Граница смерти - Одом Мэл. Страница 12

Хэкер оказался необычайно ловким, Брэндстеттеру пришлось признать это. И смелым, поскольку уже отважился преодолеть первые смертельные барьеры безопасности. Думая о цене, которую заплатили хэкеру за то, что он – или она – посмел пойти на риск, связанный с проникновением в систему программного обеспечения, охраняемую подобно программам Нагамучи, Брэндстеттер создал логическую конструкцию, предназначенную для того, чтобы изловить нарушителя прежде, чем станет возможным еще более глубокое проникновение. По правилам корпорации ему следовало предоставить это службе безопасности корпорации, которая жестоко наказала бы дерзкого взломщика, однако гнев, вызванный появлением призрака Камиллы Эстеван, все еще бушевал в нем.

Чувствуя, как его материальное тело вводит необходимые данные в терминал Тендрая в офисе, Брэндстеттер разработал программу и запустил ее.

Беззвучный взрыв перенес его в белую кубическую комнату без окон и дверей, где он увидел худощавого парня вдвое моложе себя.

– Кто ты такой, черт побери?! – воскликнул нарушитель. Он убрал с лица темно-синий шарф. Свет отражался от застежек-молний на куртке и брюках, от серег в ушах и двух колец в левой ноздре.

– Я – тот самый, кто создал систему безопасности, которую ты пытаешься нарушить, – сообщил Брэндстеттер. – А ты кто?

– Послушай, приятель, я знаю законы. Ты не имеешь права удерживать меня здесь.

– Как раз наоборот. В данной ситуации я могу поступить с тобой как пожелаю. Ты пренебрег всеми предупреждениями, предусмотренными Конвенцией и запрещающими вторгаться в эту зону, защищенную авторским правом. Любой суд признает, что ты получил по заслугам.

Юноша нервно облизнул губы.

Брэндстеттеру показалось, что он видит, как телесные руки хэкера застыли над клавиатурой компьютера.

– Послушай, давай решим дело мирно, а? У меня есть программы, которые могут тебя заинтересовать.

Наслаждаясь ощущением абсолютной власти над пленником, Брэндстеттер спросил:

– Почему ты считаешь, что у тебя есть что-то, представляющее для меня интерес? Ведь тебе даже не удалось прорваться через созданные мной защитные барьеры.

Хэкер начал расхаживать на своей половине куба, не сводя взгляда с человека, захватившего его.

– Послушай, приятель, у меня кое-что припрятано – немного наркотиков, кое-какие документы. Может быть, мы все-таки договоримся, а? Если ты передашь меня полицейским, они сожгут мне мозг и я больше не смогу работать с терминалом. Ты ведь тоже живешь здесь – как бы тебе понравилось, если бы у тебя забрали ключ?

– На кого ты работаешь?

– Сам на себя.

Брэндстеттер сузил половину куба, где находился нарушитель, превратил ее в подобие гроба и сжал хэкера в узком пространстве.

– Ну хорошо, хорошо, ради Бога! Я получил задание и некоторые коды от парня из «Мегатренда», да и обещали-то мне крохи, поверь.

Брэндстеттер расширил стены куба, на мгновение перенес свое физическое тело в материальный мир, закодировав полученную информацию в чипах терминала. Он почувствовал в киберсебе мощный поток энергии, хлынувший из терминала. Брэндстеттер улыбнулся, вытянул указательный палец и поднял большой, изобразив нечто вроде пистолета, и произнес:

– Бах!

Рубиновый луч вырвался из кончика указательного пальца и отбросил молодого хэкера сквозь стену куба. Где-то в материальном мире парень проснется с ужасающей головной болью, а узлы его рабочего терминала будут полностью сожжены.

Стены куба, окружающие Брэндстеттера, исчезли, и он помчался по линии сетки прямо к личной матрице, соединенной с матрицей Нагамучи, собираясь отпраздновать успех перед тем, как вернуться в материальный мир.

