Опасный спутник - Нортон Андрэ. Страница 31

— Хорошо! — закричал он наконец. — Поведу вас окольным путем!

— Так-то лучше. — И снова спокойный ответ Косгро возымел свое действие. Я видела, что эта его победа вернула Оомарка ближе к его человеческой сущности. А с Оомарком-мальчиком нам было легче справиться.

Он подошел и протянул одну руку Косгро, который взялся за нее, а Косгро взял мою руку. Когда мы были связаны таким образом, Оомарк пошел дальше. Но в этот раз он не шел рысью напрямую как в прошлый раз, а скорее вилял туда — сюда в траве, доходившей до щиколотки. Это напомнило мне, как я шла с кирпича на кирпич по дороге, которая, казалось бы, никуда не вела. Здесь не было узора, по которому можно было бы идти.

Так и мы преодолевали этот изнуряющий путь, который, казалось, не вел нас к цели, а был какой-то бессмысленной игрой. И все-таки, раз Оомарк согласился на это только под давлением Косгро, я знала — это было важно.

Я так была занята, наблюдая за извилистыми перемещениями этих двоих, что обращала мало внимания на что-либо еще. Но через некоторое время увидела, что трава становится не такой густой. Появились длинные полоски серебристого песка, усыпанные крапинками огня, хотя крапинки были зелеными, а не красными. Они становились все гуще и гуще, пока песок не стал пылью драгоценных камней.

Когда травы уже больше не было — только этот драгоценный песок — из тумана стали выступать высокие предметы. Сначала мне подумалось, что это были гигантские деревья, потом я разглядела, что это были колонны из ограненного кристалла, молочно-белые или прохладно зеленые. Это были башни, украшенные резьбой. То есть, такими они казались, когда мы были еще прилично далеко от них. Но чем ближе мы подходили, чем меньше они такими выглядели; вместо них показались просто огромные обветшалые колонны. А все-таки вдалеке неизменно маячил облик башен, башен и башен.

Совсем вблизи иллюзия исчезала, и у подножия этих колонн было множество извивающихся дорожек. И, пытаясь пройти по ним, путник терялся, чувствовал себя ничтожным.

Даже здесь Оомарк не шел прямо, а вилял по одной из этих дорожек из стороны в сторону. Дважды он сделал полный круг, будто начиная заново. И все-таки каким-то образом вел нас глубже в лабиринт. Мне становилось все страшнее — я думала, что мы можем наткнуться на нечто подобное тому, что я встретила в холмах. Наверное, холмы тоже когда-то были такими, только колонны разрушились.

Впечатление, что это был город, продолжало нарастать; правда, это был город без единого жителя на улице, без единой головы, высунутой из окна, без единого намека, что кроме нас здесь двигалось еще что-то живое.

Во мне все возрастало желание крикнуть, узнать, одни ли мы здесь. Но царила наводящая ужас тишина. И единственное, что я слышала, это шепот Оомарка: может, он повторял слова монотонного песнопения. Наверное, так он и делал с того самого момента, как начал этот странный метод продвижения вперед. Я просто не заметила этого раньше.

Он остановился, да так резко, что Косгро налетел на него, а я, в свою очередь, на широкое плечо своего спутника. Перед нами был город, по бокам — колонны, и больше ничего. Оомарк снова усмехался, той неприятной, недетской гримасой, которая родилась не от доброй воли.

— Тут стена, — сообщил он.

Ничего такого я не видела. Косгро отпустил меня, хотя продолжал держать Оомарка, и вытянул вперед руку. Очевидно было, что его пальцы ткнулись в невидимую поверхность. Он провел рукой вверх и вниз, исследуя ее.

Оомарк попытался освободиться.

— Тут стена, — повторил он. — Путь туда, путь обратно не может вас провести. Я сделал все, что мог. Отпустите меня!

— Мы не дошли до Бартаре, — заметила я.

Он бросил в мою сторону сердитый взгляд, не скрывая враждебности.

— Не получится. Я не из Великих. Я не могу пройти через это.

— Да, не можешь, — согласился Косгро. Я была в смятении, не только потому, что он согласился, но и потому, что вдруг осознала, что то, что я должна была делать, стало зависеть от него, может даже слишком сильно — почти угрожающе.

