ProМетро - Овчинников Олег Вячеславович. Страница 19
«Для этого нужно взять обломки, стружки, небольшие кусочки материала, – развивал свою мысль Андрей, посредством напильника растирая в крупную пыль зажатый в тисках обломок оргстекла, – поместить их в стеклянную банку и залить небольшим количеством растворителя.»
Ага, вот только каким?
«Из всех растворителей наиболее доступен ацетон», – думал Андрей, одной ногой балансируя на шатающейся табуретке и пытаясь достать бутылочку с облезшей этикеткой с верхней полки в кладовой. – При работе с ним главное – стараться не дышать, – вместе с бутылочкой полку покинуло небольшое пылевое облако; Андрей чихнул, и табуретка все-таки развалилась. – Работать лучше всего на свежем воздухе… – он открыл форточку на кухне, столь малоформатную, что сквозь нее можно было высунуть наружу разве что кулак, чтобы погрозить им невидимому в это время суток Богу, – и обязательно вдали от открытого огня!»
Андрей выплюнул недокуренную сигарету в пепельницу, промахнувшись всего на пару сантиметров. Гасить ее было некогда, да и нечем: из сосуда в сосуд тонкой струйкой перетекала магическая жидкость. В этот момент Андрей казался себе чуть ли не средневековым алхимиком, у которого вот-вот из хаоса пробирок и реторт выкристаллизуется вожделенная структура «философского камня». Он испытывал такой же силы приятное возбуждение, как в ранней молодости, когда пытался в домашних условиях синтезировать синильную кислоту. Эксперимент по «сжижению» завершился тогда полным успехом, а вот отравить плешивого соседского кота Большой Дрю все-таки не смог. Пожалел.
«Банку с раствором следует закрыть плотной крышкой. Причем крышка должна состоять из материала, не восприимчивого к растворителю».
Андрей с сомнением покрутил перед носом стандартную полиэтиленовую крышку с выдавленным на ее поверхности барельефом, посвященным двум неизвестным вишенками, и нашлепкой медицинского пластыря, на котором расплывшимися фиолетовыми чернилами было написано: «Кр. см. – 93».
«Крыжовник? – попытался угадать Андрей. – Сморщенный? Урожая одна тысяча девятьсот девяносто третьего? »
Ладно, пойдет. Ей бы ночь простоять, да день продержаться…
«Периодически раствор можно помешивать, можно помещать его в горячую воду для ускорения процесса, который занимает по времени примерно сутки. Целью является получение достаточно вязкой, но текучей массы», – заканчивал Андрей первый параграф воображаемой статьи, аккуратно смахивая производственные отходы со стола на загрубевшую ладонь.
«Рассмотрим более сложную задачу, – на следующее утро предложил он своей молчаливой и оттого кажущейся особенно внимательной аудитории. – Допустим, нам нужно не только изготовить копию некоторого изделия из пластмассы, в точности повторяющую его форму и вес, но и добиться того, чтобы данная копия обладала определенными химическими свойствами, присущими оригиналу. Например, светилось в ультрафиолетовых лучах определенным цветом…»
Или светом? Цветом – светом… Светом – цветом… Было же что-то важное… О! Светлана еще вчера просила полить цветы!
Андрей быстро выполнил свой утренний долг и вернулся к технологическим изысканиям.
«Прежде всего мы должны уяснить, какой именно свет… (Так, уже полил…) должно испускать изделие при облучении УФ. Для этого достаточно внимательно посмотреть на оригинал…»
Или лучше эталон? Скажем, э-э-э-талон. Э-талон-чик. Или даже э-жетончик.
Если Андрей и улыбался в этот момент, улыбку надежно скрывала борода.
«К примеру, если оригинал изделия при дневном свете имеет… – он порылся в кармане брюк и достал парочку метрополитеновских жетонов – зеленый цвет, а при свете ламп накаливания… – он посмотрел сквозь жетончик на стоваттную лампочку, украшающую потолок кухни, – желтый, значит, при освещении ультрафиолетом или синей частью спектра он испускает синий цвет.
Исходя из этого предположения мы должны выбрать подходящий краситель и растворить его в том же растворителе, что и пластмассу».
– Раствор готов! – произнес Андрей противным писклявым голосом, в точности воспроизводя интонации девочки из телевизионной рекламы чая урожая одна тысяча девятьсот… восемьдесят шестого, что ли?
Жидкость под таинственной надписью: «Крепленая сметана – 93» окрасилась в волшебный золотистый цвет. Средневековый алхимик, вызванный к жизни воображением Андрея, стыдливо прикусил губу.
«Создание формы, – с выражением подумал Андрей и мысленно перевел строку. – Для того чтобы создать изделие определенной формы, необходимо приготовить форму…»
Нет, полная фигня! По-английски это, может, и прошло бы, там к повторам спокойней относятся, но по-русски совсем не звучит. Надо будет потом переформулировать.
«Требования к форме – достаточная устойчивость, гладкость, чтобы вынимать изделие, нерастворимость в растворителе…»
Черт! Все, сдаюсь!
Оставшуюся часть работы Андрей проделал, сознательно отгоняя от себя всяческие мысли. Только в одном месте, за неимением более подходящего материала смазывая внутреннюю поверхность формы куском обычного сала, задумался: «Интересно, что я напишу по этому поводу в статье? »
Технологическая часть процесса осталась позади. Настало время следственного эксперимента.
Три совсем свежих, еще испускающих чуть слышный аромат ацетона жетончика лежали у Андрея на ладони. На вид они ничем не отличались друг от друга, равно как и от трех «эталонов изделия», лежавших рядом. Подделка была так близка к оригиналу, что у Андрея возникло на миг желание смешать все шесть жетонов в кучу, как шарики в лототроне. Правда, шариков должно быть в шесть раз больше… Тогда – как три холостых и три боевых патрона в барабане револьвера. Прежде чем передать его своему товарищу по развлечению со словами:
– Ваш ход, поручик. Смелее!
Но нарушить чистоту эксперимента Андрей не мог, как бы ни старался.
Ведь он был химиком.
Ко входу в метро Андрей приближался почти классической «походкой каратиста». Движения его были замедленными, иногда – немного неуклюжими, как у космонавта, которого забыли на несколько лет на орбите в связи с закрытием «Байконура», а теперь вдруг вспомнили и вернули на Землю. Он двигался так расслабленно, словно каждая мышца его тела обладала своим, маленьким и автономным, мозгом, при помощи которого она думала в этот момент: «А почему, собственно, я должна за всех напрягаться?»