Мир-ловушка - Орлов Антон. Страница 49

– Значит, мы не скоро вернемся домой? – расстроенно спросил Лаймо. – Моя мама будет беспокоиться…

Нэрренират повернула голову в его сторону:

– Кто ты такой?

– Меня зовут Лаймодий Гортониус, великая. Я младший регистратор Отдела контроля за товарообменом с Окрапосом Статистического подразделения Департамента Налогов и Сборов, командирован в Окрапос с инспекцией, – представившись, он несколько секунд помялся и добавил: – Я почти арестовал Роману До-Энселе!

Роми за спиной у Шертона презрительно хмыкнула.

Глава 4

Стоя на коленях на подстилке из влажной прелой листвы, кое-где проколотой травяными стеблями, возле завалившейся набок патрульной машины, Титус горячо благодарил Создателя Миров за избавление от неминуемой гибели.

Он попал в некий трехмерный мир – а Нэрренират осталась в междумирье и потеряла его след, раз ее гнев до сих пор не обрушился на Титуса. Это ли не перст самого Создателя?

Завершив молитву, он вновь проверил всю магомеханику своей машины. Ничего не работает. Надлежит ли расценить это как знак свыше? Подумав, Титус решил, что надлежит. Видимо, не суждено ему покинуть сей мир. Отныне он будет жить здесь и искупать свои прошлые грехи. Он найдет способ искупить их.

С легким сердцем Титус рассовал по карманам мелочи из шкафчиков, надел шлем, запер машину и вскарабкался на гребень оврага, который стал ее последней посадочной площадкой. Непроницаемый облачный купол не позволял ориентироваться по солнцу, и он часа полтора брел наугад, обходя многочисленные болотца. Лес населяли птицы и зильды, на присутствие в этом мире человека ничто не указывало.

Потом странные пятнистые деревья с голыми стволами и плоскими кронами поредели, Титус увидал впереди каменную ограду высотой около ярда. За ней находилась дорога, вымощенная прямоугольными плитами. И справа, и слева ее отгораживал от леса сплошной парапет. Там, где есть такие сооружения, есть и люди, которые их строят! Повеселев, афарий перемахнул через парапет и зашагал по дороге. Оба ее конца терялись в тумане, но Титус знал: рано или поздно она куда-нибудь приведет.

Набросив на машину сеть, Шертон укреплял в ячейках ветки. Роми и Лаймо ему помогали. Шертон искоса наблюдал за ними: оба из среды горожан, привыкших к бытовым удобствам и комфорту, оба впервые оказались вдали от благ цивилизации. Лаймодий выглядел расстроенным, но, по крайней мере, не подавленным. Роми, в отличие от него, такой поворот обрадовал: ей, аутсайдеру Панадара, терять нечего – особенно если вспомнить, в каких условиях пришлось ей жить в последнее время.

После небольшого завтрака девушка, по просьбе Шертона, рассказала о причинах и обстоятельствах своего преступления. Она говорила, ни на кого не глядя, с упрямым и отчаянным выражением на лице. Когда она замолчала, Шертон повернулся к Лаймо:

– Ты по-прежнему считаешь, что ее надо арестовать?

Ему хотелось раз и навсегда пресечь возможные конфликты на эту тему. Выживание маленькой группы в экстремальных условиях во многом зависит от сплоченности ее членов.

– Не знаю… – Видно было, что на Лаймодия рассказ произвел сильное впечатление, почти ужаснул (должно быть, он мысленно поставил себя на место Роми). – То-то мама говорила, что лучше сразу на службу, а не в Императорский университет… Но ведь это наш долг – арестовать ее! Я понимаю, что это ерунда и все такое, но иначе решат, что мы с вами мышей не ловим…

– Каких мышей, парень?

Он с несчастным видом пожал плечами, потупился.

– Я все равно не раскаиваюсь, – добавила Роми. – То есть раскаиваюсь, но только в собственной глупости. Там был один афарий, он меня сразу разоблачил. Если б я была умнее, я бы уничтожила все улики.

– Если б ты была умнее, ты бы ничего не стала делать сама, а попросила об этом меня, – вмешалась Нэрренират.

