Граница смерти - Одом Мэл. Страница 13

– От Куортерса?

– Не знаю. Не сумел добраться до источника слухов. Поручил Гейблсу выяснить. Я решил, что ты все равно захочешь довести расследование до конца и не станешь беспокоиться о такой мелочи, как твоя голова.

– Ты поступил правильно.

– Мик, нельзя быть полицейским двадцать четыре часа в сутки, – покачал головой Зензо. – Готов побиться об заклад, что в решающий момент мало кто придет тебе на помощь – пальцев на одной руке хватит, чтобы их сосчитать.

– Зато ты будешь в их числе, – улыбнулся Трэвен. – Только потому, что я у тебя в долгу.

– Если бы я поверил, – покачал головой Трэвен, – то не пил бы сейчас твой кофе.

Из динамика системы внутренней связи донесся пронзительный, разрывающий барабанные перепонки звонок, и, когда он стих, послышался раздраженный голос капитана Кайли:

– Трэвен, отправляйся ко мне в кабинет. Немедленно. – Резкий щелчок выключенного микрофона подчеркнул властность приказа.

– Придется идти. – Трэвен встал. – Повелитель требует к себе.

– Передавай ему привет. – Зензо вставил троды в гнезда на висках.

– Смеешься? Кайли ненавидит тебя с того самого момента, когда по твоей инициативе дело Дечэнси повернулось на сто восемьдесят градусов, что нанесло ощутимый ущерб его профессиональной гордости.

– Насколько я припоминаю, это произошло при твоем участии.

– Верно, но меня он ненавидел и раньше. А вот ты попал в его «черный список» из-за дела Дечэнси. – Трэвен остановился у кофеварки, чтобы еще раз наполнить чашку. – Если получишь информацию из чипа, сообщи мне немедленно, ладно?

Зензо кивнул, уже держа пальцы над клавиатурой, паря в киберпространстве.

Мысль о том, что можно передвигаться в нереальном, воображаемом мире логических построений, созданных компьютерами, вызывала беспокойство у Трэвена. Микрокристаллы связи, инфракрасное зрение и все остальное, вживляемое в тело человека или созданное с помощью генной инженерии, делало человека могущественнее, а вот киберпространство превращало человеческое тело в пустую оболочку. Трэвен видел слишком много зомби и программистов-неудачников, сгоревших внутри киберпространства и оставивших в материальном мире лишь то, что можно использовать при пересадке органов другим людям.

Ковальски находился в комнате детективов. Его рубашка выглядела мятой, а ремни кобуры, висящей под мышкой, потемнели от пота.

– Садись, – скомандовал он молодой женщине в наручниках, показывая на стул.

– Да плевать мне на тебя, коп, – ответила женщина, выдергивая локоть из сжимающей ее руки полицейского. Наручники с металлическим звоном упали на пол, в следующее мгновение из-под ногтей выдвинулись острые лезвия бритв, и пальцы женщины устремились к лицу огромного детектива.

Ковальски успел отклонить голову в сторону, пальцы со смертоносными лезвиями скользнули мимо, и он нанес несильный, но точный удар по подбородку проститутки.

Ковальски опустился в кресло за своим столом и пробурчал:

– Усадите на стул эту суку.

Затем он пошарил в выдвижном ящике, достал банку жевательного табака и сунул щедрую порцию за нижнюю губу.

Два других детектива подняли женщину, надели наручники, подключили к нашейному гнезду нейронный трод, нейтрализующий механизм выдвижения острых лезвий из-под ногтей, чтобы она не смогла снова отомкнуть замок наручников, и вернулись к своей работе.

– Тебе следовало проверить, нет ли у нее бритв под ногтями, – бросил Трэвен, направляясь к кабинету капитана. – Продолжай так и дальше, и тебе когда-нибудь вручат на блюде твою собственную физиономию.

Ковальски смущенно улыбнулся и сделал непристойный жест пальцем.

Трэвен остановился перед дверью с надписью золотыми буквами на матовом стекле «Капитан детективов» и постучал.

– Войдите, – прогремел глубокий бас Кайли. Трэвен положил ладонь на пластинку у входа, и дверь с шуршанием отодвинулась в сторону. После того как он вошел, дверь автоматически закрылась.

