Блаженство страсти - Мэтьюз Патриция. Страница 43

Сначала, сидя верхом на Экскелибере, который, дрожа, рвался вперед, Нейл не знал, что ему делать. Куда делся капитан Тэннер? Оставив Прайса вместо себя, Нейл проехал в голову колонны, где на своем гнедом сидел майор Китон. Нейл сообщил майору о пропавшем капитане, и старый офицер, высокий человек с волосами цвета песка и бостонским акцентом, проговорил:

– Очень сожалею, Дансер. Я полагал, вы уже знаете. – И капитан вздохнул. – Кажется, в этой войне все идет не как нужно, в том числе это относится и к связи. Капитан Тэннер очень болен, у него что-то вроде тропической лихорадки. Он даже не сошел на берег, поэтому, очевидно, командование переходит к вам, лейтенант. Желаю удачи!

Ошеломленный Нейл направился обратно к своему эскадрону. Сноску эскадрону. Молодой лейтенант вовсе не был уверен, что сумеет им командовать. Конечно, он и раньше предполагал такой вариант хода событий, даже мечтал о нем, но теперь, когда мечта превратилась в реальность, молодой человек не был уверен, что ему этого хочется. Но выбора у него не оставалось. Он офицер и по своему рангу в соответствии с присягой должен занять место капитана Тэннера.

К тому времени как Нейл вернулся к своим, эскадрон, стоявший перед ними, уже двинулся. Нейл прокричал приказ о выступлении – самым твердым голосом, на какой был способен, – и его эскадрон также тронулся вперед.

Нейл увидел, что Кейдж отыскал своего коня в отличие от Прайса, который все еще шел пешком, как и все срочнослужащие и сержанты.

Как только приказ выступать был передан по всему строю, «Лихие ковбои» начали свой одиннадцатимильный поход по пескам к Сайбони, еще одной деревушке, лежавшей в западном направлении.

Пока безлошадные выходцы из юго-западных штатов, составлявшие Первый добровольческий кавалерийский полк, тащились по песку, с трудом передвигая стертые ноги, остальные кавалеристы свистели и осыпали их насмешками. Нейл услышал чей-то голос, перекрывший все голоса:

– А ведь здорово, когда у тебя есть лошадь!

Ковбои не обращали внимания на эти насмешки: лица их были полны решимости, глаза устремлены вперед. Большая часть этих людей преодолела множество препятствий, чтобы оказаться здесь, и, конные или пешие, они все равно участвовали в этой войне наравне со всеми остальными.

– Ради Христа, Дансер, неужели нельзя торопиться медленее? – Прайс, трусивший рядом с Экскелиберем раздраженно посмотрел на Нейла.

Лицо Прайса стало красным от жары и напряжения, и по нему градом катился пот.

Нейл, чувствуя себя почти так же отвратительно, как Прайс, покачал головой.

– Мне очень жаль, Прайс, но полковник Вудбери приказал двигаться как можно быстрее. Мне это нравится не больше, чем тебе.

– Ну разумеется! – И Прайс сплюнул на песок. – Тебе хорошо говорить, у тебя есть лошадь. – Он замедлил шаг и отстал.

Нейл вздохнул. Он понимал, что чувствуют Прайс и остальные «Лихие ковбои», идя пешком, но война есть война, а приказ полковника Вудбери был недвусмысленным. Генерал Янг, решивший лично командовать двумя регулярными кавалерийскими полками, следуя по правой дороге через равнину, уже приближался к своей цели – Лас-Гуасимасу, а «Лихие ковбои» двигались от моря напрямую, через холмы. Решение Янга разбудило в Вудбери страсть к соревнованию; полковник твердо вознамерился добраться до Лас-Гуасимаса раньше Янга с его полками.

Разведчики-кубинцы доложили, что, судя по всему, испанцы отступают перед лицом быстро продвигающихся американских отрядов; но вдруг, когда «Лихие ковбои» уже приближались к Лас-Гуасимасу, джунгли ожили – оттуда раздались выстрелы.

Нейл, выругавшись, спешился и укрылся за валуном, лежавшим на краю тропы. Казалось, что они внезапно попали в страшный сон – только что в джунглях царила почти пугающая тишина, и вдруг она взорвалась визгом пуль и криками испуганных людей.