7

– Эй, Мик, капитан просил передать, что хочет видеть тебя, как только ты соизволишь явиться на службу. Кроме того, бормотал что-то о намерении совершить противоестественный сексуальный акт с твоим автоответчиком. Трэвен поднял руку, давая понять, что слышал, и пошел дальше через центральную комнату полицейского участка. Дюжина столов с устаревшими компьютерами американской фирмы Ай-Би-Эм на них загромождала квадратное помещение, превращая его в нечто похожее на лабиринт. Пробираясь к лаборатории Зензо, он помахал рукой, приветствуя знакомых детективов, и остановился лишь на мгновение, чтобы налить себе чашку кофе из кофеварки, конфискованной Хэкли во время налета на притон, торговавший наркотиками. Само собой разумеется, Хэкли по чистой случайности забыл включить кофеварку в список конфискованных вещей. Ему показалось, что все идет как обычно – тихо и спокойно. Детективы вели свои расследования, разрабатывались различные версии: замкнутые в свои маленькие миры, они или собирались группами у одного стола, или, взгромоздив ноги на соседний, беседовали с осведомителями. Трэвен решил, прежде чем идти на ковер к капитану Кайли, узнать у Зензо, сумел ли тот извлечь какую-нибудь информацию из кристалла памяти, захваченного вчера вечером его группой вместе с головой курьера.

Он прошел через электростатический занавес, отделяющий секцию компьютерного анализа от комнаты детективов, и увидел Зензо. Техник подключился к терминалу, и его пальцы так и летали по клавиатуре. Сев за стол позади Зензо, Трэвен смотрел на монитор и пытался понять, что означают сумасшедшие цвета, мелькающие на экране компьютера. Они словно плясали в безумном танце, резко контрастируя со стерильной белизной стен секции компьютерного анализа.

Зензо был молодым парнем, худым как щепка, с густой шапкой черных волос, в белом лабораторном халате с эмблемой футбольной команды «Далласские ковбои» на груди. Инвалидная коляска, в которой он сидел, была оборудована кибернетическим управлением, спроектированным им самим после того, как он понял, что ему суждено провести в ней всю жизнь.

Трэвен пил кофе, жалея о том, что не зашел в угловой магазин «7-11» и не выпил там хорошего кофе.

Внезапно экран монитора погас, и коляска развернулась с механическим жужжанием сервомоторов. Зензо протянул руки к вискам, отключил троды, тут же исчезнувшие внутри терминала, и произнес:

– Попробую догадаться, почему ты почтил нас своим присутствием.

– Это не так уж и трудно, – улыбнулся Трэвен. – У меня всего одно дело, но не терпящее отлагательства.

– Что верно, то верно. – Зензо развернул кресло мысленным усилием и направил его к кофеварке, установленной в углу. – Хочешь кофе?

Трэвен выплеснул из чашки остатки и протянул ее Зензо.

– Колумбийский, мой друг. Пей и радуйся. Не вся продукция этой страны предназначена для того, чтобы ее вдыхали или вводили под кожу в виде инъекций.

– Однако стоимость примерно такая же.

– К сожалению. – Зензо повернулся к монитору и поправил очки. – И тоже к сожалению, мне не удалось преодолеть барьер защиты, окружающий ядро кристалла памяти. Его система самоуничтожения может включиться при малейшей ошибке и стереть всю содержащуюся в нем информацию. Тогда извлечение данных потеряет смысл.

– Значит, ты не сможешь добраться до информации, хранящейся в чипе?

– Нет, я просто предупреждаю, что для этого потребуется время.

– Но информацию можно будет затем использовать в качестве доказательства?

– Да, после того как я закончу работу. Я ведь еще не сдался. Система кодирования в чипе очень тонкая. Тот, кто разрабатывал операцию, не жалел денег на обеспечение безопасности.

– Операция проводилась под охраной яков – правда, безуспешной.

– Знаю. Да и принятые меры безопасности носят японский отпечаток. – Зензо отпил кофе. – Хочешь знать мое личное мнение? Мне кажется, ты натолкнулся на дело, успешное расследование которого отзовется эхом во многих странах.

– Должно быть, Донни Куортерс пробился в высшую лигу только для того, чтобы рухнуть самому и потянуть за собой других, – заметил Трэвен.

– Можешь не сомневаться – он принял меры, чтобы прикрыть свой зад. Хочу предостеречь – среди клиентов банка данных «Дата Мэйн» ходят слухи, что за твою голову обещано крупное вознаграждение, приятель.