Мародеры Гора - Норман Джон. Страница 23

Иногда рабыням давали говорящие имена — у этой девушки были полные, чувственные губы и светлые волосы; а еще от нее пахло веррами, по всей видимости, именно ее я видел на склоне со стадом этих домашних животных.

— Пухлые Губки чуть не погибла от страданий, дожидаясь возвращения своего джарла, — пролепетала она, и Раздвоенная Борода молча потрепал ее по голове здоровенной ручищей.

— А Ольга? — завопила третья рабыня, черноволосая и очень красивая.

— Ты не должен забывать Хорошенькие Ножки, мой джарл, — напомнила о себе еще одна красотка, совсем молоденькая и миниатюрная, мне показалось, что ей нет еще и шестнадцати.

Она с жадностью прильнула к руке Раздвоенной Бороды и принялась тихонько покусывать ее.

— Пошли прочь, девки! — засмеялся Оттар. — Раздвоенная Борода привез с собой новую добычу, свеженьких красоток!

Гунхильда разозлилась, двумя руками опустила тунику до самого пояса и, гордо выпрямившись, встала перед Раздвоенной Бородой, выставив вперед роскошную грудь. Она была просто великолепна, ее красоту подчеркивал тяжелый ошейник из черного железа.

— Ни одна из них, — заявила она, — не сможет доставить тебе такое удовольствие, как Гунхильда!

Раздвоенная Борода подхватил ее на руки, жадно поцеловал в губы, сжав рукой грудь, а потом отшвырнул на доски причала.

— Займитесь приготовлениями к пиру! — приказал он.

— Слушаюсь, мой джарл! — воскликнула Гунхильда, вскочила на ноги и побежала к палисаду.

— Да, мой джарл! — закричали остальные девушки и устремились вслед за Гунхильдой, чтобы начать приготовления к празднику.

Раздвоенная Борода обратил свое внимание на змея и на добычу, которую под восторженные крики толпы его воины выносили на берег.

Когда с этим было покончено, я последовал за Раздвоенной Бородой к кузнице. Перед входом в нее и располагался помост, сделанный из огромного упавшего дерева. Даже с обструганной корой толщина бревна составляла не менее ярда. Рядом с ним на коленях, друг за другом, стояли новые рабыни, прижимаясь к дереву правым плечом. Среди них находилась и Эльгифу. Вокруг собрались мужчины, в том числе и мускулистый кузнец. Чуть в стороне, на большом камне установили наковальню. Рядом я увидел две раскаленные докрасна жаровни, на белых углях лежали железные клейма. Невысокий парнишка с коротко постриженными волосами в тунике из белой шерсти и ошейнике качал воздух при помощи небольших мехов. Воздух над жаровнями дрожал. С другой стороны стоял широкоплечий молодой раб с железным ошейником на шее и в такой же тунике из белой шерсти.

— Она будет первой, — заявил Раздвоенная Борода, указав на стройную белокурую девушку.

Широкоплечий раб, не обращая внимания на стоны девушки, положил несчастную животом вниз на помост. Двое мужчин держали ее за плечи, еще двое — за ноги. Пятый, в тяжелой кожаной рукавице, вытащил из огня раскаленное железное клеймо.

— Прошу тебя, мой джарл, — молила она, — не клейми свою девушку!

По знаку Раздвоенной Бороды железо крепко прижали к ее телу. Только после того, как клеймо убрали, девушка закричала. Ее глаза были крепко закрыты, зубы скрипели. Она пыталась не плакать. Собрав всю волю в кулак, белокурая красавица надеялась победить боль. И все же, когда раскаленное, дымящееся железо убрали, она не выдержала. Забыла о гордости и начала безудержно выть, как и любая другая только что заклейменная рабыня. Ее оттащили в сторону. Она закинула голову назад, слезы текли по лицу, и девушка снова закричала. Бросив взгляд вниз, она увидела клеймо на своем теле.

Широкоплечий раб заставил ее подойти к наковальне и поставил на колени.

Раздвоенная Борода использовал клеймо, распространенное на Севере; в Торвальдсленде не было таких жестких правил, как на Юге, где купеческая каста постаралась ввести единую форму. Клеймо Раздвоенной Бороды представляло собой полукруг с диагональной чертой, проходящий через его правый край. Диаметр круга составлял дюйм с четвертью, и длина черты была такой же. Клеймо, как и многие другие, имело символический смысл. На Севере принято считать, что рабыня — это женщина, живота которой касается острие меча.