— Мы не можем, но, наверное, может она. — Косгро чуть пододвинулся, так чтобы я стала прямо перед невидимой преградой. — Попробуй заметус.

Глава 12

Я посмотрела на ветку. Теперь она увядала быстро, цветы желтели и засыхали, а аромат был уже не таким сильным. Но когда я сняла ее с пояса, Оомарк весь съежился.

— Нет! — Думаю, он попытался бы убежать, только вот Косгро не отпускал его.

— Прикоснись к стене, — приказал мне он, удерживая мальчика.

Я почувствовала, что мои пальцы коснулись гладкой поверхности. Она была теплой; и когда мои пальцы скользили по ней, их покалывало, будто там струился поток энергии.

Потом я протянула вперед ветку. Взрыв света, треск. Как короткое замыкание энергии.

— Да, — кивнул Косгро. — Я так и думал. Вот почему они боятся заметуса — он уничтожает творения их силы. А поскольку они вырабатывают энергию из самих себя, сейчас это может отрикошетить и по ним. Ну, пошли дальше.

Ни того, ни другого Оомарк не хотел. Он перестал брыкаться и вырываться, но свесил голову и отказался отвечать на вопросы, которые задавал Косгро.

— А мы не можем просто пойти прямо? — нетерпеливо спросила я.

— Думаю, нет. Это одно из тех мест, где перекрещивается слишком много их иллюзий. Если только… — Косгро снова посмотрел на ветку. Она вся ссохлась, и, когда я ею пошевелила, стала рассыпаться серыми хлопьями пепла.

— Цветы остались? — спросил он.

Я внимательно ее рассмотрела. В самом центре было шесть цветов — увядших, но целых.

— Дай мне три. Сама возьми остальные, — сказал он. — Потри ими глаза.

Я испытывала сомнения. Зрение очень ценно. У меня не было ни малейшего желания подвергать свое опасности: я слишком хорошо помнила, как блуждала в стране геометрических фигур.

— Если хочешь найти здесь дорогу, — настал его черед проявить нетерпение, — это твой единственный шанс. Говорю тебе, их форма иллюзии слишком хорошо держится. Мы можем запутаться и остаться в ней пленниками.

Он верил в то, что говорил — это я знала. Медленно подняла сморщенные цветы, закрыла глаза и потерла веки помятыми лепестками. Держа их у самого лица, я еще могла учуять их аромат, который, как обычно, навевал ощущение здоровья.

Я открыла глаза.

Колонн-башен вокруг меня не было. Я судорожно вдохнула: казалось, я вернулась туда, к холмам, где подкрадывались чудовища. Меня окружали груды обвалившихся кирпичей, покрытых порослью дерна и ежевики, а дорога, которая прямо вела нас вперед, была только узенькой тропинкой, извивающейся между этими кирпичами.

— Что ты видишь, — резко спросил Косгро.

Я глянула на него и быстро отвернулась — все поплыло перед глазами, голова закружилась. Знакомая мне волосатая фигура колыхалась, выглядела то так, то эдак, и я уже ни в чем не была уверена. Кого я видела: неясную фигуру человека — в дымке, расплывчатую? Или волосатое существо? Или даже — мгновениями — огромный пурпурный треугольник?

— Нет! — В отчаянии я протянула руку, в неистовой надежде, что, может быть, он снова примет устойчивую твердую форму.

— Что ты видишь? — снова спросил он.

— Тебя… ты… весь двигаешься. Кто… кто ты?

— Да не меня! — Голос исходил от этого сбивающего с толку водоворота форм, которые выплывали одна из-за другой. — Что ты видишь вокруг?

— Холмы… руины… — Я принялась осматривать то, что, казалось, было реальным и не двигалось.

— Дорогу?

— Узенькую тропинку…

— Тогда веди нас по ней — и не оглядывайся!

Я рада была повиноваться. Только когда я смотрела только вперед, мне становилось спокойнее, и паника, наполнившая меня, когда я смотрела, что случилось с Косгро, начала отступать.

— Что ты видишь? — спросила я.

— То же, что и раньше. Я ведь не использовал заметус — пока еще…

Наверное, он был прав. Не будь у нас двойного… тройного зрение — мое, его и Оомарка, вместе взятое — это могло бы привести к беде.