Мародеры Гора - Норман Джон. Страница 24

Она отшатнулась от него.

Раздались последние удары молота, и Эльгифу оттащили за волосы в сторону от наковальни.

— Торопитесь, рабыни! — закричал Раздвоенная Борода. — Торопитесь, ленивые девки! Нужно готовить пир!

Рабыни, а среди них и Тири с Эльгифу, убежали, как испуганное стадо табуков, по зеленой траве к воротам палисада — там их ждала работа.

Ивар Раздвоенная Борода хохотал, откинув назад голову. У него на коленях, обнаженная, сидела та, что еще недавно звалась Эльгифу — она обнимала его за шею и целовала в щеку; теперь дочь правителя Кассау носила новое имя — Булочка. С другой стороны к Ивару ластилась Гунхильда.

Я держал в руке большой рог северян.

— Но его же невозможно поставить! — удивленно воскликнул я.

Раздвоенная Борода снова откинул голову назад и захохотал:

— Если не можешь осушить его разом, отдай другому!

Мне ничего не оставалось, как поднять рог и выпить все его содержимое.

— Великолепно! — вскричал Раздвоенная Борода.

Я протянул рог обнаженной Тири, которая стояла на коленях возле моей скамьи.

— Слушаюсь, мой джарл, — сказала она и убежала, чтобы наполнить рог из огромной бочки.

Как изумительно красивы обнаженные женщины в ошейниках!

— Я совсем не таким представлял себе твой зал для пиршеств, — сказал я Ивару.

Мне казалось, что залы в домах северян должны быть немного другими. На самом деле настоящие пиршественные залы, роскошные, с высокими потолками, построенные из досок и бревен, со скамьями и колоннами, резными украшениями и коврами, большими очагами, где кипятят воду, встречаются редко и принадлежат самым богатым джарлам. Помещение, в котором мы сейчас находились, было самым обычным — и меня это удивило. Однако, подумав немного, я решил, что тут нет ничего странного: в этой безрадостной стране ведь растут только чахлые, кривые деревья. В Торвальдсленде дерево стоит огромных денег. Да и то, что удается купить, используется для строительства кораблей. Если северянин вынужден делать выбор между своим домом и кораблем, всегда побеждает последний, поскольку имен но благодаря наличию судна человек получает необходимые средства для сносного существования, в том числе и для строительства дома.

— Вот, джарл, — сказала Тири и протянула мне рог, который был наполнен медом Торвальдсленда, густым и сладким.

Весь дом Ивара Раздвоенная Борода представлял собой длинный зал, около ста двадцати горианских футов длиной. Его стены, построенные из дерна и камня, были толстыми и надежными, местами они достигали восьми футов. Выходил дом на север и юг, таким образом он оказывался меньше открыт северным ветрам, что особенно важно зимой. В самом центре, в круглом углублении, находился очаг. В этой большой длинной комнате жили, ели и спали. В одном конце за деревянной загородкой располагалась кухня. Высота потолков не превышала шести футов, а это означало, что большей части мужчин приходилось наклоняться, передвигаясь по залу. Здесь было темно. Кроме того, в помещениях подобного рода часто задерживается дым, который, как это принято в Торвальдсленде, выходит наружу через узкие отверстия в крыше. В центральной части зала по всей длине пол опущен на один фут ниже уровня земли, там поставлены столы и скамьи. А еще в центре имеется два ряда столбов, расстояние между которыми равняется примерно семи футам — они поддерживают крышу. По краям зала, на уровне земли, прямо на полу разложены меха. Спальни отгорожены друг от друга камнями. Таким образом сам зал находится немного ниже уровня земли, а спальни расположены по обе стороны от него, там, где начинаются стены. В спальнях имеется место, где можно сложить вещи, а сами помещения достигают восьми футов в длину.

Две рабыни, обнаженные, как и все остальные, Хорошенькие Ножки и Пухлые Губки, шли со стороны кухни, сгибаясь под тяжестью огромного подноса с жареным дымящимся тарском. Они пробирались к столу, а мужчины тем временем шлепали и щипали их. Девушки смеялись от удовольствия. Чтобы они не обожглись, на плечи им положили куски толстой кожи. И вот жареный тарск уже стоит перед нами на столе. Выхватив из-за пояса нож и оттолкнув в сторону Гунхильду и Булочку, Ивар Раздвоенная Борода принялся резать мясо и бросать куски тем, кто сидел за столом.