Она устроилась в сторонке с флягой вина, отнятой у зазевавшегося Шертона. Ему не приходило в голову, что, кроме четырех лап и хвоста с шипом, у богини есть две пары длинных гибких щупалец, до поры до времени спрятанных в боковых карманах, плотно прилегающих к телу. Узнал он об этом, лишь когда одно из них мелькнуло в воздухе и вырвало флягу из рук. Шертон не выругался вслух только потому, что рядом сидела Роми.

– А тебя я ни о чем не собираюсь просить, – мрачно прищурив темно-янтарные глаза, бросила девушка. – Никогда в жизни! Это из-за твоих грязных домогательств я не смогла уехать из Верхнего Города.

– Я богиня, поэтому мои домогательства не могут быть грязными, – высокомерно возразила Нэрренират. – Я спасла тебе жизнь. Если б я не пришла на суд, тебя бы казнили. Объясни, почему ты так поступила? Мои возможности велики, почти безграничны… Не здесь, конечно, а там, за пределами мира-ловушки. Твоя реакция меня очень удивила. В чем дело?

Шертон с интересом ждал, что Роми ответит. И Лаймо тоже: он никак не мог ее понять – ведь она отказалась от того, о чем он втайне мечтал!

Уткнувшись лбом в колени, девушка глухо спросила:

– Ты можешь воскресить моих родителей?

– Нет. Мы не воскрешаем умерших. Мои возможности почти безграничны, но все же не безграничны. Таковы правила игры, установленные Создателем Миров.

– Их убил бог, – все тем же глухим голосом произнесла Роми. – Один из вас. Такой же, как ты. Вы все одинаковые.

– Ты говоришь о Цохарре? – помедлив, спросила Нэрренират.

– Да. Я вас всех ненавижу. В этом мире ты просто животное, и я тебя не боюсь.

Опасаясь, что богиня разозлится, Шертон приготовился выхватить меч, но та спокойно сказала:

– Роми, я не убивала твоих родителей. Сожалею, что они погибли. Я была вместе с теми, кто усмирял Цохарра.

– Все равно вы одинаковые! И ты тоже убивала людей, ты такая же, как другие боги!

Худенькие плечи Роми начали вздрагивать. Она рыдала беззвучно, не поднимая головы.

– Успокойся… – проворчал Шертон, неловко погладив ее по спине. – Нам скоро идти…

Совладав с собой, она встала, кивнула и, уйдя за кусты, умыла в какой-то луже заплаканное лицо. Сейчас она была в полном порядке. Лаймо дал ей тунику из тонкого полотна, темно-зеленые штаны с боковой декоративной шнуровкой и такого же цвета короткую курточку; он объяснил, что вырос из этой одежды, но мать все равно засунула ее в сумку, собирая его в дорогу.

Роми и Лаймо старательно рассовывали ветки по ячейкам. Наконец работа была завершена, машина превратилась в шелестящий на ветру блекло-зеленый холмик.

– Пошли, – скомандовал Шертон.

Все трое надели заплечные мешки с едой и необходимыми вещами. Тащить с собой через болото корзины и сумки слишком хлопотно. Отозвав Шертона в сторону, Лаймо тайком поделился с ним идеей: что, если договориться с великой богиней, чтоб она разрешила навьючить на себя остальной багаж? Шертон идею забраковал, он рассчитывал при первой же возможности отвязаться от Нэрренират.

– Тебе в какую сторону, великая? – дипломатично полюбопытствовал он перед тем, как покинуть поляну.

– Нам по пути.

Богиня по-прежнему говорила хрипло, с рычащими раскатами, но сладить с артикуляцией ей удалось быстро, ошибки в словах исчезли.

– Мы, вообще-то, собираемся прогуляться по этому миру. А тебе надо поскорее найти выход.

– Буду искать его там, где вы прогуливаетесь.

Местность становилась все более заболоченной. Чавкала под ногами грязь, все чаще кто-нибудь, оступившись, проваливался по щиколотку.

– Мы не утонем? – робко спросил Лаймо.

– Иди по моим следам, тогда не утонешь, – буркнул Шертон.

Он шел первым, прощупывая дорогу посохом, Роми – за ним, Лаймо – замыкающим. Двигались молча: если разговаривать, в рот лезла мошкара. Нэрренират сбоку ломилась через кустарник. Вдруг она остановилась:

– Прогадали мы с направлением. Шертон, надо вернуться к машине и пойти в другую сторону.

– Возвращайся.

– Предпочитаю ваше общество. Не забывай, у меня есть определенные права на Роми.