Губы Мика Джаггера - Новаковский Доман. Страница 4

Боже мой! (Роется в открытках.) «Last Time», «Come On», «Satisfaction»! Господи милостивый! (Достает очередную открытку, поет.) Child of the Moon! Let you radiate! Когда-то я даже придумал к ней наши слова…

БАРТЕК. «Mother's Little Helper», «As Tears Go By»… Не слабо!

МАРЕК. «Out Of Time»… «Under My Thumb»… Нормально! Но тут целое сокровище! «Stoned», помните? Блюзик на двенадцать тактов… А это? (Вырывает открытку у ЯНА.) Покажи! (Поет.) Let's spend the night together…

ЯН. …now I need you more then ever…

БАРТЕК. I see you smiling, babe – you need a guiding, babe!

АННА (радостно). Ну и что? Как?

ЯН. Что значит – как? (Смотрит на БАРТЕКА и МАРЕКА – они все вместе исполняют «семейный жест», поочередно – ЯН, МАРЕК, БАРТЕК – заканчивая возгласом:) «Satisfaction»!

ДЕЙСТВИЕ II

Декорация та же, что и в предыдущем действии. БАРТЕК и КАСЯ в комнатке КАСИ. БАРТЕК настраивает радио.

БАРТЕК. Класс! На какую станцию ни настроишься – везде Джаггер. Клево, что они приехали, в моей тусовке я, само собой, сейчас вроде эксперта. (Смотрит на обиженную КАСЮ.) Ну, ты же понимаешь, в такой семейке… Ребята жутко удивились, что у нас такой тур. Вроде бы что-то там слышали, но… Тебе долить? (КАСЯ молчит.) Да ты чего? Что-нибудь случилось?

КАСЯ. Ты не стесняйся, можешь к ним вернуться. Ты же не обязан сидеть со мной!

БАРТЕК. Ты это чего? Что слишком долго ходил? Эй, да что ты? Расслабься, кончай! Старый начал базар, пришлось выслушивать, понятно? Да ты что, не знаешь, что это за климат? Наверняка, знаешь!

КАСЯ. Да знаю я этот климат.

БАРТЕК. И ты на самом деле подумала, что мне лучше с ними, чем с тобой? Ну уж нет!

Пауза.

КАСЯ. Расскажи мне про него еще… Про твоего дедушку…

БАРТЕК. Ого! Здорово он тебе насолил!

КАСЯ. Нет, я не о том… Не знаю, но… Здесь о Боге вообще не говорят, так что… Здесь только в костел ходят…

БАРТЕК. Про деда? Да все нормально. Дед у меня крутой. Что ты хочешь знать? Он – вольный дух. Ты о Марте слышала? (КАСЯ удивлена.) Ну в шестьдесят восьмом, студенческая заварушка. Так он тогда тоже… ну, в общем, бушевал… Сама понимаешь. Оппозиция, то да се. Воевал с коммуной. А Гомулка ему нормально – клыки в шею. Вот так! И посадил в кутузку!

КАСЯ (пожимает плечами). Гомулка, Коперник, Болеслав Храбрый…

БАРТЕК. Да нет, мне все это тоже по барабану, только знаешь… История порой и на нас отыгрывается. Да! Вот я, к примеру. Не поверишь, а мой старик поехал за границу, когда ему уже под тридцать было, представляешь? Так теперь я на все каникулы должен тащиться в Париж, понятно? Меня уже мутит, так нет – до бесконечности! И в Диснейлэнд, и на карусель, и какая-то Ривьера затраханная, и опять, и опять, до рвоты! А я так хотел в прошлом году с пацанами на Мазуры! Так нет – Лазурный берег! Б-э-э! Ты представляешь? Еще колы? (Доливает.) А все из-за тех дурацких коммунистов! Гомулка! Вампир дерьмовый! (КАСЯ смеется.) О! (Пьет.)

Комнатка Каси в мезонине затемняется, освещается центральная часть сцены. Там – костер или его имитация, возле костра АННА, ЯН, МАРЕК.

АННА. Корова у меня осталась после Здисека. Когда кооператив развалился, то нам дали трех. На выплаты у них денег не было. Двух я продала. Потом подоспела пенсия за Здисека, купила машину. А теперь сама не знаю чем заняться… Может, какой-нибудь экологический туризм организовать, или что-то подобное?

ЯН. Ну, что ж. Малая стабилизация. Телевизор, мебель и «Фольксваген-Гольф». Браво.

МАРЕК. Чудесная ночь…

АННА. Знаешь, Ян… Вся твоя жизнь… Не знаю. Чтобы такое абсолютное отсутствие стабильности!

ЯН. А что вообще стабильно? Кроме The Rolling Stones, разумеется!

