Эльфийское отродье - Нортон Андрэ. Страница 30

А потом ее уже здесь не было бы. Невесте полагается посетить всех своих родственниц, а потом всех родственниц лорда Лайона. Балы в честь помолвки, длинные беседы с дамами о супружеском долге… И закончатся все эти визиты не здесь, а в поместье лорда Лайона, где и сыграют свадьбу.

Нет, время самое подходящее…

Вот она, возможность бегства, о котором Рена так долго мечтала — даже молилась, хотя эльфы и не поклоняются никаким богам: они считают подобные предрассудки уделом менее совершенных созданий. Быть может, люди все же правы — есть кто-то, кто внимает нашим молитвам!

Мире появилась спустя несколько мгновений. Она выглядела несколько недовольной, но отнюдь не заспанной.

Рене вдруг пришло в голову, что Мире всегда так выглядела, в какой бы час хозяйке ни вздумалось ее вызвать. Она что, вообще не спит? Или она не совсем то, чем кажется?

А кстати, волшебники спят?

Когда Мире увидела Лоррина, сидящего на кушетке, глаза ее несколько расширились. Рена сделала ей знак молчать. Мире кивнула.

— Нас никто не подслушивает, даже с помощью магии, — устало сказал Лоррин. — Можете мне поверить, я знаю.

Мире уставилась на него, затем медленно расплылась в улыбке.

— Ах, вот оно что, волшебник! — негромко сказала она. — Я знала, что вчера ночью сюда прибыли трое членов Совета, но думала, что это из-за помолвки Шейрены…

— Из-за чего?! — воскликнул Лоррин.

— Забудь. Это неважно, — резко сказала Рена. Она обернулась к Мире. — Мире, прошу тебя! — взмолилась она. — Ты так много знаешь о вольных волшебниках…

Нам надо бежать! Нам нужна твоя помощь.

Мире улыбнулась еще шире — с таким видом, словно только этого и ждала.

— Да, конечно, — спокойно сказала она. — И еще как нужна!

Рабыня уселась на край кровати, словно чувствовала себя полной хозяйкой.

«Но ведь сейчас она действительно хозяйка положения!» Поведение Мире подтверждало все догадки Рены.

Ни одна рабыня не посмеет настолько забыть о приличиях.

— Полагаю, я сумею вам помочь, — сказала рабыня, прислонившись к спинке кровати и насмешливо глядя на них. У Рены даже голова закружилась от облегчения. — Для начала нам понадобится хоть какое-нибудь оружие.

А потом… — Мире улыбнулась, словно думая о какой-то тайне, известной ей одной. — Плавать умеете?

Глава 5

Когда в глуши внезапно обнаружились дикие люди, Шана несколько встревожилась. Несмотря на то что с самого начала поисков нового дома знала, что рано или поздно волшебникам придется столкнуться с людьми, никогда не бывшими в рабстве у эльфов. Мир чересчур велик, а эльфов слишком мало, чтобы поработить или уничтожить всех людей на свете.

Однако теперь, когда они знали что к чему, открытие оказалось довольно пугающим: судя по тому, что сообщил Коллен, за пределами известных им земель людей куда больше, чем предполагала Шана. Раз уж существует целый клан — и не единственный, — который живет исключительно тем, что торгует с другими дикими.

Клан Коплена не смог ничего сообщить волшебникам о степях к югу от Цитадели и о том, кто там живет. Люди Коллена жили на реке и редко удалялись от нее. Коллен сказал только, что по равнинам кочуют несколько пастушеских племен и некоторые из этих племен иногда высылают своих представителей к реке торговать с его людьми, но такое случается чрезвычайно редко.

Шана сочла этот недостаток информации достаточной причиной, чтобы удрать из Цитадели на разведку. Меро, Кеман и Каламадеа отправились с ней не менее охотно.

Перенос личных вещей из старой Цитадели был более или менее налажен, но Каэллах Гвайн и его приспешники все равно были недовольны. Они не стеснялись то и дело являться к молодым волшебникам с требованием немедленно добыть ту или иную вещь. При этом, несмотря на все советы молодых, сами старики не желали снизойти до использования камней, чтобы увеличить свою магическую силу или объединить силы, как это делали молодые. У них всегда находились дела поважнее, а «добывать вещи — это работа для учеников». Шана слышала это каждый день.

