Власть - Олден Марк. Страница 2

Он ненавидел новое правительство и особенно ненавидел миссис Акино – высокомерную святошу, которая это правительство возглавляла. Внешне она казалась ангелом, спустившимся на землю, чертова святоша.

Но Баколод слишком хорошо знал самого себя, чтобы верить в чью-то ангельскую чистоту. Миссис Акино была политиком, а значит не кем иным, как только мошенницей и шарлатанкой, ничтожеством, изображающим из себя богиню.

Вскоре фары «датсуна» осветили дорожный знак с надписью: «Зона Свободной Торговли – Талтекс Индастриз: три километра». Баколод прикусил нижнюю губу. Три километра. Он опустил руку с руля и тронул себя за мошонку.

Он продолжал ехать по грунтовой дороге вверх по склону через лес и напрягся, когда проезжал небольшой тоннель, потому что с потолка его свисали летучие мыши, целые гроздья летучих мышей с заостренными ушами, сложенными, клиновидными крыльями и когтистыми лапами. Выхваченные из темноты фарами машины, они неожиданно отрывались и летели прямо на машину, вгоняя Баколода в дрожь, пролетали мимо и вылетали из тоннеля в направлении тайных, заранее выбранных и только им известных мест охоты.

Сердце Баколода тяжело застучало в груди, и он вдавил педаль газа до упора.

Через несколько секунд он оказался на вершине горы в чистом ночном воздухе, на покрытой черным асфальтом автостоянке, с которой открывался вид на потухший вулкан. Он прибыл в Зону Свободной Торговли – территорию в двадцать два акра, огражденную кирпичной стеной с колючей проволокой наверху.

В Зоне Свободной Торговли (ЗСТ) находился Талтекс Индастриз – американский завод электронной аппаратуры, где кремниевые пластинки собирались в интегральные схемы и спаивались в монтажные платы. На Филиппинах Талтекс Индастриз привлекали возможности вложения капитала, освобождения от налогов, запрет на профсоюзы, а главное – неограниченные ресурсы рабочей силы в лице молодых женщин, готовых согласиться на зарплату и условия труда, на которые не соглашались мужчины.

Баколод подумал о пожаре, и у него наступила эрекция.

Хотя автостоянка почти вся была занята автомобилями, место для своей машины он нашел без труда. Он просто подождал, пока один из ночных мастеров, горделивый, даже несколько надутый филиппинец выехал со стоянки в своем побитом «рено» и заехал в тоннель, чтобы спуститься с горы. После этого Баколод занял место мастера напротив невысокой, покрытой мхом бетонной стены, окружающей автостоянку.

Резервная автостоянка предназначалась строго для заводского начальства. Об этом извещали таблички с надписями на английском, испанском, и тагильском языках. Но Баколода ничуть не смущало, что он нарушает правила компании. Как и любой охранник во время ночного дежурства, он мог припарковать свою машину там, где ему заблагорассудится, при условии, что уедет он раньше, чем появится дневной управляющий – противный маленький мусульманишка.

Захватив сумку, он вышел из машины, закрыл дверцу и убедился, что она заперта. За шесть месяцев его работы охранником Талтекс Индастриз машину Баколода обворовывали дважды. У него украли магнитофон, пару туфель из шкурки ящерицы, черную кожаную куртку и небольшую статуэтку девы Марии из нефрита, которая была приклеена к приборной доске. Однажды у него украли даже персональный компьютер, который он сам стащил на заводе электронной аппаратуры.

Все украденные вещи, за исключением компьютера, ему подарила Хузияна де Вега, и он очень огорчался, что потерял ее подарки. Возможно, их украл кто-нибудь из его приятелей охранников. Кто мог еще забраться сюда? Охранники же могли спокойно разгуливать по всей территории ЗСТ.

Если не считать этих потерь, Баколоду нравилась его работа. По сравнению с его прошлой деятельностью, когда он таскал надгробные камни с могил, сбивал надписи и перепродавал надгробия подешевле, она казалась ему шагом вперед. Что особенно ему нравилось в ЗСТ, так это чистый сельский воздух и неторопливое хождение, которые были недоступны в городе.

На вершине горы не было таких толп, как в Маниле, население которой превысило восемь миллионов и продолжало увеличиваться. Филиппинцы уклонялись от регулирования рождаемости. Причиной этому были строгий католицизм и традиционное азиатское стремление иметь большую семью, которая позаботится с тебе на старости лет. Как говорила Хузияна де Вега, зачем филиппинцам планирование, когда им нужен прирост семьи.

Стоя на темной автостоянке возле своей машины, Леон Баколод взглянул на свои часы – «Патек Филиппс» с золотым корпусом, золотым ремешком и украшенными драгоценными камнями стрелками. Ничего подобного у него никогда не было. Эти часы месяц назад ему подарила Хузи по случаю его двадцать первого дня рождения. Она украла их у одного из своих клиентов, бизнесмена из Гонконга, одурманив его наркотиком.

На задней стороне корпуса была выгравирована надпись на кантонском диалекте китайского языка – какая-то романтическая чепуха от жены этого бизнесмена. Баколод собирался вытравить надпись в ближайшее время.

Было половина двенадцатого.

Он не должен опоздать. Предстоящий пожар будет важным, возможно, самым важным в его жизни. Китаец с вкрадчивым голосом и элегантными манерами, который его нанял, дал ясно понять эму это. Чтобы никаких ошибок, сказал он Баколоду. Ему не простят ни промахов, ни погрешностей.

Ты обещал мне хорошо выполнить работу, сказал ему китаец, этого я от тебя и жду. Разумеется, он, таким образом, угрожал Баколоду. Предупреждал так же хитро, не в открытую, как делал все остальное.

После этого разговора в душе поджигателя осталось смутное беспокойство. Ни для кого не было тайной, что китаец с вкрадчивым голосом был членом крупнейшей гонконгской Триады.

Триада – самая мощная преступная организация в мире. Если она твой враг, мир оказывается прозрачным. Спрятаться от нее невозможно.

Договариваясь о совершении поджога, Баколод мысленно спрашивал себя, не поспешил ли он. Не станет ли этот пожар последним в его жизни? Несколько минут он даже всерьез подумывал о том, чтобы уйти от вежливого китайца. Да, Баколод вполне подходил для этого задания: он был опытным поджигателем и мог входить в ЗСТ, не вызывая подозрений. С другой стороны, он еще не собирался расставаться с жизнью.