Военные катастрофы на море - Непомнящий Николай Николаевич. Страница 43

Рядом с другими плотиками располагался и плотик с курсантом Евлановым. Вероятно, по этой причине совсем неожиданно буксир оказался рядом.

Пассажирам на плотик бросили конец. Евланов скомандовал: «Женщине вперед!» Зина Симаничева намотала конец на руки, так как окоченевшие пальцы не сжимались, и двинулась к буксиру, но как-то получилось, что на уровне ватерлинии ее вдруг крепко прижало к корпусу буксира, она не могла даже сдвинуться. Тогда двое командиров с палубы перегнулись за борт, один из них схватил Зину за руку, а другому Зина подняла ногу, и тот схватил ее, и, оторвав Зину от борта, они вытащили ее на палубу.

Это были капитан-лейтенант Кижель и капитан 2 ранга Терещенко Афанасий Михайлович.

Илья Евланов не в силах был самостоятельно отцепиться от бревна, так как руки закоченели в обхвате.

На его удачу сильная волна подняла его вместе с бревном выше борта и толкнула прямо на палубу.

И Зина, и Илья были рады спасению. Но снова они видели несчастья. Зина видела, как с кормы буксира бросали конец туда, где плавала Пименова К.А. – секретарь комсомольской организации Гидрографического управления. Руки Пименовой не удержались за конец, тогда она поплыла к борту и попала во всасывающую струю гребного винта, который тут же ее искалечил и утопил.

У сотрудницы Кати Додоровой были две доски, скрепленные по букве икс. Катя так пронзительно кричала, что крик ее навсегда врезался в память Зины. Катю на глазах поглотила в глубину тяжелая волна.

Кроме Зины Симаничевой из сотрудниц Гидрографического управления были спасены Терентьева Александра, Воскресенская Лидия и Баранова Ирина.

По какой-то очередности «Орел» приблизился сравнительно близко к плотику, где были замерзшие Шитиков и его товарищи по плотику.

Каждый из них, естественно, ощущал эту спасительную минуту и мысленно стремился обязательно достать до борта «Орла». У всех это стремление проявлялось различным путем.

В данном случае плотик своей стороной поднялся на гребень крутой волны, идущей к борту. Поэтому он стал как бы трамплином для прыжка, и если вообразить, что как по деревянной дорожке можно разбежаться, то вполне можно было бы прыгнуть с этого «трамплина» на палубу «Орла».

Одна секунда была нужна, чтобы принять решение для прыжка-толчка, и Шитиков с большой силою оттолкнулся от плотика и, достигнув борта, ухватился за привальный брус. Двое матросов с буксира быстро схватили его за руки и перебросили через борт на палубу. Это был тоже счастливый случай.

Шитикова направили в кубрик, но там оказалось уже совсем тесно, свободных мест на койках не было, люди заняли места и на тумбочках, и стояли на сланях. Оставалось место только под столом. Там он и устроился.

В следующий момент «Орел» уткнулся носом в плотик, где находился Тихомиров вместе с другими курсантами.

Все прошло благополучно.

Таня Степанова, Анна Воротилова, Волков и Досычев старались крепко держаться за плотик, так как только это давало какую-то надежду на спасение. Они постоянно наблюдали за движением «Орла» и ждали его, ждали многие часы, затрачивая на это ожидание огромные душевные силы.

«Орел» подошел к этой группе. Кто-то из мужчин с палубы ухватил Анну за руки и вытащил на палубу. Затем приблизительно таким же образом вытащили Таню, Волкова и Досычева.

Махлах видел удивительный факт, когда в положении глубокого крена «Орла» один из курсантов с плотика схватился за его винты и удерживался на них до тех пор, пока его обратным креном не вынесло на палубу «Орла».

Рыбинский Альфред Николаевич помнит, что у женщины, которую он видел на плотике, было очень красивое лицо, и то, что, как это потом выяснилось, она была высокого роста и имела прекрасное сложение. На плотике женщина закрепилась у какого-то кнехта. Была она в шинели, а по мере того как некоторые курсанты, что были рядом, раздевались и бросались в воду, очевидно, чтобы доплыть до сновавшего среди волн «Орла», она натягивала на себя брошенные шинели и таким образом сохраняла тепло тела. Сохранив сил и энергии больше, чем другие, она взобралась на борт буксира по брошенному ей спасательному концу самостоятельно, как пантера. А других поднимали на борт, предварительно обвязав их концами.

