Желтые небеса - Орлов Антон. Страница 102

Мелькавшие в его снах-воспоминаниях кажущиеся нестыковки исчезли после того, как ему удалось припомнить, в общих чертах, историю и географию того мира. Три материка (один в полярной зоне, под слоем льда) и удаленный от них гигантский остров, вытянутый с севера на юг, не считая более мелких островов. В уме возникла размытая картинка: глобус, выцветший и обшарпанный, изображающий ту планету. Цивилизация земного типа, начальный этап освоения космоса, первая межзвездная экспедиция. Вскоре после этого – глобальная экологическая катастрофа, отбросившая некогда прогрессивное сообщество на стадию раннего феодализма. Природа постепенно залечивала раны, и на гигантском острове (да как же он назывался?) вновь началось поступательное развитие. Через тысячу лет после катастрофы эта страна находилась приблизительно на уровне европейской земной культуры первой половины двадцатого века. Материкам, которые пострадали в гораздо большей степени, повезло меньше: уровень Валвэни либо земного Средневековья. Именно тогда и родился Мартин (вернее, Ол, так его звали в той жизни; жалко, что никак не получается вспомнить свое полное имя).

Родился он как раз вовремя, чтобы стать очевидцем (а также непосредственным участником, а также одним из главных движущих факторов) событий, перевернувших тот мир с ног на голову. Дело в том, что первая межзвездная экспедиция спустя тысячу лет вернулась домой. Разумеется, астронавтов перемены не обрадовали. Это примерно как если бы вы пошли погулять, а по возвращении застали на месте своего современного модульного дома одноэтажную развалюху с прохудившейся крышей и прогнившими оконными рамами. Сами участники экспедиции тоже сильно изменились за годы полета, обрели необычные для людей способности: теперь это была своего рода микроцивилизация из нескольких сот человек, мало похожая на материнскую цивилизацию.

Дальше события развивались по схеме, достаточно предсказуемой при таком раскладе: мощное, хотя и малочисленное сообщество пришельцев начало анонимно вмешиваться в дела местных государств. Что привело, в конечном счете, к потрясениям для обеих сторон: в стране на острове, где жил двойник Мартина, произошла своего рода бескровная революция, а у пришельцев полетел компьютер, аналог здешних всепланетных сетей – часть программ перестала работать. И тем камешком, из-за которого пошел вразнос вроде бы отлаженный механизм, был он, Мартин-Ол. Однажды он сшибся с представителем пришельцев (вернее, с представительницей – это была черноволосая женщина, убившая Юстана), столкнулись они в ходе частного расследования, которое он затеял, чтобы помочь брату, а дальше все само собой закрутилось.

Мартин понял, что его нежелание маскироваться под кого-либо другого, всегда вызывавшее недоумение у штатных профессионалов из ЛОСУ, тоже пришло оттуда. Накопление ложной информации сверх критической массы рано или поздно приводит к информационному взрыву и, как следствие, к социальным катаклизмам. Это он крепко запомнил, на все оставшиеся жизни, и с тех пор очень осторожно обращался с информацией.

В итоге в том мире все наладилось. Он не помнил деталей, просто было ощущение: все в порядке. Может, когда эта жизнь закончится, опять туда заглянуть? Он ведь знает дорогу, тут Юстан не ошибся… Правда, некоторые знания как бы заблокированы, если живешь в физическом теле, а уходить из своего нынешнего тела он пока что не собирался…

«Крыша едет, – встряхнувшись и помотав головой, определил Мартин. – Гефада помогла Юстану окончательно спятить, теперь на очереди я. Нет уж, к черту всю эту заумь! Надо искать выход наружу».

У него побаливала голова от фиолетового мерцания, пересохло во рту – пить воду из черных бассейнов он опасался. Никакой логики в этой путанице коридоров и залов… Двигаясь по лабиринту, Мартин следовал «правилу левой руки», но среда не менялась. Черный мох на стенах и на полу, светящиеся зигзаги на потолке, погруженные в полумрак залы с X-объектами непонятного назначения… В очередной раз свернув, Мартин резко остановился. Впереди кто-то есть. Живой. И он кого-то ищет. Странная смесь человеческого и нечеловеческого. Или нет, не смесь – там люди и нечеловек.

