Джек Бестелесный - Мэй Джулиан. Страница 2

Кое-где в перламутровых стенах виднелись отверстия, слишком узкие, чтобы можно было просунуть руку. Во многих из них, а также в большой дыре у самой земли, через которую вытекала вода из бассейна, поблескивали крохотные глазки, а порой доносилось злобное шипение. Законные обитатели грота — восьмисантиметровые теплокровные крабы, временно уступившие место человеку, решившему переночевать в их владениях, — зорко следили за пришельцем. Крабы терпеть не могли незваных посетителей, хотя, как правило, у гостей было что стащить.

Упрямый луковичный цветок попытался впиться в мокрую лопатку Роги. Тот потянулся за рюкзаком, дернул молнию кармашка и извлек видавшую виды флягу в кожаном футляре. Добрый глоток арманьяка и точно нацеленный алкогольный выдох вынудили цветок отпрянуть от ядовитой струи, луковица из алой стала серо-бурой и испустила примитивный телепатический сигнал отвращения. Больше ни один алый хищник не пытался украдкой полакомиться.

Роги удовлетворенно кивнул, отхлебнул арманьяка и погрузился в воду по шею. Наверху во мраке ревел бешеный ветер, и время от времени слышался далекий гул катящейся лавины. Грот чуть подрагивал. Ледяные иголочки, сверкая, плавно опускались на купающегося и таяли над самой его головой. Роги тихонько запел:

Завывает ветер-волк на всех порогах,

Ледяные гномы с севера бредут,

И сугробы намело на всех дорогах…

— И Великий Белый Холод правит тут! — подхватил Координатор.

Старик, взметнув фонтан брызг, выскочил из воды, как пронзенный острогой осетр.

— Bordel de merde! note 1

Это всего лишь я, дядюшка Роги.

—  Черт подери! Доведешь ты меня до инфаркта.

(Смех.) Прошу прощения! Все эта старая студенческая песня. Я как раз о ней вспоминал. С ней столько связано!

— Нет, ты посмотри, что я из-за тебя натворил! — сердито воскликнул Роги. Вскакивая, он плеснул горячей водой на луковицы, и теперь они панически дергались, а крохотные зубы цветков стучали, будто кастаньеты эльфов. — Ты ведь знаешь, правила парка строжайше запрещают тревожить туземные живые организмы! Эти чавкалки очень чувствительны, и если хоть одна откинет копыта, обвинят меня, и придется заплатить чертов штраф.

Успокойся. Посмотри. Я вернул их в прежнее состояние.

—  Ну и хорошо, — пробурчал Роги, выбираясь из воды на некое подобие лишайников.

Алые луковицы томно покачивались, и по гроту разносилось тоненькое жужжание.

— Такое редко удается услышать. Их песенка сытости.

Наименьшее, что я мог сделать.

Роги усмехнулся. Голый, окутанный паром, он поднял фляжку, которая, к счастью, не лишилась своего содержимого, и убрал ее в безопасное место.

— Я и сам проголодался. Не хочешь разделить со мной дерьмо из красного перца, mon fantome note 2?

Спасибо, нет.

—  Слишком плотно для твоих лилмикских кишок? А прежде ты его любил.

Ответ Координатора был ностальгически печален: «А горохового супа ты с собой не захватил?»

—  Доел последний два дня назад.

Лилмикское сознание вздохнуло.

Присев на корточки, Роги наладил миниатюрную туристскую микроволновую печь. Зачерпнул воды из родника, всмотрелся в нее, извлек черный студенистый шарик и стеклянную креветку, которые лениво плавали у дна котелка. Беспозвоночные были возвращены в бассейн, а котелок поставлен в печь. Предварительно Роги бросил в него две очистительные таблетки, поскольку закаленными на Денали были не только колонисты, но и микроорганизмы.

— Не удержался, значит, и приплелся следом за мной? — Старик вытерся крохотным полотенцем и натянул длинные кальсоны и носки.

Примиряющий Координатор сказал:

Своего рода сентиментальное путешествие. Я чувствовал, что должен избегать Денали.

Роги засмеялся.

