Кубинский зал - Харрисон Колин. Страница 33

Когда мы миновали окраину лонг-айлендского пригорода, дорога опустела. Впереди лежало тридцать миль шоссе, протянувшегося через фермерские районы острова. Но несмотря на то, что восточная граница Квинса осталась далеко позади, я знал, что Нью-Йорк еще не кончился. Все деньги, что крутятся на Лонг-Айленде – все до последнего цента, – можно в каком-то смысле назвать нью-йоркскими деньгами, ибо они либо отправляются в город, либо поступают оттуда. И иначе не может быть, ибо за исключением картофеля, моторных яхт и свежих лангустов все, что только есть на острове – от стиральных машин и строительной древесины до последней картонки с апельсиновым соком, – все привозится из Нью-Йорка или через Нью-Йорк.

В восьмидесяти милях от западного побережья остров как бы раздваивался, разделяясь на два отростка, два мыса – Саут-Форк и Норт-Форк. Южный – Саут-Форк и его административный центр Хэмптон недавно пережили невиданный туристический бум и были сплошь застроены дачами, летними коттеджами и домами отдыха. Расположенный на севере Норт-Форк ждал своей очереди: едва мы свернули с магистрали, как обочины запестрели щитами с объявлениями об открытии новых площадок для гольфа, о строительстве кондоминиумов и винных заводов. О том, что творится со здешней землей, у меня было кое-какое представление. Главная идея заключалась в том, чтобы завладеть сколь возможно большим участком земли, по возможности выложив за него как можно меньше наличных. Затем землю следовало разделить на участки меньшего размера с таким расчетом, чтобы они могли привлечь богатых покупателей, и распродавать по одному. И если продавец с умом разыграет свою партию, то его прибыли можно будет только позавидовать.

– Смотри, что делается!… – сквозь зубы пробормотал Джей. – Настоящая золотая лихорадка!

– Тогда почему ты решил продать свой участок именно сейчас?

– Момент был подходящий, – загадочно ответил он.

Солидный участок – такой, как у Джея, и к тому же не имеющий законных препятствий к дроблению на более мелкие наделы – мог принести намного больше, чем он выручил, продав его целиком загадочной «Вуду Лимитед». Разделив его вместе с резервными территориями «зеленого пояса» на участки площадью в один акр, риелторская фирма-застройщик получила бы не меньше семидесяти наделов, причем двадцать из них – непосредственно на побережье. Разумеется, пришлось бы вложить не меньше миллиона в строительство водопровода и дорог, в официальное изменение статуса земли и оплату вояжей политиков и их любовниц на Бермуды, однако, несмотря на это, энергичный и грамотный застройщик мог в течение каких-нибудь пяти лет утроить свой капитал.

– А ты не пробовал нарезать свою землю на участки?

Джей молча покачал головой и, сделав несколько поворотов, затормозил перед едва различимой в темноте цепью, перегораживавшей проселок, который вел прямо к проливу Лонг-Айленд-Саунд. Выбравшись из машины, Джей отомкнул амбарный замок и опустил цепь на дорогу. Чуть в стороне я разглядел риелторский знак с названием фирмы-посредника «Хэллок Пропертиз». Джей выдернул ее из земли и отшвырнул в сторону.

– Это та самая земля? – спросил я.

– Да.

– Она больше не твоя…

– Только теоретически, советник, – сказал он, снова садясь за руль.

– Мне казалось, ты отдал свой ключ Герзону.

– Но сохранил дубликат. – Джей медленно поехал вперед. – Всегда имей дубликат – может пригодиться.

Дорога нырнула в еловую рощу, потом снова выбралась на открытое место. Джей наклонился к ветровому стеклу и пристально вглядывался в темнеющие поля.

– Ну где же он, черт побери?!

Несмотря на снег и темноту, я уже понял, что мы находимся на территории заброшенной фермы. Чуть вдалеке виднелись массивные хозяйственные постройки и пара старых тракторов. Джей изо всех сил крутил руль, огибая ямы и выбоины.

– О дороге, похоже, никто так и не позаботился, – проворчал он.

– Ты знаешь эти места?

– Я здесь вырос!

– Прямо здесь, на этом участке?

– Точно, – подтвердил он. – Смотри лучше, может, увидишь следы.