Внезапно Мартин уловил исходящее от нечеловеческого разума удивленно-обрадованное мысленное восклицание и тут же понял: его присутствие замечено. Люди тоже обрадовались. Их эмоции были дружескими – ничего общего с удовлетворением охотника, выследившего дичь – и Мартин с облегчением усмехнулся. Он уже сообразил, кто это. Впереди возникли темные силуэты.

– Привет! – хрипло крикнул он, ускоряя шаги.

Аблес, Эджен и Сотимара.

– Шлем здесь. – Предваряя вопросы, Мартин похлопал по сумке. – Я надеюсь, попить вы мне принесли?

Фаяниец торопливо отстегнул от пояса и протянул ему термофлягу. Мартин припал к горлышку: чистая холодная вода, наконец-то!

– Мы уже в третий раз за вами приходим, – услыхал он голос Сотимары. – После того, как узнали, что вы в плену. Вчера и позавчера не удалось до вас добраться, здесь даже Аблес ориентируется с трудом. Хвала Единому, что вы спаслись!

– Ага, – кивнул Мартин, утирая мокрый подбородок. – Юстан может засечь нас?

– Аблес говорит, нет, в Гефаде это невозможно.

– Мертвая зона, я так и понял.

– Аблес принес вам новые амулеты. Наденьте, без них нельзя выходить наружу.

– Спасибо. – Мартин отдал ему флягу. – Мадина жива?

– А что с ней могло бы случиться? – невинно улыбнулась Эджен.

– Она ждет в машине, – сказал Сотимара.

Пока Мартин, усевшись на пол, надевал на запястья и щиколотки тьессинские браслеты, Аблес расстегнул сумку, развернул шлем и оскалил в улыбке ороговевшие десны.

– Ну как? То, что надо? – поднял голову Мартин.

– Да, – перевел фаяниец ответ мага. – Он очень-очень доволен. Он говорит, сейчас надо быстро-быстро уходить, наше присутствие тревожит демона, который тут заперт.

Мартин решил, что это еще одно тьессинское иносказание, но денорка пояснила:

– Аблес утверждает, что его древние предки заперли в Гефаде какую-то ублюдочную зверюгу из иного измерения. Якобы это животное служит источником энергии для Гефады. Якобы оно не нуждается в обычной пище, потому и не сдохло за столько тысячелетий, но, если вырвется на волю, начнет пожирать всех подряд. Мартин, я не знаю, как относиться к этой информации. Звучит как бред, но здесь, на Кадме, слишком многое похоже на бред – и тем не менее реально существует.

– Разберемся. – Мартин встал и подобрал сумку. – Пошли.

Он так и не понял, каким образом тьессин ориентируется в лабиринте, но тот вел их уверенно, без колебаний выбирая, куда свернуть. Когда проходили через зал, где к стенам лепились ажурные костяные полусферы разного размера, а на полу блестели симметрично расположенные лунки с водой, Мартин напрягся: он ощутил чужое присутствие. Что-то нечеловеческое. И вдобавок совсем сумасшедшее. Возникло представление о взбаламученном радиоактивном океане, какой он видел на Ругене, о багровом песчаном смерче на Янде… Сотимара запнулся, задел его плечом и пробормотал:

– Извините, мне тут каждый раз становится нехорошо. Аблес говорит, демон замурован прямо под этим залом.

– Что-то есть, – подтвердила Эджен. Она озиралась, держа наготове пистолет.

– Я тоже заметил, – согласился Мартин.

Тьессин ворчливо произнес гортанную фразу.

– Он говорит, не надо задерживаться, – перевел Сотимара.

Еще полчаса блужданий, и Аблес остановился в очередном коридоре перед участком стены, который ничем не выделялся на общем фоне. По крайней мере, Мартин нехотя признал, что прошел бы мимо, даже шага не сбавив. А тьессин поглядел на стену – и покрытые толстым слоем мха створки плавно разошлись.

Снаружи была ночь. Темнели под звездным небом массивные бесформенные туши экваториальных гор, тонко стрекотали насекомые. Мартин улыбнулся, подставляя лицо слабому порыву ветерка.

Проскользнув мимо него бесшумной тенью, Эджен осмотрелась и прошептала:

– Никого нет. Идем.