— Хочешь рассказать мне о ней? Мне известно лишь то немногое, что я слышал от Клу и Хагена, а они сами знают мало.

Не теперь. Может быть, позже.

—  Хммм… — Роги взял закипевший котелок из печки, разлил воду по двум мискам и в большую чашку, а потом бросил в каждую по кубику разного цвета. Четыре секунды бурления — и сверхконцентраты превратились в остропахнущее блюдо из красного перца в первой миске, от второй повеяло ароматом яблочного пирога с ванилью, а из чашки пахнуло черным кофе. Роги бросил в него пять кусков сахара и подлил арманьяка, а на перец высыпал почти двести граммов тертого натурального тилламукского чеддера.

Из крабьих норок донеслось дружное жадное шипение, глазки отчаянно заморгали. Роги злорадно усмехнулся:

— Нахальные мерзавчики. Помнишь, как они пожирали кроссовки, стоило оставить обувь перед палаткой в гроте?

Координатор засмеялся и сказал: «Как вижу, теперь ты носишь несъедобную лыжную обувь Солмона. Ботинки на вид удобнейшие. Но почему ты не хочешь пользоваться костюмом, корректирующим условия внешней среды?»

—  Это для неженок! Я сто пятьдесят лет гоняю на лыжах в таком снаряжении и еще ничего себе не отморозил. Как видишь, мой наручный коммуникатор — последний крик. Предупреждает о перемене погоды. А если меня завалит снегом, или я расшибусь, или хотя бы останусь без кофе и жратвы, лыжный патруль или робот явятся по его сигналу и позаботятся обо мне. Я знал, что надвигается буран, и решил переночевать тут, а потом вызвать челнок и перебраться в отель, если буран к утру не утихнет, как обещал прогноз. Да я и не прочь пожить последнюю недельку в роскоши…

Прости, дядюшка Роги, но я тебя забираю.

—  У меня путевка еще на семь дней, черт побери!

Ты хорошо отдохнул и можешь возобновить работу над своими мемуарами. Как и я. Спокойно доедай ужин, но спать сегодня ты будешь дома, в Нью-Гемпшире, в собственной кровати.

—  Сегодня ночью — и уже на Земле? Проскочить гиперпространство с фактором смещения на максимуме? Я буду как выжатый лимон!

Я доставлю тебя сам… не таким зверским способом.

Роги прищурился, глядя в ту сторону, откуда, казалось, исходили мысли его собеседника.

— Ах так! Значит, у вас, лилмиков, есть-таки смягчитель боли при гиперпространственной переброске, как утверждал Ти-Жан.

Да. Предчувствие Джеку не изменило. Но прибор еще не готов для широкого пользования среди наших клиентов в Галактическом Содружестве. А потому не говори о нем никому.

Роги выскреб миску с перцем и выпил кофе.

— Да мне бы и в голову не пришло вставить палку в колеса славного лилмикского плана. Но зачем так спешить с этими мемуарами?

Есть причины.

Роги закатил глаза, мученически вздохнул и принялся доедать ужин, лениво перебирая в уме все, о чем уже написал и чему был свидетелем в эпоху, последовавшую за Великим Вторжением.

— Получится еще одна книжка, не меньше предыдущей, о тридцати восьми годах симбиарского попечительства. А каково мне будет копаться в этих семейных дрязгах!

Примиряющий Координатор сказал: «Я хочу, чтобы ты почти все это пропустил, а начал прямо с первых лет жизни Джека и дезинкарнации, с неприятия людьми идеи галактического гражданства. Затем опиши роль Доротеи в той драме и заверши своими впечатлениями от Метапсихического Восстания, так получится трилогия о Галактическом Содружестве. События тягостных лет Попечительства до того, как Конфедерация Землян была допущена в Галактическое Содружество, достаточно исчерпывающе описаны в автобиографиях Филипа и Люсиль. Но полная история Джека, как и Алмазной Маски, им неизвестна».

—  Как и твоя, mon cher fantome note 3.

Как и моя.

—  Видишь ли, мне придется возвращаться в прошлое, чтобы рассказ получился связным. Хочу начать с ретроспективного отступления. И мне потребуется от тебя значительная помощь, чтобы воссоздать полную картину.