Именно так поступили и с самим Рыбинским, оставшимся на плотике последним. Когда ему бросили конец и крикнули: «Вылезай!», он не смог этого сделать – руки, и особенно пальцы, не подчинялись его воле.

Тогда по просьбе капитан-лейтенанта Кижаля на плотик спустился молодой матрос. Матрос рисковал своей жизнью, так как у борта буксира уже погибли многие, и матрос видел и понимал – волна легко могла его поглотить навсегда. Несмотря на эту очевидную опасность смелый юноша обвязал обессиленного курсанта.

Матросу затем помогли подняться на борт, а Рыбинского вытащили курсант Евгений Васильев, капитан-лейтенант Кижель и двое матросов из экипажа.

Рыбинского подтащили до люка в котельное отделение, помогли туда спуститься, и там он снова увидел ту самую приметную женщину.

Стороннему наблюдателю показались бы страшными скованность и неподвижность раздетых людей – то погружающихся под волны, то вновь возникающих на поверхности.

Немало было людей, воля и тела которых были скованы холодом. Они погибали. Нужны были дополнительные внутренние силы, душевные порывы к жизни, волевые толчки.

У полностью раздетых людей хватило сил на меньшее число часов. Они быстрее теряли способность сопротивляться напору волн и погибали от замерзания.

Для спасения людей нужна была скорая помощь. Пароход «Орел» делал все, что мог. Но его помощь была недостаточной.

Потерь было бы меньше, если бы раньше, а не позже подоспела дополнительная помощь.

Еще живые, но уже скованные, как манекены, люди еще ждали, все еще надеялись.

Коренной ленинградец, курсант Васильев Евгений Анатольевич в этой тяжелой аварийной ситуации сохранил хорошую способность управлять своими действиями и поступками. Надо принять во внимание, что он с детства был знаком с морской волной Финского залива, рано научился плавать. Любил купаться в Неве вплоть до наступления холодного осеннего сезона. Хорошо нырял. Он убедительно подтвердил свои способности здесь, среди холодных волн штормовой Ладоги, самостоятельно пробился через волны к буксиру и выбрался на его палубу. Качку он переносил отлично, более того – качка ему нравилась, возбуждала в нем повышенную работоспособность. Добровольно включился в спасательную работу, подхватывал и вытаскивал людей с воды на палубу, рисковал жизнью, как это было при спасении курсантов Рыбинского и Шишкина. Открытый и правдивый по характеру, он любил общаться с друзьями, с товарищами по службе и сотрудниками. Уважал людей и сам пользовался их взаимным уважением.

Евгений Анатольевич окончил воинскую службу в звании капитана 1 ранга в Центральном картпроизводстве ВМФ, там же он продолжал работать и после увольнения в запас до самой своей кончины в 1986 году. Почти все эти годы он был главой оргкомитета своего выпуска, инициатором всех дружеских встреч и празднований юбилейных событий.

Казимир Константинович Кижель состоял на должности начальника строевого отдела Высшего военно-морского гидрографического училища. По специальности сам был гидрографом, при необходимости мог оказать квалифицированную помощь курсантам как в теории, так и в практических делах. В процессе обучения и воспитания курсантов был неизменно строгим, но при этом – всегда справедливым. Имел вид настоящего строевого офицера, тем самым и представлял собою хороший пример для курсантов и молодых офицеров. Его лучшие душевные качества проявились в ходе трагедии. Находясь на буксире в критические часы, он целиком и полностью включился в спасательную работу, организовывал подъем людей с воды на палубу буксира, оказывал ту первую помощь, которая полагается при спасении утопающих, безотлучно находился на палубе в тех местах, где нужна была немедленная помощь пострадавшим. Многие курсанты, молодые офицеры – выпускники академии, Зина Симаничева обязаны жизнью этому человеку.