МАРЕК. Папа, Каси здесь уже нет, тебе не перед кем…

ЯН. Постой, постой! Ты затронула важную проблему! Ничего стабильного, ничего! Ведь так? Мода, автомобили, дома, нравственные нормы, да все, что угодно! Все, даже политические системы, все течет! Все, черт побери! Помнишь, Анка, скольких американских президентов мы пережили? А? Посчитаем, начиная с Кеннеди! Джонсон, Никсон, Форд, Картер, Рейган, правильно считаю? Буш, Клинтон, Буш-младший, а потом будет новый… Распался Советский Союз, освоили Луну, Европейское сообщество, всевозможные чудеса, и никакой стабильности, да?

Центральная часть сцены затемняется – освещается мезонин – комнатка КАСИ. КАСЯ и БАРТЕК. КАСЯ посматривает на БАРТЕКА и хихикает. Его это смущает.

БАРТЕК. Чего ты? (КАСЯ хихикает.) Ну, что такое? Опять что-то не так сказал, да? Да перестань ты! Считаешь, я большой ребенок, правда? Да? А разве не знаешь, что у парней созревание наступает позднее? (Пауза.) Нет, я хотел… Все это вообще не имеет никакого смысла!

КАСЯ. Вот именно! А ты бы хотел сразу в постель, да?

БАРТЕК. Чего ты все время со своей постелью?! Иди ты сама в постель, чего ты от меня хочешь?! Тоже нашлась – взрослая! Красавица ночи! Королева сельхозкооператива! (Встает, выходит, возвращается.) Ну, ладно, sorry Gregory, я так вовсе не думаю!

КАСЯ. Это я тебе – sorry. Я…

БАРТЕК. Не знаю почему, но я иногда слишком много болтаю. Возможно. Но я подумал, что с тобой это… Понимаешь. Можно поговорить, потому что ты… Потому что нормально, ну это… (Махнув рукой.) Все, забудь!

КАСЯ. Ну ладно, не сердись!

Они легко прижимаются друг к другу. Мезонин затемняется, освещается центральная часть сцены. АННА, ЯН и МАРЕК открывают ворота коровника. Раздается мычание.

ЯН. Так это корова. Твоя корова.

АННА. Корова. Недавно отелилась, но малыша мы продали…

ЯН. Вот именно! Малыша! Разве у нас вообще есть детей? Мареку было пять лет, а я… Знаешь, Анка, я не мог избавиться от мысли, что это не мой сын…

МАРЕК. Как же так, минутку…

ЯН. Да погоди ты, я же не в том смысле, это такая метафора философская… (МАРЕК неуверенно покашливает.) Понимаешь, мне казалось, что мой немного другой, поменьше… Мне постоянно казалось, что ему всего три годика, понимаешь? Даже когда ему было уже пять.

АННА. Ну… А это Матильда. Ей уже десять лет. (К корове.) Ну, что, красавица? Хозяйка пришла, да? Хозяйка пришла! Красавица ты моя! (Гладит ее.)

ЯН (к корове). Дай лапу! Не даешь?

МАРЕК. Папа, я не хочу иронизировать, но если вспомнить, как часто ты меня видел… Так что, тебя можно понять…

ЯН. Да я совсем не об этом! Что ж, очень красивая корова. Не кусается? На, на! (Дает ей сена.) Все шло слишком быстро, всегда! А я, если уж привык, что тебе пять и ты дошкольник, то… Однажды я пошел за ним в детский сад…

МАРЕК. Ты? Когда, папа? Это невозможно!

ЯН. Погоди, сейчас! Я пошел его забрать…

МАРЕК. Это невозможно, я бы запомнил!

ЯН. Да тихо ты! Что ж, корова – прелесть, но, может, уже пойдем? Так я пошел его забрать, но оказалось, что он уже в школе! Представляешь? А это вообще на другой улице! И выглядит он совсем иначе, ему уже семь, и он какой-то такой… подросший! Паранойя! Безумие какое – то, ничего постоянного, жизнь как на фуникулере, все вверх тормашками… Разумеется, можно сказать, что я просто был плохим отцом, но проблема здесь глубже…

АННА. Ну, ладно. А теперь, пожалуйста, – резюме!

ЯН. Вот именно. Сам понимаю, что звучит все это туманно. Но ведь они все это время играли. Не переставая. Понимаю, это звучит смешно, но ничего лучшего у меня нет. Мы вообще, как кажется, имеем только один выбор – можем быть либо смешными, либо абсолютно никакими!

МАРЕК. Так, теперь понятно кто что выбрал! Достаточно взглянуть…

ЯН. Да уж ладно, ладно. На тебя не угодишь.

Отходят от коровника.

Сегодня у меня уже взрослый внук, а они все играют! Тот дождь тогда, помнишь? Тогда, в Праге…

МАРЕК. В Праге?! Дождь, конечно же. Не знаю, помнишь ли ты, но ведь мы тогда не доехали до того концерта… Где собирались бросить мячик. Именно этот! (Достает мячик из кармана ЯНА, показывает АННЕ.)