Правила охоты - О'Рейли Виктор. Страница 49

Килмара быстро оценил ситуацию. Оба террориста сняли свои маски, чтобы лучше видеть в темноте, и теперь он мог рассмотреть кто есть кто. Ему нужен был пленник, который хоть что-то знал. Конечно, вряд ли кто-нибудь из них знает действительно много, так как эту работу они выполняли на заказ, но попытаться стоило.

— Опустить фильтры, — приказал Килмара в микрофон, и в коридоре вспыхнул и погас ослепительный свет.

Мак— Гонигэл и Дайд моргнули, однако каждый из них мысленно зафиксировал местоположение прожектора. Когда свет снова зажжется, они выстрелят и разобьют его.

Свет вспыхнул снова, затем погас, затем принялся мигать с чудовищной скоростью, словно взбесившийся стробоскоп на дискотеке. Оба террориста выстрелили, однако вспышки яркого света сбивали их с толку. Как ни трудно им это было, они сосредоточились и стали бить прицельными короткими очередями по источнику света, однако ничего не происходило. Рикошетирующие пули с визгом разлетались во все стороны, и Мак-Гонигэлу пришло в голову, что прожектор, должно быть, забран бронированным стеклом или одним из этих новых прозрачных пластиков, которые способны противостоять пулям. Потом его стало тошнить, голова закружилась, и он затрясся. Автомат выпал из рук главаря, и он забился на полу в припадке, похожем на приступ эпилепсии.

Он пал жертвой устройства, которое было разработано в качестве полицейского средства для контроля за поведением толпы. Его действие основывалось на том, что некоторые люди под воздействием стробоскопического эффекта теряются и становятся беспомощными. Разработчики увеличили мощность источника света и частоту вспышек, и результат превзошел все их ожидания. Достаточно было нескольких минут воздействия, чтобы у человека начался эпилептический припадок. Технология была доступной, дешевой и эффективной, и вскоре стробоскопические установки попали на вооружение полиции в качестве “спецсредств, не приводящих к смертельному исходу”. Килмара, повидавший на своем веку немало таких игрушек — звуковых лучей, рвущих барабанные перепонки, лазерных установок, которые воздействовали на сетчатку и ослепляли человека на расстоянии, — считал, что название для этой категории оружия выбрано не совсем удачно. Вместе с тем он не мог не признать, что “Мегалуч” был намного предпочтительнее огнестрельного оружия, которое разило насмерть.

К несчастью, Джим Дайд, заслоненный спиной Мак-Гонигэла, подвергся воздействию стробоскопа не в такой степени, как главарь. Он тоже был сбит с толку яркими вспышками, но автомат жег ему руки, и он сумел в отчаянном броске достичь дверей палаты Фицдуэйна.

Пули впились в расщепленное дерево двери, вскрытой взрывом гранаты. Сдерживая тошноту, Дайд ввалился внутрь, вслепую паля из автомата.

Последним, что он увидел в своей жизни, была почти что материальная огненная молния, которая мотнулась из дальнего, темного угла и ударила ему в грудь. Хрустнули кости, из дюжины ран хлынула кровь, и огромная сила выбросила безжизненное тело обратно в коридор, где катался по полу и что-то невнятно бормотал Мак-Гонигэл.

Зажужжал электромотор, и кулиса поползла вверх. Рейнджеры бросились вперед.

Вся операция, начиная с того момента, когда террористы принялись карабкаться по пожарной лестнице, заняла две минуты и двадцать три секунды.

Почти все это время Фицдуэйн проспал и проснулся только когда взорвались гранаты. Проснувшись, он первым делом схватился за свой “Калико”. Пользоваться этим оружием было удивительно легко и просто, а для того чтобы снять его с предохранителя, достаточно было легкого прикосновения пальцем. Во время стрельбы пустые гильзы выбрасывались в нейлоновый мешочек, прикрепленный снизу, так что это оружие было одновременно экологически безопасным, не загрязняя отходами окружающую среду. Баланс у автомата оказался превосходным. Магазин был снаряжен красными трассирующими пулями, поэтому Фицдуэйну оставалось только навести и стрелять.

Что он и сделал.