Что это за «дела поважнее», Шане пока что узнать не удалось. Будем надеяться на лучшее — предположим, что старички трудятся над укреплением обороны Цитадели или над тем, как сделать, чтобы эльфы не могли засечь применение магии внутри Цитадели. Однако на это непохоже. Во всяком случае, ни сама Шана, ни те, с кем она разговаривала, признаков подобной деятельности не замечали. Так что, увы, вероятнее всего, все их «важные дела» состояли в том, чтобы обустраивать собственные жилища по своему вкусу и подбивать драконов на то, чтобы вносить разные мелкие изменения.

Сам Каэллах прочел Шане длинную лекцию об обязанностях ученика по отношению к своим наставникам и долго бубнил что-то насчет того, что, мол, ученица, которая своими руками поломала жизнь стольким мудрым волшебникам, должна быть благодарна уже за то, что ей позволяют находиться в их обществе. Шана тут же решила, что и у нее найдутся дела поважнее, чем таскать барахло.

Например, выяснить, нет ли на юге еще каких-нибудь диких людей. В конце концов, степь велика, и сколько там этих «пастушеских племен» — неизвестно. А ведь в каком-нибудь из этих племен могла сохраниться память о древней людской магии — еще с тех времен, когда эльфов не было и в помине. Эльфы — отнюдь не хозяева этого мира, что бы они там ни думали. И то, что им известно о нем, вероятно, составляет лишь малую часть от всего, что следовало бы знать.

У Шаны была и еще одна причина отправиться в разведку, хотя о ней девушка предпочитала помалкивать.

Будем смотреть правде в глаза: если торговцы Коплена оказались дружелюбными, это еще не значит, что очередной людской клан, который набредет на Цитадель, не будет настроен враждебно. Если верить старым хроникам, люди воевали друг с другом задолго до прихода эльфов.

А чистокровные люди могут счесть волшебников-полукровок такими же врагами, как и эльфов, если не хуже.

Отсутствие Шаны даст молодым волшебникам законный повод не выполнять несуразных требований Каэллаха Гвайна, если они сами того не захотят. Если ее, самой могущественной из молодых магов, не будет, их возможности, естественно, сделаются весьма ограниченными. Каэллах уже и так отнял у них слишком много времени и сил.

Если сказать ему, что ради очередной безделушки ему и прочим волшебникам придется есть овсянку вместо вкусной свежей дичины — и что они постараются довести до всеобщего сведения, кому они обязаны столь скудным ужином, — Каэллах скорее всего отвяжется.

Возможно, старым нытикам и не понравится такой ответ, но оспорить его они не смогут: старики ведь так и не потрудились узнать пределы возможностей «новой» магии. И, что самое приятное, в этой ситуации они ничего не выиграют от того, что сошлются на свое невежество: если бы они научились пользоваться камнями и работать в кругу, то прекрасно могли бы и сами добыть себе все, что надо. Денелор обещал им так и сказать. И даже Парт Агон пообещал поддержать его: главный волшебник смертельно устал от постоянного нытья стариков. Парт Агон сильно переменился в последнее время

— и, по мнению Шаны, в лучшую сторону. Девушка от него такого не ожидала: наоборот, она рассчитывала, что главный волшебник сделается похож скорее на Каэллаха, чем на Денелора. То, что Парт Агон был на стороне Шаны, делало ее положение несколько устойчивее.

— Я скажу им, что раз они доказали свою готовность учиться «новой» магии, значит, им нужно как можно больше упражняться, — говорил Парт Агон без тени улыбки на лице. — В качестве главы и старшего среди волшебников я, разумеется, обязан указать на это тем, кто младше меня.

А лучший способ упражняться — это добывать свои собственные вещи, разве не так?

Молодые волшебники горячо согласились с Партом Агоном и вздохнули с облегчением. Они представили себе, как Каэллах Гвайн будет упрашивать их научить его работать с камнями… Мысль эта позабавила всех, даже старого Денелора.