— Посмотри на меня, — приказал кузнец.

Белокурая девушка, глаза которой переполняли слезы, подняла голову.

Он открыл железный ошейник, толщиной в полдюйма, и надел ей на шею. С ошейника свисало кольцо, сквозь которое можно было продеть цепь.

— Положи голову рядом с наковальней, — сказал кузнец.

Не дожидаясь, пока она подчинится, кузнец схватил девушку за волосы и резко дернул вниз, так что ее шея оказалась на земле, а два свободных конца ошейника сошлись на наковальне. Между ошейником и шеей оставалось около четверти дюйма. Я увидел светлые густые волосы у нее на затылке. На нижнем конце ошейника находились два толстых небольших кольца, на другом — еще одно, такого же диаметра. Кузнец совместил кольца, так что одно оказалось внутри двух других — они идеально соответствовали по размерам. Затем продел сквозь отверстия железную заклепку.

— Не дергай головой, рабыня, — предупредил кузнец.

Быстрыми, уверенными ударами молотка он заклепал кольца.

Взяв девушку за волосы, кузнец отшвырнул ее в сторону. Она лежала и плакала, заклейменная, обнаженная рабыня в ошейнике.

— Следующая, — скомандовал Раздвоенная Борода.

К помосту подошла другая плачущая девушка.

Вскоре осталась только Эльгифу.

Раздвоенная Борода нарисовал на земле каблуком своего сапога круг рабыни.

Она посмотрела на него.

А потом под смех собравшихся мужчин подобрала подол, вошла в круг и встала, глядя на Раздвоенную Бороду.

— Сними одежду, моя красавица, — приказал Раздвоенная Борода.

Эльгифу подняла руки и расстегнула черное бархатное платье, а потом стянула его через голову. И осталась в одной тонкой шелковой сорочке. Ее она тоже сняла через голову и отбросила в сторону.

Гордо вскинула голову и осталась стоять неподвижно.

Ивар облизнул губы. Многие мужчины восторженно закричали, некоторые звонко ударили правыми ладонями по левому плечу. Несколько воинов застучали древками копий по щитам.

— Ну, разве она не лакомый кусочек? — спросил Ивар, обращаясь к своим людям.

И снова все закричали и захлопали. В глазах гордой Эльгифу появился страх.

— Беги под клеймо! — неожиданно резко приказал Раздвоенная Борода.

С горестным стоном Эльгифу подбежала к помосту. Ее, как и всех остальных девушек, бросили на бревно лицом вниз. Через мгновение раскаленное железо ужалило и ее. Отчаянный вопль Эльгифу вызвал смех у остальных рабынь. Потом ее отвели к наковальне и поставили на колени.

Тут я заметил, как широкоплечий раб подошел к стройной белокурой девушке и помог ей подняться на ноги.

— Я вижу, Тири, — сказал он, — что теперь ты стала невольницей.

— Вульфстан, — пролепетала она.

— Здесь меня называют Тарск, — сказал он.

Он потрогал ошейник у нее на шее.

— Гордая Тири, — задумчиво проговорил он и улыбнулся, — и надо же так случиться, рабыня! Ты отказалась выйти за меня. Помнишь?

Тири ничего не ответила.

— Ты считала, что слишком хороша для меня. — Тарск рассмеялся. — А теперь, вне всякого сомнения, станешь ползать на животе перед тем, кто сможет освободить тебя.

Она гневно посмотрела на него.

— Разве не так? — спросил он.

— Да, Вульфстан, — проговорила она, — стану!

Он продолжал держать ее за ошейник.

— Но тебя не освободят, Тири, ты будешь продолжать носить ошейник. Ты теперь рабыня, — сказал он.

Она опустила голову.

— Мне приятно видеть тебя здесь, — не унимался Тарск. Девушка подняла глаза и сердито взглянула на него. — Клеймо делает женщину лучше. И тебя тоже, Тири, украшает ошейник — черное железо великолепно смотрится на твоем нежном теле.

— Спасибо тебе, Вульфстан, — сказала она.

— Женщине необходим ошейник, — добавил он.

Глаза Тири вспыхнули.

— Иногда, — предупредил он, — чтобы сделать невольницу более послушной, ее обнаженной бросают к нам. — Он улыбнулся. — Не бойся. Если это случится с тобой, я не сделаю тебе больно, рабыня. Не сомневайся.