Пожиратель Душ - Орлов Антон. Страница 69

– Брак двух чистокровных иллихейцев; с большой вероятностью, что ребенок родится с неизлечимыми дефектами. В таких случаях применяют контрацепцию, а после приглашают погостить какого-нибудь симпатичного иммигранта. Отцом будет считаться законный муж. Так что готовься…

У Биллойг Тякарчи они задержались на несколько дней. Дэлги ежедневно устраивал по две тренировки («если думаешь, что отделался, рано обрадовался»): фехтование на мечах или на ножах и бой без оружия. Смотреть сбегались все деревенские подростки и даже кое-то из взрослых – липли к забору, забирались на деревья и на крыши соседних построек. Вначале это Ника напрягало, но потом он заметил, что всеобщее внимание приковано не к нему, а к Дэлги. Экс-чемпион Убивальни был выдающимся мастером, и те, кто в этом разбирался, готовы были забросить все дела, лишь бы увидеть побольше.

Ника он прилюдно не ругал, зато, когда оставались наедине, не скупился на критику.

– …Здоровый девятнадцатилетний парень, гармонично сложенный, стройный – с тебя скульптуру лепить можно, а дерешься, как вареная рыба! И ведь не трус… Или тебе все равно, отделают тебя или нет?

– Может, нам тогда не продолжать эти занятия? – глядя на него исподлобья, предложил Ник. – Раз у меня все равно не получается…

– Нет уж, если я за что-то взялся, я на середине не брошу! И не крои такую физиономию, как будто я счет с пятью нулями за учебу выставил. Уроки бесплатные, это вроде как твой приз за то, что прошел вместе со мной через болото и по дороге не хныкал.

– А без приза можно?

– Нельзя.

Ночи Ник проводил с Айлиши – смуглой миловидной толстушкой с серьезным, словно застывшим лицом. Общались они молча, здешний обычай запрещал им между собой разговаривать.

Потом была поездка на попутной машине в соседнюю деревню, откуда ходил трамвай до Слакшата. Дэлги сторговал у кого-то ботинки для обоих и старую хлопчатобумажную куртку, но она оказалась маловата ему в плечах, и швы местами расползлись. Меч, ножи и дробовик он убрал в сумку, однако даже без оружия выглядел так, что севшая в трамвай компания развязных подвыпивших парней сперва оценивающе косилась в их сторону, а на следующей остановке перебралась в другой вагон.

Ник, привычно напрягшийся, расслабился. Все-таки здорово путешествовать с телохранителем.

– Вот потому я тебя и учу, – заметив его реакцию, шепнул ухмыляющийся Дэлги. – А ты своего счастья не понимаешь.

Ник упустил тот момент, когда на них надвинулся город, многолюдный, светлый, неряшливый. Простор вдруг исчез, трамвай начал петлять по извилистым улицам, в глазах зарябило от круговерти пестрых вывесок.

Дома из нагретого южным солнцем белесого песчаника, с деревянными и металлическими балкончиками антикварного вида. То там, то здесь выползает далеко на тротуар какое-нибудь вычурное крыльцо или прилепленная к фасаду облезлая пристройка. Булыжные мостовые, чудесно твердые и надежные после зыбкой почвы болота. Кишмя кишат пешеходы и нарядные иллихейские автомобили; с тарахтением снуют мотоциклы – верткие насекомые в разноцветных хитиновых панцирях.

Ник вначале ходил за Дэлги, как зомби, потом освоился и понял, что Слакшат ему нравится: не похож на знакомые земные города, не будит никаких ассоциаций и не вызывает отголосков боли, а к столпотворению можно привыкнуть.

Дэлги привел его в гостиницу с пугающе роскошным вестибюлем: благородное темное дерево, полукруглые зеркала, в углу нагромождение камней и декоративных растений с лапчатыми листьями в крапинку, потолок в золотых узорах.

– Зачем мы сюда? – спросил Ник шепотом.

– Надо же где-то остановиться.

– Мы прошли мимо другой гостиницы, там еще была вывеска: «Двухъярусные кровати, ночлег за полцены». Может, лучше туда?

– Ага, я всю дорогу мечтал о двухъярусной кровати за полцены, – процедил Дэлги. – Я, конечно, оборванец, но я не нищий оборванец! А главное, тут можно снять номер с комнатой для тренировок.

– У меня ничего нет. Меня же в аптеке ограбили.

– Не дергайся, сам заплачу. Считай, это подкуп, чтобы ты хорошо попросил за меня сестру Миури.

