Опасный спутник - Нортон Андрэ. Страница 30

— Ты, похоже, много о них знаешь…

— Да. Когда я впервые попал сюда, именно они украли мою еду, когда я застрял в болотной трясине. Они отбежали, так что я не мог их догнать, и, разодрав мою сумку, разбросали все, что в ней было. Когда я все-таки выбрался, то шел за ними по следу, пока не узнал, что гнев привлекает Темных. И я открыл, что должен контролировать свои эмоции, чтобы защищаться. Эти существа меняются каждую минуту, и поступки их тоже не бывают последовательными долго. Думаю, все они — дети, которых набирали из других миров и разных веков…

— Веков? Но ведь они не могли прожить так…

Он развернулся и смотрел мне прямо в лицо.

— Кроме убийств Темных, которые все же происходят время от времени, смерти здесь нет.

В галактике есть расы, продолжительность жизни которых неизмеримо больше, чем моего вида — к примеру, закатане. Но даже они знают смерть. Место, где нет естественной смерти, так никогда и не нашли, хотя оно и существует в легендах и мифах многих народов.

— Ты знаешь что-нибудь, что заинтересует Оомарка — ну, имя или что-то в этом роде? — Он вернул меня к более неотложным делам.

Я думала: имя его матери? Или отца? Не уверена. Может, какого-нибудь друга с Дилана? И тут меня осенило — Гриффи, из-за которого он был так потрясен!

— Могу попробовать…

— Времени у тебя будет немного, — прокомментировал он. — Они такую скорость могут показать, что, если убегут, мы не сможем найти их снова.

Можно было обойтись и без предупреждения, от которого я только еще больше занервничала. Теперь они смотрели на нас, и я боялась, что они развернутся и удерут. Поэтому стала действовать быстро, смотря в траву, будто ища в ней что-то; вытянув руку, я позвала:

— Гриффи, пошли! Гриффи! Гриффи!

Я не решалась поднять глаза и посмотреть, произвела ли я впечатление на группу передо мной. Вместо этого я добавила фразу, которая, я надеялась, станет кульминацией моего представления.

— Гриффи? Он должен быть где-то здесь! Помоги найти его — Гриффи!

— Гриффи! — В этот раз звала не я. Голос был моложе, резче. — Гриффи, сюда! Где… где же он?

Одна из этих копытных фигур отделилась от остальных и бросилась ко мне. Двое других рванули, будто чтобы помешать собрату. Но они сразу же свернули в сторону и бросились в стороны, как только Косгро поймал бежавшего ко мне, который немедленно стал вырываться. Потом остальные сорвались с места и побежали. И неслись они с такой удивительной скоростью, что, конечно же, мне их никогда не догнать.

С некоторым напряжением Косгро справился со своим пленником. Тяжело дыша, он стоял, держа Оомарка, а копыта мальчика лягали и вскапывали землю.

Когда я подошла к ним, Оомарк пронзительно закричал:

— Пусти, пусти! Ты наврала! Гриффи здесь нет! Пусти! Я позову Бартаре! А она возьмет с собой Леди, и ты пожалеешь — так пожалеешь! — Он снова был маленьким мальчиком. В своей ярости он потерял ту необычность речи, которая пришла к нему вместе с переменами во внешности.

— Давай, Оомарк, зови Бартаре. Если ты ее позовешь, я только благодарна буду…

Он перестал бороться так резко, что у меня зародились подозрения. Я надеялась, что и у Косгро тоже, и он не ослабит хватку.

— Ты не хочешь ее видеть. Она заставит тебя страшно пожалеть… Она и Леди… Они знают много вещей, от которых людям плохо. Вот увидишь!

— Я хочу увидеть Бартаре. И думаю, ты знаешь, где она. Ты говорил, что знаешь — ты меня к ней вел.

— Там не мое место. А здесь есть свободные фольки — теперь они мой народ. Пусти меня к ним. — Он стоял спокойно, и теперь был готов скорее выпрашивать свободу, чем драться за нее. Только вот в его взгляде, который он не отводил от меня, мерцала хитрость, обещавшая, что нам же будет хуже, если мы ему поверим. Вся его компания, с которой он был, уже исчезла из виду.