— Черт тебя побери! — взорвался Килмара включая свет. — Чтоб тебе пусто было, Хьюго! Какого дьявола тебе понадобилось убивать моего “языка”? Неужели ты не мог его просто ранить?! Нам необходимо допросить хоть одного, чтобы узнать, кто за этим стоит. Нам нужен пленник, нам нужны ответы хотя бы на несколько вопросов.

Фицдуэйн сидел на кровати, и из ствола его автомата поднимался легкий дымок. Он выглядел как грозный бог войны, зачем-то облачившийся в пижаму.

— Все очень просто, — проворчал Фицдуэйн. — Мне хотелось жить. К тому же, — добавил он, — я и сам был ранен, а в этом, можешь мне поверить, нет ничего приятного.

Сасада услышал донесшиеся со стороны госпиталя приглушенные взрывы, и сердце его подпрыгнуло. “Получилось, — подумал он. — Дело сделано”.

Потом Сасада поглядел на часы и представил себе, как Мак-Гонигэл и его люди, отстреливаясь, сбегают вниз по лестнице. Он завел мотор белого “Кавалера” и стал смотреть на угол госпиталя. Теперь террористы могли показаться оттуда в любую минуту.

Прошло несколько секунд, и из-за угла действительно показался человек в голубой рабочей спецовке и в маске. Он подбежал к машине и рванул на себя правую переднюю Дверцу.

Судя по клыкастой маске вампира, это был Мак-Гонигэл. Он махал остальным своим людям, которых Сасада пока не видел, однако у него появился повод с облегчением вздохнуть. Он начал было сомневаться, что все прошло гладко, и только Мак-Гонигэл мог рассеять его опасения.

Вампир тем временем наклонился к открытой дверце и направил на Сасаду свой АК-47. Японец недоуменно уставился на своего сообщника.

— Новые правила, — сказал ему Грейди. — Я не сажусь, а ты — вылезаешь.

Сасада медленно потянулся к ручке водительской дверцы и внезапным резким движением выбросился из машины. К его удивлению, Грейди не выстрелил. Сасада, скрывшись за передним колесом, вытащил свой пистолет.

— Ну ладно, дорогуша, — терпеливо сказал Грейди. — Считаю до десяти.

Сасада стремительно выпрямился, чтобы выстрелить на звук, и почувствовал, как кто-то, подкравшись сзади, выбивает оружие из его руки. В следующую секунду он оказался лежащим вниз лицом на капоте машины, в то время как на его заведенных за спину руках кто-то сноровисто застегивал наручники.

Затем наручники прикрепили к крепчайшему ремню, сделанному из того же волокна, что и бронежилеты. Лодыжки Сасады тоже оказались связаны, но не так крепко: пленник мог ковылять, но не мог ходить. Сильный рывок поставил японца на ноги.

Сасада стоял в окружении нескольких человек в черной боевой форме, в бронежилетах со вшитыми подсумками, в радиофицированных шлемах и со странным оружием в руках, которое словно сошло с экранов фантастических боевиков. Сасада, во всяком случае, не сумел опознать ни одну из винтовок.

Представительный бородатый мужчина в таком же шлеме, как у остальных, и в черном комбинезоне подошел к нему. На плече у него висела какая-то из новейших разновидностей автоматического оружия, а на поясе болтался в кобуре пистолет. Он не носил никаких знаков различия, но было ясно, что он в них попросту не нуждается.

Он не сказал ни слова до тех пор, пока двое солдат не обыскали Сасаду тщательнейшим образом. Только потом он заговорил.

— Ты и я, — сказал он. — Мы узнаем друг друга достаточно близко. Обычно такими, как ты, занимаются полиция и тюремные службы, однако на сей раз придется сделать исключение. Ты будешь нашим гостем… — голос его прозвучал негромко, почти дружелюбно. -…И ты у нас заговоришь.

Сасада почувствовал слабость и испуг. Пока на него надевали наручники, он тешил себя надеждой, что им будут заниматься полиция и гражданские власти. В этом случае он ничего бы не сказал и ничего не открыл, как требовала от него его клятва. Уверенность, прозвучавшая в голосе бородача, поколебала его решимость.

В черных глазах командира, — а Сасада уже понял что этот человек здесь главный, — была неумолимая жестокость, хотя голос его звучал довольно спокойно, чуть ли не ласково.