Нейл окинул взглядом своих подчиненных и с облегчением увидел, что во время этого нападения из засады никто не был убит; им удалось найти укрытия, но остальные эскадроны оказались на виду, и прямо на глазах у Нейла упал Хэмильтон Фиш, получив пулю в грудь, а рядом рухнул как подкошенный еще один солдат.

Страшная ярость охватила Нейла. Страх его исчез, и он начал упорно бить по зарослям, стреляя в невидимого врага. Впервые он мысленно назвал испанцев врагами. Он утратил всякое представление о времени – он перезаряжал свое ружье, расстреливая все патроны, потом снова и снова вставлял новую обойму. В промежутках между выстрелами Нейл слышал крики раненых и умирающих.

Уловив позади себя какое-то движение, Нейл в страхе обернулся, решив, что это враг, но это оказался капитан Капрон, вскочивший на ноги и разрядивший револьвер в какую-то фигуру, выступившую на миг из-за ствола дерева; фигура выстрелила и снова спрягалась.

Нейл с ужасом увидел, что капитан Кэпрон застонал, схватился за грудь и медленно опустился на землю. Молодой кавалерист бросился к нему с криком «Капитан! Капитан!».

Но он махнул рукой:

– Не обращайте на меня внимания, ребята. Продолжайте бой.

Два санитара поспешили к капитану, и Нейл, поняв, что он ничем не может здесь помочь, снова залег на землю и принялся размеренно выпускать пулю за пулей.

Прошла, как всем показалось, вечность, когда постепенно огневой шквал ослаб и наконец совсем прекратился. Наступила тишина; в воздухе висел удушливый дым и острый запах пороха; раздавались стоны раненых.

Нейл подумал, что преисподняя, наверное, выглядит примерно так же. Он в изнеможении оперся о свое ружье и прислонился к валуну, за которым все это время укрывался; молодой человек слишком устал, он был так подавлен, что не мог даже радоваться, что сам уцелел.

В молчании джунглей измученные люди принялись хоронить убитых, число которых достигло шестнадцати человек. Еще пятнадцать были ранены. Нейл, помогавший рыть братскую могилу, размышлял – не слишком ли это дорогая цена.

Он услышал от Кейджа, что Эдвард Маршалл, корреспондент из газеты, серьезно ранен и что его отнесли в тыл Ричард Хардинг Девис и Стивен Крейн.

Вспомнив свое знакомство с Крейном, Нейл подивился, как этот изящный, слабый на вид человек выдержал трудный путь и яростный бой. Теперь стало понятно, почему он, Нейл, вместе с остальными оказался здесь – они воевали за общее дело; но подвергать себя опасности, с тем чтобы позже написать об этом, – это было выше его понимания. И все равно, корреспонденты – смелые люди, этого нельзя было не признать.

Эскадрон Нейла потерял всего лишь одного человека, хотя несколько солдат получили серьезные ранения. Собрав своих усталых, мокрых от пота людей, Нейл с удивлением обнаружил, что большинство пребывают в приподнятом настроении, что «первая стычка с испанцами» их явно воодушевила.

В течение многих дней после столкновения при Лас-Гуасимас войскам почти не поступало провианта, потому что интендантские службы фактически полностью потеряли дееспособность, напуганные ужасами сражения. «Лихие ковбои» хоть что-то ели, потому что полковник Рузвельт организовал группы снабженцев и отправлял их назад, на побережье, где они на его собственные средства закупали все, что удавалось найти.

А потом из-за болезни генерала Янга полковник Вудбери был повышен в чине и стал бригадным генералом, а лейтенант-полковник Рузвельт – полковником Пятого кавалерийского добровольческого полка.

Тридцатого июня был получен приказ двигаться к Сантьяго.

Нейл был рад сняться с места. Все лучше, чем сидеть среди этой душной тропической жары в ожидании и полной неизвестности касательно происходящего. Ночи его были полны снов, в которых безликие враги стреляли в него из темноты, и он лежал, раненый или умирающий. Кошмары чередовались со снами о Джессике, но и эти сны тоже были малоприятными: он видел Джессику, но не мог дотянуться до нее. Между ними постоянно возникала какая-то преграда. Днем Нейл размышлял, вспоминает ли она о нем, скучает ли по нему хоть немного, будет ли она ждать его, будет ли он ей дорог, когда вернется?