Трилби - Палмер Диана. Страница 52

— Какую елку ты хочешь?

Она вся задрожала от его взгляда.

— Не очень большую, — ее голос упал до шепота.

— Хорошо, — он наклонился и поцеловал ее в лоб. — Не беспокойся, я позабочусь о Курте, — и быстро вышел из комнаты.

Торн вернулся с сосной. Это было небольшое, аккуратное деревце. Саманта и Трилби украсили его игрушками, и дерево выглядело очень нарядно и празднично.

Трилби пекла, а Саманта украшала булочки и печенье. К Рождеству они приготовили множество всякой выпечки не только для себя, но и для работников, чтобы угостить их семьи.

К столу они празднично оделись, и Торн разрезал нежно зажаренную индейку, приготовленную Трилби.

— Правда вкусно, папа? — смущенно спросила Саманта. — Я помогала.

— Конечно, помогала, — Трилби улыбнулась ей. — Без тебя я бы не справилась.

Торн взглянул на дочь. Девочка открыто обожала Трилби, которая была с ней нежна, добра и сердечна. То, чего она практически не проявляла к нему. Она избегала его с тех пор, как рассказала о Сэлли. Неужели те две ночи, когда они были вместе, ему приснились, думал он.

Не стоит все время возвращаться к прошлому.

Она скучает по Ричарду, а он пытается сдержать себя, чтобы не войти к ней в спальню ночью. Ему было очень тяжело сдерживать себя.

Но он совсем не сдерживал себя с Куртом. Торн нашел его дома и одним ударом кулака сбил с ног, к удивлению Лу. Он не стал ничего объяснять, вообще не сказал ни слова. Но Курт все и так понял, это было видно по его глазам. Торн оставил его лежащим на полу. Курту ничего не надо было объяснять, почему его любимый родственник больше не желает видеть его на ранчо Лос Сантос.

Но самым трудным для Торна было признать, каким дураком он был. Он никогда не подозревал Сэлли в неверности, а она, оказывается, выталкивала его из постели, чтобы затащить туда Курта. Его репутация страдала, а он был так самоуверен. В самом начале их брака Сэлли любила его так же, как он ее. Теперь он сомневался, может ли доверять своему мнению о людях. Саманта заплатила слишком высокую цену за его слепоту. Может быть, когда-нибудь она упрекнет его за ту боль, которую перенесла от собственной матери. Ему хотелось поговорить с ней.

— Папа, почему ты не ешь? — застенчиво спросила Саманта.

— Что? Разве? Кажется, да, — он попробовал индейку и улыбнулся Саманте. — Очень вкусно.

— Спасибо, — смущенно прошептала Трилби.

Торн ничего не ответил. После того как они закончили ужинать, он откинулся на спинку стула и прикурил сигарету.

— Может быть, МакКолум приедет раньше, чем он предполагал.

— Твой друг археолог? — осторожно уточнила Трилби.

— Да. Он приезжает с группой студентов. Они могут расположиться в доме, где живут рабочие.

— А Сисси не приедет с ними? — спросила Трилби. — Она ничего не писала об этом и фактически до января не будет заниматься в его группе. Разрешит ли он ей тоже приехать?

— Я не знаю. Подождем и увидим, — он внимательно посмотрел на нее. — Он понравился тебе, не так ли? — добавил он с холодным смехом. — Он цивилизованный человек.

Торн поднялся и вышел, улыбнувшись Саманте. Трилби посмотрела ему вслед, но он даже не обернулся. Один раз его уже одурачили. Он больше не будет рисковать и привязываться к кому-то снова, тем более что она сидит и мечтает об этом чертовом блондинчике с Востока.

После ужина они открыли свои подарки. Трилби сшила для Саманты кружевное платье с оборками, которое той очень понравилось. Для Торна был приготовлен шелковый галстук бледно-голубого цвета, который Трилби сделала своими руками.

Торн купил в магазине для дочери новую куклу с белыми волосами, китайский чайный сервиз и игру в блошки. Трилби он вручил музыкальную шкатулку. В этот вечер они сидели в гостиной, на рождественской елке были зажжены свечи, и несколько мексиканских ковбоев исполняли на гитарах серенады.