Люкс, определил Ник с тихим ужасом, когда их проводили в номер. Ну, ладно, подкуп так подкуп.

– Я сейчас в банк, есть шанс туда успеть, а потом обновлю гардероб, – лопнувшая по швам куртка болталась на Дэлги живописными лохмотьями, и если бы он не выложил круглую сумму наличными, его бы вряд ли пустили дальше порога. – Погуляй пока, если хочешь. Ты мастер исчезать, поэтому давай-ка примем меры предосторожности.

Ник не был готов к тому, что Дэлги полоснет его ножом по тыльной стороне запястья. Он отшатнулся, но тот схватил его за руку и приложил к надрезу чистый платок.

– Спокойно, мне нужна капля твоей крови. Вот так, теперь я тебя найду, куда бы ни делся.

Надрез был крохотный. Царапина, как от кошачьего когтя. Но когда тебе без лишних предисловий полосуют кинжалом руку, испуг – естественная реакция.

– Это какая-то магия?

– Иногда бываешь догадливым. Возьми вот, пригодится.

Дэлги положил на сердцевидную столешницу несколько истрепанных синевато-радужных купюр. Ник колебался, и он добавил:

– Бери, не бойся. Это взятка.

Из гостиницы они вышли вместе, но, дойдя до конца мощенного белым булыжником переулка, повернули в разные стороны. Над Слакшатом розовел карамельный закат. Трамвайные рельсы, провода и визгливые сигналы автомобилей сплетались в блестящую сеть, в которой запутался вечер, над толпой шуршали кожистыми крыльями трапаны, перелетая с одного балкончика на другой.

Оглушенный и очарованный, Ник пошел куда глаза глядят: раз Дэлги его потом найдет, ничего страшного, если он потеряется в этой сутолоке.

Элиза и Келхар совсем спелись. Умотали вдвоем гулять по Слакшату: высокородный босяк якобы жил здесь до пятилетнего возраста и все ей покажет. Ага, так покажет, срань собачья, что она ему даст, оставив Ксавата в дураках!

В сердцах Ксават обругал Вилена, а после пошел в храм Безмолвного – покровителя тайн и загадок, стража всего сокрытого от глаз людских. Долго стоял в полутемном зале, среди толстых каменных колонн, и чинно молился, в то же время прикидывая, сколько положить в чашу для пожертвований, чтобы и бога уважить, и внакладе не остаться.

Бросил туда пятьдесят рикелей одной бумажкой. Сразу пожалел: трех десятирикелевых за глаза бы хватило, но не лезть же теперь в чашу за своей купюрой, от жреца по рукам получишь. Да и не пристало солидному господину так себя вести.

Возле фрески, изображающей Безмолвного в Подводном царстве, остановилась парочка туристов из Раллаба – незагорелые, желтоволосые, в просторных шелковых плащах с рюшами, какие недавно вошли в моду в столице. Чтобы отвести душу, Ксават обругал их: здесь тебе храм, а не общественный туалет, так что нечего миловаться и за руки держаться, надо иметь почтение к божеству!

Туристы испугались и расцепили руки. Настроение у Ксавата поднялось, и перед тем как уйти он купил гадальное перо из хвоста птицы парудгви. Поглядим-ка, чего ждать от судьбы и улыбнется ли ему шальная удача.

Наползающая с запада лиловая хмарь оттеснила закат к самому горизонту, за крыши. В толпе сновали фонарщики. На одного из них, молодого недотепу, Ксават прикрикнул: видишь ведь, что приличный человек идет, так посторонись, срань собачья, а то прешь с лестницей своей наперевес, как одуревший трактор!

Тупак выпустил бы гадальное перышко где попало, а он схитрил: завернул в уютный переулок, благоухающий на всю округу кондитерскими ароматами. Тишь да гладь, ничего нехорошего, ничего подозрительного. Старый хасетанец Клетчаб Луджереф знает, как обвести вокруг пальца дуру судьбу.

Порыв теплого ветерка подхватил черное с изумрудным отливом перо – и прямо в открытую дверь кофейни. Уже недурственно… Ксават вошел следом.

Чистенько. Накрахмаленные скатерки с оборками, хорошие стулья, у стены большой аквариум с золотыми рыбками и декоративными медузами. В застекленной витрине возле стойки выставлены пирожные разных видов, всевозможные десерты. Заведеньице для тех, у кого в карманах что-то есть.