Элегии и малые поэмы - Назон Публий Овидий. Страница 29
Только мучительный стыд быстро идти не дает.
105 Строго мой грех не суди: ведь так прекрасен виновник,
Что не зазорно ничуть ради него согрешить.
Мать-богиня, отец — беглеца священная ноша —
Право давали и мне в прочный поверить союз.
Если мне грех был сужден, то причины греха безупречны;
110 Клятвы прибавь и скажи: есть ли в чем каяться мне?
Вплоть до последних часов моей жизни с тем же упорством
Тот же, что прежде, меня рок неизменно гнетет.
Возле домашнего был алтаря супруг мой зарезан,
Это злодейство свершил ради корысти мой брат.
115 Мужа покинувши прах, из отчизны бегу я в изгнанье,
Трудной дорогой плыву, гонится враг по пятам.
В крае безвестном спешу, ускользнув от бурь и от брата,
Берег, который тебе я подарила, купить.
Город построила здесь и, соседним селеньям на зависть,
120 Длинной и прочной стеной я окружила его.
Войны вскипают; веду — чужестранка и женщина — войны,
Грубые створы ворот еле навесить успев.
Многим понравилась я женихам, которые нынче
Сетуют, что предпочтен мною неведомо кто.
125 Что ж ты не свяжешь меня, гетулийскому Ярбе не выдашь? [120]
Руки сама бы тебе я протянула, злодей!
Есть и брат у меня: обагренную кровью Сихея
Руку он будет готов кровью моей обагрить.
Не оскверняй касаньем богов и святыни — оставь их!
130 Чтить всевышних лишь тот вправе, чьи руки чисты.
Если они спаслись из огня, чтобы ты почитал их,
В том, что спаслись из огня, каются боги теперь.
Может быть, в тягости ты оставляешь, неверный, Дидону,
Может быть, скрыта в моем теле частица тебя?
135 Матери должен судьбу разделить несчастный младенец,
И по твоей же вине он, не родившись, умрет.
Да, Аскания брат погибнет с матерью вместе,
Казнь и мука одна сразу двоих унесет.
Бог велит тебе плыть. Уж лучше бы он не позволил
140 Тевкрам приплыть и ступить на карфагенский песок.
Тот же, наверное, бог тебя, гонимого злобным
Ветром по быстрым волнам, в долгих скитаньях ведет?
Вряд ли стоит с таким трудом и в Пергам пробиваться,
Хоть бы таким же сейчас он, как при Гекторе, был!
145 Но не к родному плывешь ты Скамандру, а к дальнему Тибру,
Как ты туда ни стремись, будешь пришельцем и там.
Прячась, бегут от твоих кораблей недоступные земли,
В ту, что ты ищешь, страну ты приплывешь стариком.
Хватит скитаться! Возьми мой народ как приданое в браке,
150 С царством Дидоны прими Пигмалиона казну,
Перенеси Илион на счастье в город тирийцев,
Сядь на царский престол, скипетр священный прими.
Если жаден твой дух до битв, если ищет Асканий,
Где бы оружьем ему право добыть на триумф,
155 Я и врага укажу, будет все для борьбы и победы:
Все вместит этот край — мирную жизнь и войну.
Матерью светлой тебя заклинаю и стрелами брата,
Отчих святыней богов — спутников в бегстве твоих,
Пусть победят в той войне тобой предводимые тевкры,
160 Пусть потери твои кончатся с ней навсегда,
Пусть до конца своих дней не знает горя Асканий,
Пусть Анхиза костям мягкою будет земля. —
Только дом пощади, который был тебе отдан!
В чем я виновна, скажи? Разве лишь в том, что люблю?
165 Разве я родилась во Фтии, в могучих Микенах?
Разве войной на тебя шел мой отец или муж?
Стыдно женой меня звать — зови радушной хозяйкой:
Быть кем угодно могу, лишь бы твоею мне быть.
Знаю моря, чей прибой у берега Африки стонет:
170 Путь открывают они и закрывают в свой срок.
Ветры откроют твой путь — и дыханью их парус ты вверишь,
Дай же судам отдохнуть здесь, в прибережной траве.
Мне наблюдать за погодой доверь: отплывешь безопасней.
Даже захочешь, — тебе здесь я остаться не дам!
175 Надобен отдых друзьям; истерзанный долгою бурей
И недочиненный флот требует новых работ.
Ради всего, чем тебе услужила и чем услужу я,
Ради надежды на брак — краткой отсрочки прошу!
Дай улечься волнам, дай любви умерить свирепость,
180 Дай научиться и мне с твердостью горе сносить.
Если откажешь, — ну что ж! Я с жизнью расстаться решилась,
Будет недолго меня мучить жестокость твоя.
Надо б тебе поглядеть на меня, когда это пишу я;
Я пишу — и лежит твой на коленях клинок.
185 Слезы по бледным щекам на троянское лезвие льются,
Скоро не слезы его — теплая кровь увлажнит.
Как подарки твои с моей судьбою согласны!
Дешево стоит тебе мой погребальный костер!
В грудь мою острие вопьется сейчас не впервые:
190 В грудь меня ранил давно дикой стрелой Купидон.
Анна, греха моего совиновница, Анна родная! [121]
Скоро последними ты прах мой дарами почтишь.
Слов не прочтут надо мной: «Элисса, супруга Сихея», —
Мрамор гробницы моей будет украшен стихом:
«Смерти обрек Дидону Эней, и меч ей вручил он, —
Но поразила она собственной сердце рукой».
Письмо восьмое
ГЕРМИОНА — ОРЕСТУ
Мне, Гермионе, ты был лишь недавно и мужем и братом,
Стал только братом теперь; мужем зовется другой.
Праву людей вопреки, вопреки законам бессмертных,
Пирр меня держит в плену, смел и спесив, как отец.
5 Хоть и противилась я, но что могут женские руки?
Лишь доказать, что идем не добровольно мы в плен.
«Что ты творишь, Эакид? За меня отомстят! — я сказала. —
Пирр, у рабыни твоей есть уж другой господин».
Но, как море глухой, выкликавшую имя Ореста,
10 Простоволосую он в дом свой меня потащил.
Разве в рабстве, в плену тяжелей моя участь была бы,
Если бы Спарту взяла варваров жадных орда?
Нет, Андромаху [122] не так угнетал победитель-ахеец,
После того как огнем сжег он фригийскую мощь.
15 Если чувства ко мне, если жалости ты не утратил,
Право свое возврати храброй рукою себе.
Если бы стадо твое, Орест, из хлевов угнали,
Взял бы ты меч? А теперь медлишь, жену потеряв?
С тестя возьми пример, жену вернувшего с бою:
20 Счел он законным начать ради любимой войну.
Если бы праздный твой тесть храпел в одинокой постели,
Мать и сейчас бы женой сыну Приама была.
Многие сотни судов не ставь под парус раздутый,
Не собирай без числа воинов, — сам приходи!
25 Хоть и не грех за меня воевать: не зазорно супругу
Все невзгоды войны вынести ради жены.
Оба мы внуки с тобой Атрея, Пелопова сына,
Не был бы мужем ты мне — был бы мне братом тогда.
Дважды ты связан со мной и дважды обязан помочь мне: