Лираэль - Никс Гарт. Страница 54

По королевской дороге уже двигался шумный поток мужчин, женщин, детей, собак, лошадей, мулов, телег, тележек, повозок. Сэм влился в этот поток и ощутил огромный душевный подъем, какого у него не было много лет. Может быть, такой же восторг он испытывал ребенком, когда отправлялся с родителями в дальнюю поездку или когда наступал какой-нибудь долгожданный праздник. Сейчас Сэм был свободен от обязанностей, никто не усмехался ему в спину, он вдруг получил возможность веселиться, просто идти, не оглядываясь на других, хохотать, когда вздумается.

При этой мысли Сэм вдруг захохотал. Он и забыл, что немного состарил себя, смех неожиданно вышел басистым. Сэм потеребил свои наколдованные усы и ускорил шаг. Вперед, на помощь Нику!

Через три часа кошель его изрядно похудел. Стояла страшная жара, не по сезону. Обычно в это время года бывает намного прохладнее. В торговых рядах толпился народ. Выбирая себе меч, Сэм вспотел с головы до ног. Казалось, время тянется мучительно долго.

На конной ярмарке было еще хуже. Тучи мух роились над людьми и животными. Они садились на лицо, лезли в глаза, гудели, кусались и страшно раздражали. Неудивительно, подумал Сэм, что эту ярмарку королевским указом разместили в нескольких милях от города. Это было несколько сотен лет назад. В эпоху междуцарствия ярмарки еще не было, но при восшествии на престол Тачстоуна возобновилась торговля лошадьми, и ярмарка ныне процветала. Стойла, загоны, манежи тянулись бесконечными рядами. Ярмарка занимала чуть ли не целую квадратную милю. Конечно, в таких условиях найти подходящую лошадь было непросто, и поиск ее занимал много времени. За хорошую лошадь шла настоящая борьба среди покупателей. Жители со всего Королевства, даже северные варвары стекались на ярмарку, чтобы купить здесь лошадь. В это время года, весной, торговля шла самая бойкая.

Несмотря на толпы, мух и настырных покупателей, Сэмет совершил обе покупки вполне удачно. Он приобрел длинный меч, простой, но функциональный и удобный. И коня Сэм нашел неплохого — нервную, худую кобылу. Кобыла обладала двумя несомненными достоинствами — она была самая обычная, неприметная и при этом недорогая. Сначала Сэм захотел назвать ее Тонин, в память о самой нелюбимой своей телохранительнице, но передумал. Решил, что это глупое ребячество. Предыдущий хозяин лошадки звал ее Спрут. Сэм оставил ей это имя.

Выбравшись из толкотни на конной ярмарке, Сэм вскочил в седло и устремился сквозь людской поток вон из города. Как же много людей шло по дороге! Рабочие, крестьяне, торговцы, целые семьи двигались в обе стороны — пешком, верхом, на повозках. На лошадях, осликах, мулах. Тут же бригада каменщиков укладывала брусчатую мостовую.

Сэм уже приближался к городским воротам, как вдруг его обогнал королевский гонец на чистокровном черном скакуне. За такого на конной ярмарке покупатели поубивали бы друг друга, подумал Сэм и поспешно надвинул шляпу на глаза. Затем еще четверо верховых гвардейцев промчались мимо него. Они также не жалели лошадей, потому что на каждой почтовой станции по пути их ожидали свежие. Сэм, увидев их, опять закрыл лицо. Но напрасны были опасения, что его обнаружат, никому не было дела до мальчика.

Изучив «Очень полезный путеводитель», Сэм наметил маршрут. Он выйдет из Билайзера на континент по Узкому перешейку. Затем повернет на юг к Оршару. Потом — на запад к Синдлу, а затем доедет до реки Раттерлин и там возьмет паром до Квирра. Конечно, можно было сразу отправиться через Синдл к реке, но он слышал, что в Оршаре подают отличного копченого угря, любимое его кушанье. Кроме того, от Оршара он может свернуть с так называемых королевских дорог и пробираться проселочными. Впрочем, имелось одно обстоятельство: королевские дороги были снабжены мостами через многочисленные реки Королевства, а на проселочных мосты могли отсутствовать. Поэтому из-за весеннего половодья обходные пути стали, наверное, непроходимы.

В любом случае эти трудности возникнут еще нескоро, и до Оршара о мостах нечего беспокоиться, а до него еще два дня езды, и у Сэма было достаточно времени как следует обдумать, куда и зачем он направляется. Но когда он наконец добрался до гостиницы, то уже ни о чем думать не мог. Он проехал в этот день только семь лье. Но солнце уже село, а Сэмет вымотался до предела. Во-первых, он почти не спал прошлой ночью, а во-вторых, у него после целого дня верховой езды все болело. В эту зиму он почти не ездил верхом, в чем сейчас сильно раскаивался.

Когда Сэм наконец заметил гостиничную вывеску, силы покинули его окончательно. Он заплатил конюху, чтобы тот позаботился о Спрут, снял лучшую комнату и рухнул на кровать, не раздеваясь. Уже засыпая, он кое-как сбросил сапоги. Затем стянул с себя куртку. Ему снилось, что он куда-то скачет верхом, копыта стучат и стучат. Потом стук стал громче, и сон пропал. Оказалось, что стучат в дверь — громко и требовательно. Сэм открыл глаза и увидел, что уже давно день, солнце стоит высоко и ярко светит сквозь узкие окна.

— Кто там? — недовольно спросил Сэм. Никто не ответил. Тогда он медленно сел и ожесточенно протер глаза. Все его тело задеревенело, он чувствовал себя ужасно, голова раскаливалась, одежда вся смялась, и вдобавок от нее разило лошадью.

— Завтрак, что ли? — хрипло крикнул Сэм.

Ответа не было, но стук не прекращался. Со стоном Сэм сполз с кровати и подошел к двери. Он думал, что это какой-то местный деревенский дурачок принес ему поднос с завтраком и стучит, старается. Сэм открыл дверь. За ней стояли двое широкоплечих мужчин. На обоих блестели значки, указывающие их принадлежность к деревенской полиции. Один, очевидно старший по чину и возрасту, имел знак Хартии на лбу. У младшего знака не было.

— Сержант Кук и констебль Тэп, — отрекомендовался за двоих старший, затем уверенно оттолкнул Сэма и вошел в комнату. Его спутник прошел вслед за ним и быстро закрыл дверь на засов.

— Чего вы хотите? — спросил Сэм, зевая. Он ни капли не испугался, потому что подумал, что они ошиблись дверью. Деревенских полицейских он раньше видел только на парадах и когда вместе с отцом объезжал посты.

— Мы хотим объяснений, — сказал сержант Кук и приблизил лицо к Сэму так, что на того пахнуло чесноком. — Давай-ка начнем с того, как тебя зовут и кто ты такой.

— Меня зовут Сэм. Я — путешественник, — ответил Сэмет, следя взглядом за вторым полицейским, который разглядывал его меч и седельные сумки. Вдруг его охватило плохое предчувствие. Эти констебли, может быть, и не такие тюфяки, как он сначала подумал. А вдруг они поймут, кто он такой…

— Очень странно, что путешественник остановился в гостинице, да еще и в самом лучшем номере, — сказал констебль и резко повернулся к Сэму, оторвавшись от созерцания сумок и меча. — Очень странно, что путешественник дал конюху серебряную монету.

— Странно, что у лошади путешественника нет клейма его рода, — подхватил сержант, не глядя на Сэма, как будто мыслил вслух, — и очень, очень странно, если сам путешественник не имеет на себе знака своего рода. И ты знаешь, мой друг, я, пожалуй, удивлюсь, если мы на этом пареньке обнаружим знак его рода. Но начнем-ка мы лучше с осмотра его сумок, Тэп. Глянь-ка, может, и так узнаем, что за птица к нам залетела.

— Вы не имеете права! — воскликнул Сэм и гневно вздернул подбородок. Но когда он это сделал, челка отлетела со лба, и под ней обнаружился знак Хартии.

Кук ахнул, вывернул Сэму руку за спину и приставил ему к горлу кинжал. Очевидно, он подумал, что знак поддельный, а носитель фальшивого или искаженного знака Хартии — действительно самое опасное, что может быть. Такой человек может оказаться чародеем Свободной магии, некромантом, а то и вовсе чем-то таким, что лишь приняло форму человека.

В этот же миг Тэп открыл седельную сумку и извлек оттуда темный кожаный футляр с семью цилиндрическими отделениями разного размера. Самый маленький — со склянку для лекарства, самый большой — с небольшой кувшин. Из отделений торчали деревянные ручки. Впрочем, и без них было понятно, что содержится в футляре. Колокольчики, подаренные Сэму матерью. Колокольчики эти он собственноручно запер в кабинете и не брал с собой.