайся, Николас, но не похож ты на старьевщика… Все равно – чертовски рад, дьяволово семя, тебя видеть.

– Что за спешка? – прямо спросил Николас. – Знаешь ведь, если я в городе, то к тебе непременно загляну.

– Ты уже слышал о посланниках? – спросил Волк.

– Да, – ответил Николас.

…Он знал, конечно. Эта была одна из последних новостей в Империи. Император отбирает лучших своих поданных и определяет их на ответственную и почетную службу. Уже начали свое существование два новых института государственной деятельности: Высшая Канцелярия – члены ее занимались сбором интересующих Императора известий и проверкой сведений от добровольных доносителей, недостатка в которых, особенно в последнее время, не наблюдалось – и Канцелярия Тайная, о которой вовсе ничего не было известно. Зато слухов, как это обычно и бывает, ходило множество…

Гюйсте перегнулся через стол и отчетливо прошептал несколько фраз, отбивая такт ладонью. Затем уселся поудобнее, вытер губы и продолжил:

– Это точно. Были бы сомнения, я бы не стал тебя беспокоить. Клаус-портной чинил ему камзол, видел… На гайтане, рядом с крестом… Настоящий императорский посланник из самой Высшей Канцелярии.

Николас слушал внимательно, упершись локтями в стол, голову чуть наклонив.

– Идти надо сегодня ночью, – говорил Гюйсте. – Завтра на рассвете посланник отправляется в Бейн. По холодку собираются ехать, потому сегодня лягут рано и спать будут крепко. С ним охрана – человек восемь, может, чуть больше, дьяволово семя… Точно известно: три аркебузира и пятеро из Летучего Императорского полка. Эта пятерка – ребята серьезные. Ну, не для тебя, конечно… А на время дороги каждый город, через который идет посланник, выделяет в охрану двадцать стражников. Личный приказ Императора. Верпенская городская стража проводит до Бейна и вернется обратно. В Бейне посланник остановится у Тремьера. Знаешь такого? Капитан тамошней городской стражи, зверюга, дьяволово семя! Ходил под начальством самого Пелипа, а как красного петушка стали дожимать и погнали в Лакнию, немедленно раскаялся и даже, говорят, готовился выдать графа Императору. Если не самого графа, так его голову. Я слышал, едва-едва дело это у него не выгорело. Десяток верных людей у него было – не каких-нибудь, а близких к графу. Будто бы перебили они охрану, сам Тремьер умудрился чиркнуть Пелипа под ребро, но тот выжил, и Тремьер бежал из его ставки. И Красные его не добили, как других заговорщиков, и Император помиловал. Себе дороже таких, дьяволово семя, зверюг… то есть нужных людей, казнить. Они в любое время и на любой стороне надобны и всегда в почете и золоте с ног до головы… – проговорив это, Гюйсте исподлобья посмотрел на Николаса. Тот снова кивнул.

Потому что понял, к чему Волк стал распространяться про зверюгу-капитана, зафилософствовал даже… Волк был далеко не дурак, но никак не мог взять в толк, что Николасу вовсе не золото нужно, а эльваррум. Гюйсте не первый раз заводил подобный разговор, правда, сейчас проделал это без надежды, а вроде как по привычке. Мол, было тебе предложено, а ты отказался, ну и черт с тобой… Неужто дошло до него наконец, что Николас не будет работать на Братство Висельников?!

– Дальше, – сказал Николас.

– Дальше, – заговорил быстрее Гюйсте, – посланник идет к Острихту, потом в Гохст, потом в Амскапелле, потом в Дранкенберг через Крокке. И обратно в столицу Империи, Герлемон, к Императору на доклад, рассказывать о том, что вынюхал, крыса… Но начиная с Бейна его сопровождает Тремьер со своей сворой. Понимаешь? Делать дело надо сегодня ночью. Промедлишь – ничего может не получиться… Конечно, перехватить посланника между Верпеном и Бейном нехитро, но… на такое хотя бы десяток крепких надежных парней нужно, а у меня сейчас… сам понимаешь. После случая с тем треклятым, дьяволово семя, менялой с Базарной улицы… Не могу я так ребятами рисковать. А то останутся… – Гюйсте похихикал, – в Братстве Висельников одни только попрошайки. Да и… если уж совсем честно, нельзя мне сейчас светиться. Дело-то получается – государственное! Ландграфу мои ребята вот уже где! Того и гляди всерьез за нас возьмется. Придется на время уходить из города, а я не могу, у меня дела… Короче, чтобы лясы зря не точить – потрошим императорского посланника: золото – мне, эльваррум – тебе. Как?

– Одному-то мне тоже не с руки идти, – проговорил Николас. – Я никогда не был там… под землей.

– Знаю! Знаю! – оживленно закивал Гюйсте. – Дам тебе своего проводника. Он парень малой, но смышленый и резвый не в пример многим. Готовлю себе на смену, так что береги его…

– Что за парень?

– Да вы ведь, кажется, уже знакомы, – засмеялся Волк.

Глава 3

Подземная канализация была гордостью Верпена. Даже в столице, в Герлемоне, такой не было. В столице сточные воды шли по узким деревянным трубам, которые часто забивались, и тогда нечистоты вывозили вонючими бочками за городские стены. А на улицах Верпена никаких бочек не возили. Под городом давным-давно обнаружили сеть подземных ходов – целый лабиринт; черт его знает, когда прорыли эти ходы и зачем. Одни говорили, что здесь прятались язычники в те времена, когда Церковь еще не обрела силу, достаточную для полнейшего их искоренения, другие – что лабиринт появился позднее и сами церковники создали его, чтобы иметь беспрепятственный доступ к домам знатных горожан: очень полезно, когда незамеченным слушаешь, о чем долгими вечерами болтают те, кто каждое воскресенье добросовестно посещает Божий храм и выглядит примерным гражданином…

Подземной канализацией пользовались все дворяне и местные богатеи – несмотря на немалый налог, которым облагались эти услуги. Платили и не роптали. Попробовали бы зароптать! Не заплатишь вовремя – городские стражники завалят сток из нужника, и катай тогда на потеху всей улице вонючую бочку из своего дома.

А еще удобства канализации по достоинству оценили парни из Братства Висельников. Каждый желающий вступить в Братство должен был изучить систему подземных коммуникаций – такие знания считались поважнее ловких пальцев, светлой головы, быстрых ног и крепких мышц. И тем не менее Висельники нечасто пользовались канализацией для того, чтобы незваными гостями нагрянуть в какой-нибудь знатный дом. Очень редко. Только тогда, когда куш намечался немалый, и даже в таком случае, уходя, обязательно подламывали дверь или окно. Подземелья надо было беречь. Где еще найдешь лучшее место для укрытия от стражи во время облавы?