Я услышал, как весело хохочут мужчины у меня за спиной, а где-то в углу, довольно далеко от стола, насиловали рабыню, которая отчаянно кричала. Это была одна из новых девушек, привезенных Раздвоенной Бородой из Кассау, а ее крики были криками удовольствия.

— Ну, так вот, — сказал мне Ивар Раздвоенная Борода. — Я нахожусь вне закона.

— Этого я не знал, — ответил я.

— Одна из причин, по которой мой зал построен не из дерева, — пояснил он.

— Понятно, — протянул я. — Зато у тебя есть палисад.

Ивар бросил мне кусок мяса.

Отрезав еще два маленьких кусочка, он засунул их в открытые рты Гунхильды и Булочки.

Его ручные собачонки послушно все прожевали.

— Палисад, — продолжал разговор Раздвоенная Борода, — довольно низкий, а щели замазаны глиной.

Я оторвал немного мяса от своего куска и протянул Тири. Она улыбнулась мне. Эта девушка изо всех сил хотела научиться доставлять мужчине удовольствие.

— Спасибо, мой джарл, — сказала она и аккуратно взяла мясо зубами.

Я рассмеялся, а она испуганно опустила глаза. Тири знала, что очень скоро ей будет преподан урок, как нужно ублажать мужчину — по-настоящему.

— Ты богат, — сказал я, — и у тебя много людей. Не сомневаюсь, ты вполне мог бы построить себе зал из дерева, если бы только захотел.

— А зачем ты прибыл в Торвальдсленд? — неожиданно спросил Ивар Раздвоенная Борода.

— Чтобы отомстить, — ответил я. — Я охочусь на одного из курий.

— Они опасны, — заметил Ивар Раздвоенная Борода.

Я пожал плечами.

— Один из них напал на нас, — неожиданно вмешался Оттар.

Ивар вопросительно взглянул на него.

— В прошлом месяце, — продолжал Оттар, — он украл одного из наших верров.

Это не мог быть тот курия, за которым охотился я.

— Мы не сумели его выследить, — сказал Оттар.

— Он наверняка ушел из наших мест, — утешил Оттара Ивар.

— Эти твари часто вас беспокоят? — поинтересовался я.

— Нет, — ответил Ивар, — они редко забираются так далеко на юг.

— Они умеют мыслить, — сказал я ему, — у них даже есть язык.

— Мне это известно, — кивнул Ивар.

Я не стал говорить Ивару, что существа, которых называют куриями, или зверями, на самом деле, представляют чуждую расу, которая воюет с Царствующими Жрецами за власть над двумя мирами — Землей и Гором. В этих сражениях, о которых большинству людей даже на Горе ничего не известно, время от времени корабли курий терпят крушение и приземляются на поверхности Гора. Царствующие Жрецы всегда стараются уничтожить все следы катастрофы, однако экипаж поверженного корабля их уже не интересует. Если заброшенные в мир Гора курии склоняли голову перед оружием и технологией Царствующих Жрецов, им, как и людям, разрешалось продолжать свое существование. Курии, с которыми мне доводилось иметь дело, были чудовищными существами, употреблявшими людей в пищу. Как и для акул, кровь была для них сильнейшим стимулирующим средством. Они обладали силой и интеллектом, хотя их способности, как и возможности людей, заметно уступали могуществу Царствующих Жрецов. Курии не боялись убивать и делали это с удовольствием, кроме того, они достигли высокого уровня технологического развития — достойный противник для Царствующих Жрецов. Многие из них жили в стальных космических кораблях — животные инстинкты этих диких волков пространства до некоторой степени ограничивались верностью Корабельному Кодексу. Считалось, что их собственный мир уничтожен. В это легко верилось, поскольку курии проявляли удивительную злобу и жадность, без устали создавая смертоносное оружие и технологии. Потеряв собственный мир, они стремились заполучить власть над другим.

Конечно, курии, с которыми приходилось иметь дело народу Торвальдсленда, были потомками потерпевших катастрофу, по меньшей мере в первом поколении. Считалось, что нельзя допустить, чтобы курии с кораблей вошли в контакт со своими собратьями на Горе.