Идиллия была полной, за исключением того, что Трилби скучала по своей семье, где Рождество было шумным и счастливым праздником, когда собирались родственники со всего Нового Орлеана. По сравнению с тем праздником здесь было слишком грустно и тихо. В этот вечер она позвонила родителям, и лицо ее осветилось улыбкой, когда они сказали, что завтра приедут их повидать. По крайней мере, ей будет не так одиноко.

Трилби пожелала им спокойной ночи и взяла музыкальную шкатулку в свою комнату. Круглая шкатулка была сделана из дерева с прекрасным и зеленым узором на крышке. Внутри было небольшое пустое место для пудры.

Она закрыла дверь на ключ и с большим удовольствием слушала венский вальс, который звучал из шкатулки.

Громкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Торн вошел в комнату, остановившись у двери.

— Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты устроила такое хорошее Рождество для Саманты. Ей давно уже не уделяли столько внимания. Ей все очень понравилось сегодня.

— Мне тоже, — спокойно ответила она.

Ему тоже понравилось, но он не мог признаться в этом, не раскрыв своих чувств. А этого он не хотел делать.

— Я уеду на несколько дней, — резко сообщил он, — мне нужно ехать в Мексику и отдать некоторые распоряжения, касающиеся моей собственности там. Становится слишком опасно держать скот на фазенде.

— Завтра приезжают мои родители и Тедди, — медленно сказала она. — Может быть… ты подождешь пока?

— В этом нет необходимости, — коротко ответил Торн, думая о том, что ему трудно будет видеть, как Трилби смеется и улыбается своим родным, в то время как с ним она чувствует себя, как в тюрьме.

Глаза Трилби погрустнели, она избегала смотреть на него.

— Я понимаю, — тихо сказала она. — Я передам…

Ее спокойная манера говорить разозлила его.

— Ты такая чертовски правильная, Трилби, — процедил он сквозь зубы. — Как бы я хотел увидеть тебя ругающейся или ворчащей.

— Меня учили вести себя прилично, — сказала она, оправдываясь.

— Да, как и того бледного городского мальчика, которого ты любишь, — ответил он холодно. — Бог знает, что вы нашли друг в друге. Вы оба настолько правильные, что, наверное, даже не смогли бы заняться любовью. Вы бы старались погасить свет и раздеться в темноте, чтобы не смущать друг друга.

— По крайней мере, он не дикарь! — выкрикнула она в гневе.

Его лицо потемнело.

— Иногда тебе это очень нравится, — грубо сказал он. — Иногда ты очень любишь это!

Она схватила музыкальную шкатулку и запустила в него, придя в бешенство от подобного унижения. Шкатулка ударилась о стену и разбилась, с грохотом упав на пол.

Ее широко раскрытые трагические глаза сверкали на бледном лице.

— Как ты смеешь обращаться так со мной? — она задыхалась от гнева. — Как с женщиной легкого поведения!

— Боже, как бы мне хотелось, чтобы ты была ею, — выпалил он. — Женщина легкого поведения, по крайней мере, честна. Она не скрывает, что чувствует, думает и делает. Ты такая чопорная, что ни один мужчина не может приблизиться к тебе. Ричард Бейтс как раз в твоем стиле, Трилби. Я чертовски сожалею, что потерял голову и принудил тебя к замужеству. Я сожалею об этом больше, чем ты думаешь.

Торн взглянул на разбитую шкатулку, лежащую на полу. Он сам искал ей подарок, долго пытаясь найти что-то такое, что обязательно понравилось бы Трилби, напомнило бы ей о прежней жизни. И вот как она отнеслась к его подарку! Для нее это оказалось просто барахло, никому не нужная безделушка.

Сильным ударом ноги он отшвырнул шкатулку к стене, окончательно разбив, гневно взглянул на Трилби и вышел, громко хлопнув дверью. Холодными трясущимися руками Трилби подняла музыкальную шкатулку и заплакала. Это был такой изящный красивый подарок, какого она никак не ожидала от такого грубоватого мужчины, как Торн. Только увидев шкатулку разбитой, она поняла, с какой заботой Торн выбирал этот подарок. А теперь шкатулка разбита! Трилби горько сожалела, но эта ссора еще больше увеличивала пропасть между ними. Все зашло так далеко, что поправить что-либо было уже невозможно.