Лео Кайли стоял за своим письменным столом – высокий чернокожий мужчина в слаксах и белой рубашке с галстуком. Серебристый венчик седых волос – все, что осталось от когда-то густой африканской шевелюры, – создавал впечатление ореола вокруг его головы, на макушке которой красовалась огромная лысина, отсвечивающая под лампами дневного света. Он сердито посмотрел на кипы бумаг, загромождающие стол, затем перевел взгляд на Трэвена.

– Вы хотели видеть меня?

– Вот уже почти два часа. – Кайли отодвинул бумажные завалы в сторону, нашел кнопку дистанционного управления и нажал на нее, включив экран единственной стены, свободной от фотографий разыскиваемых преступников и объявлений об их розыске. – Какой смысл, черт возьми, иметь автоответчик, если ты никогда не откликаешься на звонки?

– Не хочу выслушивать уговоры торговцев алюминиевыми жалюзями, чистильщиков ковров или беседовать с представителями секты «Свидетели Иеговы».

– Снимай плащ и садись. Нам нужно поговорить. Трэвен снял плащ, положил его на соседнее кресло, отстегнул СИГ/Зауэр с кобурой от ремня и сел на стул, держа пистолет на коленях.

– Вчера ты провел очень рискованную операцию, – заметил Кайли.

– Не вижу в ней ничего рискованного. Кайли насмешливо улыбнулся:

– Ты никогда не замечаешь опасности, парень. На улице ты превращаешься в настоящего маньяка. Лично мне кажется, что лучше всего отобрать у тебя полицейский значок, сунуть в руку золотые часы за безупречную службу и отправить на покой. Меня изумляет, каким образом тебе удается убеждать своих людей следовать за тобой и преодолевать все препятствия, возникающие на пути. За исключением Ковальски, разумеется. Он чувствует себя в опасной ситуации как рыба в воде, ему это нравится даже больше, чем тебе.

Сдерживая закипающую ярость, Трэвен произнес:

– Вы хотите сказать мне что-то или мы собираемся сидеть вот так и беседовать о погоде?

– А еще мне не нравится ваше поведение, мистер. – Глаза Кайли выпучились, и на белках стала отчетливо видна паутинка кровеносных сосудов.

– Операция прошла успешно. Когда Зензо расшифрует основную память чипа, у нас будет достаточно доказательств, чтобы повесить Донни Куортерса и того, кто руководит действиями яков.

– Это всего лишь твое предположение. Кроме того, лаборатория компьютерного анализа, возможно, и не сумеет расшифровать кристалл памяти, не нарушив содержащейся в нем информации.

Трэвен с трудом удержался от резкого ответа.

– Сейчас ты попал на горячую сковородку, а ведь на ней можно и поджариться. – Кайли вздохнул. – Можешь верить, можешь нет, но мне не хочется, чтобы у тебя были неприятности. – Он обошел вокруг стола, едва заметно хромая, когда ступал на бионический протез, вот уже девять лет заменяющий ему левую ногу.

– Давайте приступим к делу, капитан, а?

Кайли сел на край стола и посмотрел на Трэвена ледяным взглядом.

– Завтра, с девяти утра, ты на неопределенное пока время переводишься в отдел по расследованию убийств.

Трэвен встал и пристегнул к поясу кобуру с пистолетом.

– Об этом не может быть и речи.

– А вашего согласия и не спрашивают, мистер, – рявкнул Кайли. – Это – приказ.

– Вы не должны так поступать накануне раскрытия самого крупного преступления, которое когда-либо приходилось расследовать полиции Далласа.

– Должен, и заставлю выполнить мой приказ! – В голосе капитана звучала угроза. – Я предоставляю тебе выбор: или ты завтра утром явишься в отдел по расследованию убийств, или напишешь заявление об увольнении.

Трэвен молчал.

– Вот так обстоят дела, Мик, – произнес Кайли уже другим тоном.

– Но почему?

– Ты слишком хорошо работаешь, привлекаешь к себе всеобщее внимание. Люди узнают тебя. Вчера вечером и весь день сегодня твоя долбаная фотография то и дело демонстрировалась на видеостенках всего города. Средства массовой информации присвоили тебе кличку «коп-убийца», а в этом году предстоят выборы мэра, позиция которого по проблемам охраны правопорядка такая же нестойкая, как у одуванчика на ветру. Мы с Канеоки с трудом сумели добиться, чтобы тебя оставили в полиции. Это что-нибудь для тебя значит?