Охота на изюбря - Латынина Юлия Леонидовна. Страница 54

– Да подписывайте же. Это тот же самый текст, который мы согласовали с Вячеславом Аркадьевичем. Я распорядился распечатать файл и поменять фамилии.

Денис подумал – и размашисто расписался.

– Вы храбрый человек, – сказал он, – вы думаете, что в Извольского стреляли из-за вот этого?

– А у вас были другие проблемы?

Денис помолчал.

– Все-таки странно. Извольский – не главное действующее лицо в вашем назначении. Деньги можно отмывать через другие строящиеся АЭС. Пытаться убить генерального директора крупнейшего меткомбината, чтобы напугать до полусмерти генерального директора РАО «Атомэнерго»? Проще было, извините, хлопнуть вас или кого-нибудь из тех, кто вас назначил.

Звонарев покачал головой.

– Убить меня в разгар скандала – это значит подставить тех думских коллег, которые скандал устроили. Убить тех, кто меня назначил… физически невозможно. Или по крайней мере неимоверно трудно. Не легче, чем убить президента. А сибирский директор? Очень хорошее нравоучение, чтобы все усвоили: на чужой кусок лучше не покушаться. Вы же кусок отняли? Отняли. И отняли вы его не у партии, а у конкретных людей.

Но ни Денис Черяга, ни Юра Брелер не разделяли уверенности Звонарева в том, что в Извольского стреляли из-за Белопольской АЭС. Левые всегда обожали рассуждать о том, как они повесят расхитителей народного добра в массовом порядке, когда они придут к власти и процедура вешания станет законной и безопасной, но еще ни один левый не пустил вышеозначенному расхитителю пулю в лоб по личной инициативе. А конкретные люди, которые сидели на финансовых потоках, все сплошь поросли дремучим мхом и были замечены в воровстве, но никак не в криминале. Звонарев, кивая в сторону патриотов, скорее хотел натравить АМК на своих собственных врагов, чем помочь реальному расследованию покушения.

Поэтому гораздо более вероятными Черяге представлялись две версии – основная и неосновная. Версия неосновная была – долголаптевские. Точнее, Лось. Как ни крути, а самолюбивый бригадир мог обидеться, и крепко обидеться на разгром, учиненный на его даче: на простреленные автомобили, изгаженные ковры и мебель, поломанную о головы его собственных бычков.

Но очень скоро Черяга получил достоверные сведения, что в тот самый час, когда стреляли в Извольского, Лось развлекался в казино «Серенада». На первый взгляд, это ничего не значило – Лось мог намеренно составить себе алиби, а шестерку послать разбираться с директором. Но в том-то и дело, что если бы Лось решил провернуть такой финт, то он озаботился бы более солидным алиби: не в им же контролируемом казино, а где-нибудь за границей или, скажем, на допросе в прокуратуре. Кроме того, Лось, в силу специфических особенностей биографии, вряд ли уступил бы возможность расстрелять Извольского кому-нибудь другому и отвалил кучу денег постороннему и очень высококвалифицированному киллеру за дело, которое щекотало его нервы и повышало его авторитет.

И, наконец, покушение на Извольского следовало рассматривать, так сказать, в контексте: вкупе с убийством украинского следователя и обвинениями ахтарского СОБРа в заведомом беспределе. Конечно, у долголаптевских были ресурсы и возможности сначала натравить на комбинат украинского следака, а затем шумно его загасить. Но на хрена козе баян? Интерес братков прослеживался однозначно: взять восемнадцать лимонов кредита и слинять с ним. Зачем дразнить изюбря и наряду с чисто коммерческой операцией затевать широкомасштабное гасилово?

Кстати, Коваль позвонил Денису Черяге на следующий день после покушения. Он был весьма сдержан, но сильно испуган, и даже предлагал свою помощь в расследовании. Денис от помощи, разумеется, отказался, а сам звонок мало что доказывал.

Поэтому самой неприятной и основной версией являлся, без сомнения, Конгарский вертолетный завод. В размахе проводимой против завода операции явно чувствовались грязные руки, холодный ум и горячее сердце спецслужб.