— Оомарк, ты не из этого мира, — начала я, и Косгро покачал головой. Я подумала, он имеет в виду, что этим доводом мальчика не убедить. Конечно нет, но может, сработает гнев…

— Мне не верится, что ты действительно знаешь, где Бартаре. Ты только говорил так. Если б знал, ты б это доказал…

Если он откажется сотрудничать, я не знала, что нам делать. Может, мы и могли держать его пленником, но заставить его вести нас — нет. А если он и согласится вести нас добровольно, то откуда нам знать, ведет ли он нас правильно?

— Пожалеешь, пожалеешь!

— Очень хорошо. Пожалею. Но нам надо увидеться с Бартаре.

— Она с Леди. Мне не нравится Леди. Не хочу туда идти…

Возможно, его неприязнь к спутнице Бартаре из ее мечты была настолько сильной, что его невозможно убедить. Я могла только не оставлять попыток.

— Ты хочешь быть свободным и играть со своими друзьями. Отведи нас к Бартаре. Потом, если все еще захочешь, пойдешь к друзьям. А пока будешь с нами.

Наверное, в этом лохматом мальчике существовало еще достаточно того старого Оомарка, чтобы почувствовать вес авторитета взрослого, и по привычке он отозвался на него.

— Хорошо. В любом случае, мне не придется беспокоиться о тебе — или о тебе — после того, как вас увидит Леди.

— Идем, — сказала я.

Оомарк усмехнулся.

— Мне же лучше. Увижу ваш конец. — И в его тоне было больше, чем просто детская угроза. Как раньше с Бартаре, я уловила, что он погрузился в знание, недоступное ни одному ребенку.

И снова эта чуждая его часть господствовала над человеческой.

Он оглядел Косгро — сверху вниз, справа налево.

— Можешь отпустить меня, Между, — сказал он приказным тоном. — Я не убегу от тебя. Желаешь, чтобы я поклялся Листом и Дерном?

Косгро отступил.

— Я принимаю твое обещание.

— Если вы все-таки идете, так пошли. — Начав путь, Оомарк сгорал от нетерпения, оглядываясь на нас обоих.

Мы последовали за ним. Он шел впереди, и нам пришлось разогнаться до его рыси. Когда мы проходили среди кустов, с которых свисали ягоды, послышался резкий шум. Куски мягкой земли, смешанные с раздавленными ягодами, полетели в нас словно ниоткуда, забрызгивая соком — пока Оомарк не поднял руку и не прикрикнул на них. После этого все прекратилось, а его собратья, которые, наверное, планировали засаду, оставили нас в покое. Когда я разок обернулась, то увидела, что они не бросили Оомарка, а сбились в компактную группу и шли следом за нами.

В том, что мы продвигались к одной из величайших опасностей этого мира, я нисколько не сомневалась. И поведение Косгро ни в малейшей мере не смягчало моих дурных предчувствий. Он все время смотрел по сторонам, словно ожидая нападения. Друзья Оомарка так затаились в тылу, что наполовину растворились в тумане.

— Еще далеко? — спросила я, наконец.

Оомарк одарил меня одним из своих хитрых взглядов.

— Далеко ли? Если вы не нужны Бартаре, это может быть в два раза дальше. — Бессмыслица для меня, казалось, оказалась вполне вразумительной для Косгро, потому что он сразу же резко остановился. Оомарк развернулся.

— Чего вы ждете? Вы хотите увидеться с Бартаре. Если хотите с ней увидеться, пошли!

— Только если поведешь нас не через долину, — возразил Косгро.

И снова я ничего не понимала. Но я не возражала: пусть спорит, раз уж заспорил.

Оомарк переминался с копыта на копыто в танце нетерпения.

— Я времени даром тратить не буду. Пошли — или отпускайте меня!

— Только не долиной.

Оомарк ответил на это вспышкой ярости:

— Да что ты знаешь о дорогах? Туда, обратно, долиной, напрямую? Ты один из Между! Ты ничтожнее, чем то, что здесь закопано! — Его копыто ковырнуло ком земли, который, отлетев, попал Косгро по колену. — Между! — Оомарк загикал, превратив это слово оскорблением.

— Только не долиной, — в третий раз сказал Косгро, тихим и невозмутимым тоном. В нем звучал авторитет того, кто привык, что ему повинуются, и ожидает, что его снова беспрекословно послушаются. Голова Оомарка поникла, будто он не в силах был дольше выдерживать пристальный взгляд другого. Он подбросил еще один комок земли, но, если он и задумывал попасть им в Косгро, то промахнулся.