Мир-ловушка - Орлов Антон. Страница 51

– Каждый преследует свои интересы, – невозмутимо заметила богиня.

– Ладно, не будем спорить, – вмешался Шертон. – Лучше убери отсюда эту дрянь.

Подцепив когтистой лапой голову кровососа, богиня зашвырнула ее в болото.

– Умываемся, потом собираем сушняк для костра и орехи, – распорядился Шертон, вытаскивая из мешка чайник.

– Мы будем есть орехи? – Лаймо с сомнением сморщил нос.

– Да. Наши запасы невелики, придется экономить. Зильды едят орехи – значит, для людей они тоже съедобны. Давайте, за работу! Далеко не отходите.

Примерно через час, когда Шертон воткнул в землю две рогатины, подвесил на перекладине чайник и начал разжигать костер (используя кремниевое огниво, а не амулет Лиир), подошла Роми, бросила в кучу охапку сухих веток, присела рядом и шепотом спросила:

– Господин Шертон… то есть Арс, у нас в машине есть что-нибудь тяжелое? Ну, чтобы по голове огреть?

– Кого ты хочешь огреть? Опять Лаймодия? По-моему, вчера он сполна получил.

– Нет, не его… Это животное! Она… Она циничная и бессовестная! Она ходит за мной и говорит такие вещи… – Девушка перешла на еле слышный шепот. – В общем, что бы она со мной сделала, если б могла принять человеческий облик. И утверждает, что мне бы все это понравилось! Если треснуть ее чем-нибудь тяжелым…

– Боюсь, череп у нее крепкий.

– Разве никак нельзя от нее отделаться?

– Посмотрим, Роми. Я тоже не в восторге от ее компании.

Лаймо принес матерчатый мешок с колючими бурыми орехами, сцепленными друг с дружкой в гирлянды. Потом затрещал кустарник, и появилась Нэрренират. Роми грустно вздохнула: она-то надеялась, что богиня ушла насовсем.

Орехи оказались безвкусные, с легкой горчинкой.

– На глину похожи, – уныло заметил Лаймо.

– На подметку, – возразила Роми.

Оба недовольно морщились. Шертон ел молча: он привык довольствоваться в путешествиях той пищей, какую удастся найти, лишь бы желудок мог это переварить.

– Роми, ты любишь шоколад? – вкрадчиво осведомилась богиня. – Если бы ты сразу приняла мое предложение, тебе не пришлось бы жевать пищу зильдов. Тебе подавали бы на завтрак шоколад, горячий и плитками, пирожные, апельсины лучших сортов, нежнейшие десерты из взбитых сливок…

Роми вскочила, молча забралась в машину и захлопнула дверцу.

– Зачем ты так? – подняв взгляд на Нэрренират, спросил Шертон.

– А она как со мной поступила?

Шертон взял кружку Роми с недопитым чаем и тоже залез в полутемную кабину.

– Выпей, пока не остыл. – Он занял соседнее кресло. – С сахаром. Сейчас пойдем, тебе стоит подкрепиться.

– Я только-только настроилась съесть эти противные орехи… – со слезами прошептала Роми. – И тут она про шоколад, про апельсины… Неужели она не может поставить себя на мое место?

– Эта скотина слишком эгоистична, чтобы поставить себя на чье-то место, – покосившись на плотно закрытую дверцу, шепнул Шертон. – Богиня, чего ты хочешь! Ничего, мы еще сбежим от нее.

Кивнув, девушка взяла кружку и быстрыми глотками допила чай.

Замаскировав машину, они отправились в путь. Шагая по топкой почве след в след за Шертоном, Роми окончательно успокоилась. Болото – всего лишь крохотный кусочек нового мира, в котором ей предстоит жить. Наверняка тут есть много чего еще… Главное, что за ней здесь никто не охотится, не надо больше скрываться. У нее теперь масса перспектив, пока еще неоформившихся, неясных, и на этот раз она сумеет сделать правильный выбор.

Лаймо шел за ней, глядя на ее ровно подрезанные белые волосы. На спине у девушки висел холщовый мешок – такой же, как у него, из аварийного комплекта летающей машины. У Шертона мешок был поудобней, зато побольше и потяжелее. Отсиживая долгие часы в Департаменте, Лаймо мечтал о путешествиях со всякими приключениями и экзотикой, но сейчас был растерян и разочарован. Получается, что приключение – это когда тебя молотят затылком обо что попало? А экзотика – невкусные орехи и оторванная голова мерзкого кровососа? Лаймо предпочел бы другие приключения и другую экзотику.

