Плащ и шпага - Ашар Амеде. Страница 14

От страшного отчаяния, подавлявшего Югэ ещё минуту назад, на лице у него осталась только синеватая бледность. Волнение улеглось в нем окончательно.

Вы будете довольны мной, матушка. Я буду ждать и отомщу маркизу.

8. Комедия и трагедия

Прошел день, и можно уж было подумать, что сын графа Гедеона совсем забыл о происшедшем в гостинице «Красная лисица». Он не говорил об этом ни с кем, даже с Коклико. Когда кто-нибудь из бывших при этом делал какой-нибудь намек, Югэ делал вид, что не слышит, или разговаривал о другом. Однако, он рассказал обо всем и поверил свои планы Агриппе.

— Графиня права, — сказал старик, выслушав все внимательно, — толковать мщении — значит давать ему выдохнуться и разлететься дымом, а молчать — значит давать ему укорениться… К тому же, зачем предупреждать своего врага? Особенно, если сила на его стороне.

Теперь они чаще бывали в зале, где собрано было всякое оружие. Коклико ходил с ними туда и все удивлялся, к чему это они фехтуют с таким усердием; но он так привык подражать во всем Югэ, что и сам стал часто снимать шпагу со стены и тоже набивал руку.

Иногда Югэ требовал, чтобы он становился рядом с Агриппой и чтоб они бились вдвоем против него одного. Удваивая внимательность, Югэ успевал иногда сладить с ними благодаря своей ловкости и проворству.

— Браво! — кричал Агриппа в восторге.

— Ах, — отвечал Югэ, — все это ещё не то, что Брикетайль!

— Да нет же, совсем нет! — возражал Коклико, которому в голову не могло прийти, что Югэ мог уступать кому бы то ни было на свете, даже самому богу Марсу.

Прошло года полтора со времени происшествия в гостинице «Красная лисица», когда Югэ, не пропускавший ни одного случая узнать о привычках и образе жизни маркиза де Сент-Эллиса, созвал к себе всех, кто был с ним тогда в Иль-ан-Ноэ, и сказал им:

— Друзья мои, вы не забыли, что случилось с нами в «Красной лисице», когда мы встретили маркиза Сент-Эллиса?

— Разумеется, нет, — вскричали все разом.

— Хорошо! Я вспоминаю об этом каждый день и каждый час, и теперь говорю с вами для того именно, чтобы узнать, хотите ли и вы вспомнить вместе со мной? Ты, Жаклен, что думаешь?

Жаклен отделился от прочих и, подойдя ближе, отвечал:

— А я не говорил об этом с вами никогда потому только, что вы сами об этом, казалось, не думали… Мне же эта история приходит на ум беспрестанно… Подумайте только! Я хромал целых шесть недель!

— Значит, если бы вам предложили отплатить маркизу, вы согласились бы?

Раздался дружный крик:

— Все! Все!

— И поклянетесь ли вы повиноваться мне во всем, как солдаты своему командиру?

— Клянемся!

— И идти за мной повсюду, куда я поведу вас?

— Всюду!

— Хорошо! Надейтесь же на меня так, как я на вас надеюсь!

Как только он это произнес, перед ним появился на дороге фокусник с медведем на цепи. Трудно было решить, кто более жалок — человек или медведь; первый был весь в лохмотьях, на втором облезла вся шерсть и ребра торчали наружу.

Бедняга, увидевши толпу молодых людей, потянул медведя за цепь и, подставив палку, заставил его прыгать. Медведь плясал неохотно. Сам хозяин тоже был невесел, по его впалым щекам было видно, что он не каждое утро завтракает и не каждый вечер ужинает. У Коклико сердце сжалось при виде этого несчастного и, взяв в руки шляпу, он обратился к товарищами:

— Подайте этому бедняку и его медведю!

Каждый достал, что мог, кто медный грош, кто кусок хлеба. Когда шляпа была полна, Коклико высыпал собранное в мешок фокусника. После всех Коклико подошел к Югэ, который бросил в шляпу серебряный экю. Никогда бедняге и не грезилось такого праздника. Поблагодарив всех, он отдал медведю половину собранного хлеба.

— Вот и видно добрую душу! — сказал Коклико.

Медведь присел на задние лапы и, взяв в передние кусок хлеба, принялся есть, маленькие глазки его сияли удовольствием.