Но я ничего не видел. Поля по сторонам дороги лежали как нетронутые белые простыни. Мы миновали покосившийся сарай, в котором когда-то помещался насос оросительной системы, штабель ржавых труб и три дерева, росших одно за другим. Ветер пригоршнями швырял в ветровое стекло снеговую крупу, и мне стало холодно при одной мысли о том, что придется вылезать из теплого салона машины наружу.

– Далеко отсюда до берега? – спросил я.

– Футов пятьсот – шестьсот.

В конце проселочной дороги стоял у обочины потрепанный фермерский грузовик; за ним поблескивала и чуть светилась во мраке широкая полоса воды – пролив Лонг-Айленд-Саунд. Грузовик оказался довольно большим, с двойными колесами сзади; размером он был с муниципальный мусоровоз, а его похожий на стальной лоток кузов был до краев засыпан картофелем. Дверца со стороны водителя отсутствовала. При нашем приближении из кабины выскочил какой-то человек; он сразу направился к джипу, и я узнал Поппи, который на ходу прихлебывал кофе из бумажного стаканчика.

– Где Хершел?! – крикнул Джей, отпустив стекло.

Поппи лишь помотал головой, словно вопрос показался ему неуместным.

– Вылезай, Джей, худо дело.

От этих слов меня едва не затошнило, но я все же выбрался вслед за Джеем в холодный, ветреный мрак. Поппи уже шагал к обрыву, за которым плескалось море.

– Будь осторожнее, – предупредил меня Джей и взял меня за плечо. – Здесь футов двести, не меньше.

Резкий ветер налетал со стороны океана и, наткнувшись на склон, взмывал по нему вверх, так что, когда мы оказались на гребне, снег летел нам прямо в лица, даже когда мы опускали головы к земле. Поппи включил фонарик и осветил следы похожих на тракторные покрышек, которые переваливали через гребень и уходили вниз.

– Вот здесь он сорвался.

Джей, вытянув шею, вглядывался в темноту внизу:

– Думаешь, он погиб? Поппи пожал плечами:

– Если он работал днем, пока было светло, значит, он там уже часов восемь… – Он наподдал ногой холодный песок. – Должно быть, из-за этого долбаного снега он не заметил обрыва.

– Когда ты его нашел? – спросил Джей.

– Вечером, часов в десять.

Это было похоже на правду. Поппи, насколько я помнил, появился в Кубинском зале уже далеко за полночь.

– Водитель был жив? – в ужасе спросил я.

– Откуда я знаю? – огрызнулся Поппи. – Может быть. Во всяком случае, он не шевелился.

– Ты не спускался туда?

– Нет, конечно. Куда мне с моими-то руками!

– И ты не вызвал полицию? – спросил я, начиная крупно дрожать.

Поппи бросил на меня яростный взгляд, и хотя он был много меньше меня ростом, я невольно попятился.

– Погоди, Билл, – сказал Джей и кивнул Поппи. – Итак, ты туда не спускался?

– Как? Я ж не самоубийца!

Я заглянул за край обрыва, но почти ничего не увидел.

– Близко не подходи, песок слишком рыхлый, может осыпаться.

Вопреки моим ожиданиям, склон был не отвесным, а наклонным. Я сделал еще шаг к краю обрыва.

– Вон он, там!

Футах в сорока ниже по склону, уткнувшись задом в заросли тонких, голых деревьев, стоял трактор на четырех высоких колесах. В открытой кабине-площадке сидел в неудобной позе какой-то человек. Он не шевелился. Судя по всему, тяжелая машина, двигаясь задом, перевалила через бровку и сползала по склону, пока не уперлась в деревья. Передний ковш-погрузчик покоился на песке впереди, из-за кабины выглядывала суставчатая стрела экскаватора.

Джей прищурился, вглядываясь в снежную мглу:

– Эй, Билл, у меня к тебе юридический вопрос.

– Валяй.

– Легко ли аннулировать сделку по продаже недвижимости?

– Если обе стороны согласны и сделка еще не была зарегистрирована – очень легко.

– А если завтра утром новые хозяева из «Буду Лимитед» найдут на участке труп, смогут они расторгнуть наш договор?

Я немного подумал.

– Да, причем в одностороннем порядке. Достаточно заявить, что здесь могло иметь место преступление и что им навязали сделку мошенническим путем. Они могут получить соответствующий судебный приказ, могут приостановить платежи или заморозить счета. В такой ситуации можно много чего сделать…