Понятное дело, именно эта версия и была самой сложной для отработки. После уже упоминавшихся проверок завода в состав пайщиков ТОО «Сатурн» вошел, помимо оборонщиков и финансистов, брат одного из заместителей директора ФСБ. Подведомственные пайщикам ресурсы были если не безграничны, то очень велики, и разыскать того конкретно сотрудника ФСБ, СВР или армейского спецназа, который по приказанию начальства нажал на курок, было, мягко говоря, трудно.

Возможно, Денис и успел бы выяснить что-то за эти три дня, если бы большую часть своего времени не провел сам в высоких кабинетах в качестве не то свидетеля, не то обвиняемого.

Ибо много было скверного в те дни, но едва ли не самым скверным была позиция властей в деле с ахтарским СОБРом и дачей Лося.

Трудно сказать, что больше всего раздразнило федеральных силовиков. Упущенная ли выгода в размере двухсот тысяч долларов, так и не внесенных во внебюджетный фонд. Факт наглого самоуправства ахтарского СОБРа на чужой охотничьей территории. Дружественные отношения с долголаптевской группировкой, простиравшиеся до самой верхушки правоохранительных органов, или просто вульгарный компромат на парочку знатных милицейских чинов, снятых за одним столом и в одной бане с Ковалем.

Все эти обстоятельства, разумеется, Денисом просчитывались заранее. Не было учтено того, что пайщики ТОО «Сатурн» будут рады добить комбинат руками следователей, коль скоро они не смогли сделать это руками киллеров. А также того, что на даче не окажется Заславского и что там будут два спецназовца.

Вот из-за спецназовцев-то сибиряки и погорели. Командир отряда «Уран», подмахнувший договор на охрану, был в общем-то недалеким и сравнительно честным солдафоном, поимевшим с Лося деньги, почти без остатка истраченные на нужды отряда. Другое дело – посредник из вневедомственной охраны. Этот, во-первых, долголаптевские деньги истратил на сооружение трехэтажной дачи в Барвихе, во-вторых, был родственником и другом важных шишек в МВД. Договор был заключен только после того, как посредник тщательно проверился и убедился, что долголаптевских никто не собирается в ближайшее время трогать; более того, и платили-то долголаптевские, понятное дело, не за двух бойцов, а именно за сам факт «красной» крыши.

Теперь расчеты долголаптевских блестяще оправдались. Штурм подмосковного особняка вляпал ментов в жуткое дерьмо. Получалось – либо спецназовцы охраняли бандита, либо – ахтарский СОБР взял штурмом особняк мирного бизнесмена.

И московское милицейское начальство рьяно взялось отстаивать вторую версию. С Васи Демина взяли показания о том, как его друг, Сережа, стоя рядом с охраняемым субъектом, заметил, благодаря присущей спецназовцу бдительности, блеснувший в ветвях оптический прицел; о том, какое безобразие учинили собровцы в особняке, а также о том, как на глазах Демина раненого Серегу били ногами. О похищении Степаняна в показаниях, естественно, не было ни слова. Зато патологоанатом засвидетельствовал, что рана Сереги была тяжелой, но не смертельной, и что парень, прошедший Чечню, вполне мог бы выкарабкаться, если бы ему оказали медицинскую помощь вместо того, чтобы охаживать сапогами.

По факту убийства сержанта спецназа Сергея Игнатьевича Митягина было возбуждено уголовное дело, и командиру СОБРа Алешкину грозило сразу два обвинения – за превышение служебных полномочий и за нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших за собой смерть потерпевшего.

Правда, с версией о нападении на дом честного бизнесмена плохо согласовывались трупы двух сибирских собровцев, лежавших в овражке, равно как и добытые ахтарскими изюбрями показания, из которых вытекало, что, кроме Лося, застрелить сибиряков было просто некому. Но и тут следствие быстро нашло выход. Охранники дачи быстро и охотно изменили показания. Выходило, что Лосев с дачи как уехал утром, так и не возвращался. Что же до человека, застрелившего милиционеров – то этот человек утром вышел из леса и постучался в ворота дачи. Его приютили, не спросив, разумеется, паспорта, и, видимо, этот нехороший и неизвестный человек был каким-то бандитом, раз он так гнусно повел себя при виде российской милиции. Тюремная почта работала исправно, приметы неизвестного все описывали с похвальным единомыслием, а на вопрос, откуда посторонний человек знал про подземный ход, возражали – что наверняка не знал, а просто, будучи загнан в угол, увидел канализационный люк и нырнул в оный…