— Подходите смело, — сказал фокусник, заметив, что все отошли подальше, с тех пор, как он снял намордник с медведя, — он не злой и ничего вам не сделает.

Коклико, желая показать свою храбрость, погладил медведя по шерсти, медведь не зарычал, а посмотрел на Коклико, как будто говоря:

— Я узнаю тебя, ты собрал подаяние!

— Не бойтесь, — продолжал фокусник, садясь рядом с медведем, — Виктор, так зовут моего медведя, и я умеем быть благодарными, и если случится нужда в нас когда-нибудь, вы нас всегда найдете.

Два дня спустя Югэ, обдумав свой план, опять собрал своих товарищей.

— Маркиз приезжал к нам, — сказал он, — мы должны отдать ему визит… Он съел наш обед в «Красной лисице». Хотите, мы съедим его ужин в Сен-Сави?

— Хотим! Хотим! — закричали все в восторге от одной мысли съесть ужин маркиза.

— Итак, завтра утром будьте готовы на рассвете идти за мной.

Назавтра Югэ сделал всем смотр и, выбрав самых решительных, предупредил их, что игра будет серьезная и может кончиться смертью.

— Итак, если кто-нибудь из вас не хочет идти до конца, пусть идет домой… Я сердиться не буду.

Никто не тронулся. Убедившись, что ни один из них не убежит, Югэ повел их прямо в заброшенный старый домишко, показал в углу целый ворох потешных костюмов и велел переодеться. Переодевшись, группа молодежи стала похожа на циркачей или цыган.

Молодые люди хохотали, глядя друг на друга. В париках и с фальшивыми бородами, они стали неузнаваемы.

— А теперь, — сказал Югэ, — поищите в другом углу оружие, которое там приготовлено, и спрячьте под платье.

Здесь было спрятано за разобранными бочками столько кинжалов и пистолетов, что каждый мог выбрать, что ему нравилось.

Это было ещё не все. Тут же нашлось множество тут же нашлось множество разных музыкальных инструментов, которых достало бы на все кошачьи концерты в провинции.

— Разберите трубы и барабаны, — сказал Югэ, — тут особого искусства не требуется. Вы сами увидите, что эти вещи тоже пригодятся.

Инструменты разобраны были со смехом и прицеплены рядом с оружием.

Как только со всем этим было покончено, Югэ приказал:

— А теперь, пора нам и в путь!

Замок, в котором жил в это время маркиз, находился в глухом месте, в окрестностях Сен-Сави, и потому назывался тем же именем. Толпа пошла весело в ту сторону. На дороге не без удивления они встретили фокусника с медведем, которые как будто поджидали их за углом забора.

— А, Виктор! — сказал кто-то.

Компания ещё больше удивилась, увидев, что медведь с хозяином двинулись вслед за ними и тем же шагом, как и они.

— Ну, это мне пришло в голову, — сказал Коклико со скромным видом

— Тебе? Такому болвану?

— Мне, такому болвану! Это-то именно мне и удивительно.

И развеселившийся Коклико повесил бубен на шею Виктору.

— Он участвует в экспедиции, — сказал он, — надо, чтобы он участвовал и в оркестре.

Дойдя до ворот замка, по приказанию начальника, толпа остановилась и, выстроившись в ряд, принялась бить в барабан, трубить в трубы и дудки, играть на мандолинах и лютнях, и притом с таким усердием и силой, что все слуги высыпали к окошкам.

Увидевши музыкантов, все население кухни, передней и конюшни испустило крик восторга и не устояло против искушения посмотреть поближе на эти странные вещи. Все бросились бегом на лестницы и к дверям, и в одну минуту были во дворе.

Югэ ожидал их невозмутимо, с огромной меховой шапкой на голове и в пестром плаще, совершенным царем — волхвом. Возле него Коклико, тоже в пресмешном костюме, бил в барабан.

Как только высыпала толпа слуг из замка, Югэ подал сигнал деревянным золоченным скипетром. Оркестр прибавил жару, а медведь, ободренный этим адским шумом, принялся плясать, выделывая с ловкостью и быстротой самые лучшие свои штуки.

Как только все развеселились, Югэ, увидев дворецкого, которого нельзя было не узнать по золотой цепи на шее и важному и величественному виду, пошел к нему и, поклонившись самым почтительным образом, предложил сыграть комедию.