Кроме того, мать будет беспокоиться. Уж она его отругает, когда он вернется! Да и от начальства влетит. Вместо того чтобы отправиться в командировку в Окрапос, он исчез вместе с машиной Департамента Налогов и Сборов – за это его не похвалят… Вздохнув, он вскинул голову и начал рассматривать пятнистые желто-коричневые стволы, подпирающие своими плоскими кронами облачный свод. Вот это еще ничего, сойдет в качестве приемлемой экзотики… Оступился. Испугавшись, опять опустил глаза, уставился под ноги.

Накрытая мшистым ковром почва стала суше, но болотца все же попадались, коварные, замаскированные высокой ярко-желтой травой. Одно из них, с виду поляна как поляна, притаилось за кустарником, через который продиралась Нэрренират.

Только что хрустели ветки – и вдруг что-то чавкнуло, из-за кустов донесся протяжный яростный рев. Шертон остановился.

– Что там? – испуганно спросила Роми. Рев сменился свирепой руганью.

– Сейчас выясним.

Перед каждым шагом проверяя почву посохом, Шертон повернул в ту сторону. Да, тут можно пройти… Раздвинув ветви, он увидал среди колышущейся травы черную голову Нэрренират. Богиня изрыгала проклятья, лиловые глаза с кошачьими зрачками злобно горели.

– Топь, – пробормотал Шертон сквозь зубы.

– …………. косная материя! – прохрипела Нэрренират. – Чтоб… и этот… мир, и тех…, кто его создавал на…!

Она пыталась освободиться, однако все усилия приводили к тому, что она все глубже погружалась в трясину.

– Арс, можно что-нибудь сделать? – повернулась к Шертону Роми. – Никто не должен так умирать! Разве нельзя ее вытащить?

– У меня есть веревка с алмазной нитью. Должна выдержать ее вес. – Шертон снял и раскрыл свой мешок. – Эй, ты удержишь веревку зубами?

– Набрось петлю мне на шею, – отозвалась богиня. – У меня там крепкие мышцы, не задохнусь. Побыстрей, а то я тону!

Один конец веревки Шертон привязал к стволу дерева. На другом сделал скользящую петлю, метнул. Петля захлестнулась на шее у Нэрренират.

Алмазную нить, благодаря которой такие веревки и канаты выдерживали громадную нагрузку, обволакивала по всей длине мягкая, но при этом сверхпрочная оболочка, не позволявшая нити резать предметы. Это был бизнес великого бога Шеатавы, пожирающего быков. Нить в оболочке, созданная с помощью магии, сама по себе магическим инструментом не являлась, и потому сохранила в Облачном мире все свои свойства.

Достав из мешка топорик, Шертон, после некоторых расчетов в уме, принялся рубить другой ствол – таким образом, чтобы тот упал поперек болотца, но не на голову богине, а рядом. Роми стояла рядом и молча смотрела, как он работает. Ее колотила дрожь, на глазах выступили слезы. Лаймо, бледный до легкой прозелени, уселся на кочку и судорожно теребил стебелек травы. Смерть в болоте – страшная смерть, но если раньше они знали об этом понаслышке или из книжек, то теперь увидели воочию, как это бывает.

С оглушительным треском, подминая кустарник, гигантский желто-коричневый ствол рухнул поперек топи.

– Я сделал все, что мог, – утерев со лба пот, крикнул Шертон богине. – Нам тебя не вытащить, ты весишь не меньше тонны. Выбирайся сама, у тебя сейчас есть опора. Попробуй очень осторожно, не делая резких движений, освободить хотя бы одно щупальце и хватайся за ствол. Веревка не даст тебе погрузиться с головой.

На то, чтобы освободиться из топи, у Нэрренират ушло около четырех часов. Трясина не хотела отпускать ее. Когда она оплела ствол всеми четырьмя щупальцами и выпростала, ценой неимоверных усилий, обе передние лапы, Роми тихо спросила:

– Арс, пойдем?

– Она найдет нас, – так же тихо возразил Шертон. – Да и веревку стоит забрать, еще пригодится. Потом.

Цепляясь за ствол – тот поскрипывал под ее весом, но все-таки не сломался, – богиня вылезла на твердую почву, с помощью щупалец избавилась от петли и растянулась на мшистом ковре. Ее тело было густо облеплено тиной и грязью, а на обманной поверхности трясины остался рваный, угрожающе поблескивающий рубец. Он понемногу затягивался.