Изнанка - Палий Сергей Викторович. Страница 37

Именно поэтому Рысцов заранее купил десяток бутылок чудотворного напитка ирландского происхождения.

— Ненаглядный мой, заботливый мой, — оживлённо приветствовал его Каличенко, воспаряя над заваленным бумагами столом. Кабинет упитанного директора «Чёрного штиля» всегда отличался исключительно повышенным уровнем захламлённости и теснотой. — Заходи, милый, присаживайся вот сюда, на стульчик, рачительный мой.

— Привет, Коля. Я не шибко надолго. — Валера водрузил громыхнувший стеклом пакет на ворох спутанных проводов. — Мне нужен дешёвый С-визор.

— Насколько… дешёвый? — заглядывая внутрь целлофанового кулька, поинтересовался Коля.

— У меня на карточке только тысяча сто.

Бережно извлекая тёмную бутылку, директор пожевал губами и томно прикрыл глаза.

— Валера, за такую цену я сейчас могу тебе предложить только бэ у. Годовалый.

— Транслирует нормально? — сразу спросил Рысцов. — Не выбрасывает когда ни попадя?

— Честно?.. Хэ его зэ. Ребята не тестировали ещё — аппаратик-то не далее как вчера на комиссию сдали.

— А в кредит ничего нет?

— Не могу. Через пару дней — ревизия. А официально — тебе дороже выйдет.

— Фиг с ним, давай свой бэ у.

Каличенко откупорил пиво и вопросительно посмотрел на Валеру.

— Я не буду, — сморщился тот. — Накануне уже… попил слегонца.

— Песняка дал?

— Угу. И песняка врезал, и сплясал…

Пожав покатыми плечами — мол, не хочешь, кто ж против, мне больше достанется, — Коля выглянул из кабинета и крикнул:

— Олежка! Принеси-ка мне «Панас дрим диджитал», который недавно сдали.

— Сейчас сделаю, Николай Емельянович. Пять минут подождите… — донеслось из-за двери.

— А что с твоим агрегатом приключилось, драгоценный мой? — Каличенко повернулся на каблуках с не свойственной большинству полных людей грацией.

— Заглючил что-то… — уклончиво ответил Валера. — Как у тебя тут дела продвигаются?

— А-а… по-разному, — подвигал бородкой Коля. — Клиент в наше время тупой пошёл до беспросветности. Давеча сижу, накладные подбиваю… Вдруг продавец в зале как заржёт не своим голосом. Выбегаю, смотрю — бедный парень на клавиатуре лежит, кулаками по столу молотит и ухохатывается до хрипоты, остановиться не может. Перед ним озадаченная и вроде как даже напуганная девушка стоит в шубке — нам с тобой, Валера, вместе полжизни пахать пришлось бы, чтоб такой меховой шедевр приобрести. Стоит, значит, она, глазёнками бестолковыми лупает. Я у бьющегося в истерике продавца спрашиваю, ты чего, мол, здесь цирк устраиваешь? А у того уже слезы ручьём от ржача. Еле-еле щебечет бедолага: «Она, Николай Емельянович, спрашивает, почём погонный метр хаба?» Представляешь?

Рысцов от души рассмеялся, представив себе, как маленькие сетевые приборчики сходят с конвейера погонными метрами.

— Этим секретаршам-вертихвосткам босс скажет: купи то-то и се-то, а толком не объяснит, — подытожил Каличенко. — Вот и получаются курьёзы… Душа радуется, когда специалист приходит, который может «винт» от «камня» отличить.

— Да уж. Весело живёте, — продолжая улыбаться, откликнулся Валера. Нехитрая байка слегка улучшила его настроение, чуточку подтопив корку мёрзлого налёта, прочно сковавшего грудную клетку изнутри после разговора с Серёжкой.

— К слову о прекрасном поле. — Коля откупорил следующую бутылку и поморщился, словно расист, увидевший чернокожего типа, мирно прихлёбывающего суп из его тарелки. — Я недавно вычитал в Интернете, что две бабы в твоей «аське» — это уже спам.

Дабы закрепить своё глубокомысленное изречение, он сделал три полновесных глотка и раскатисто рыгнул…

В кабинет, занимая оставшиеся пару кубометров свободного пространства, втиснулся молодой парень, уперев в живот громоздкую и, судя по многозначительной морщине на лбу, крайне тяжёлую коробку.

— Вот, — кратко выдохнул он. Многословие в его положении явно не способствовало пищеварению. — Куда?

— Что это? — заинтригованно спросил Каличенко, так и не успев захлопнуть пасть после рыга.

— Монитор. — Парень начал менять цвет лица на фиолетовый. — Двадцать один дюйм… С трубкой…

— С трубкой? — медленно уточнил Коля, видимо, не собираясь облегчать страдания юнца.

Тут дверь резко распахнулась. Открывалась она внутрь. Законов гравитации пока никто не отменял…

Парень, получив полновесный шлёпок по заду, потерял равновесие мгновенно, и тяжкое его бремя страшным кубическим метеором устремилось вниз и вперёд. Рысцов, к счастью, вовремя рассчитал траекторию падения тела, конечная точка которой невидимым, но грозным пунктиром упёрлась в его голову, и успел чисто механически подставить руки. Так они и замерли: молодой парень в предстартовом положении спринтера-инвалида и попомнивший всех чертей Валера в позе присевшего посерить Атланта.

В дверном проёме торчала лохматая голова продавца Олега и с ужасом оглядывала помещение.

— Ты куда понёс эту бандуру?! — рявкнула она на очумевшего парнишку, у которого тик уверенно обосновался под левым глазом. — Я же сказал: монитор — на склад, а сюда — «Панас» бэушный! Извините, ради бога, Николай Емельянович. И вы тоже, простите…

Рысцов старательно отогнал настойчиво возникающие перед взором виды нейрохирургического отделения, а Каличенко лишь покачал головой и укоризненно рыгнул.

Вернувшись домой, Валера потратил не менее часа на монтаж новоприобретённого С-визора и ремонт раскуроченной кровати. Мобильник он отключил сразу после того, как проводил сына, чтобы Светка не доставала своими психозами, поэтому, кроме ритмичного стука басов соседской вечеринки, доносящегося снизу, ему ничто не мешало.

Лишь закончив починку пробитой фанеры, водрузив на положенное место матрац и накрыв его свежей простыней, Рысцов почувствовал, как измотался за последние несколько дней. События и переживания различного характера вкупе с предательской алкогольной атакой выжали его насухо. По-хорошему, сейчас следовало принять добротную дозу снотворного и завалиться до завтрашнего утра в обыкновенную спячку…