Заказное убийство - Парецки Сара. Страница 38

Тим принес ужин. Лососина была подана под очень вкусным острым соусом, но я все еще не могла успокоиться и насладиться ею в полной мере. Я принужденно улыбнулась.

— Извини. Боюсь, что я реагирую слишком бурно, когда слышу, что женщина без детей — существо неполноценное.

— Пожалуйста, не вымещай свою злобу на мне. Если я пытался защитить тебя, удержать от погони за гангстерами, это отнюдь не означает, что я считаю, будто ты должна сидеть дома, занимаясь лишь приготовлением пищи и стиркой белья.

Я поела лососины, думая о Дике и нашей короткой неудачной семейной жизни. Ральф внимательно смотрел на меня, и на его подвижном лице можно было прочесть сочувствие и некоторое беспокойство.

— Мой брак распался из-за моей любви к независимости. К тому же, как ты успел заметить накануне, я не люблю заниматься домашними делами. Но главная проблема — моя любовь к независимости. Вероятно, это можно назвать желанием твердо стоять на земле обеими ногами. Но мне трудно... — Я улыбнулась. — ...Мне трудно говорить об этом. — Я сглотнула и несколько минут сосредоточенно занималась едой. Затем, прикусив нижнюю губу, я продолжила: — У меня есть несколько близких подруг, которые не посягают на мою независимость. Но когда я имею дело с мужчинами, мне всегда, или почти всегда, приходится отстаивать право быть самой собой.

Ральф кивнул. Я не была уверена, что он понял меня, но он слушал меня заинтересованно. Я поела еще немного рыбы и выпила вина.

— С Диком у меня сразу же не заладилось. Не знаю, почему я вышла за него замуж — иногда я думаю, что только потому, что он был представителем господствующего белого англо-саксонского большинства, к которому мне почему-то хотелось принадлежать. Но для такой женщины, как я, Дик был ужасным мужем. Он был адвокатом у Кроуфорда и Мида, в очень большой и престижной корпорации, тогда как я была энергичным молодым адвокатом в штате государственного защитника. Мы встретились на совещании адвокатов. Дику очень понравился мой независимый характер; уже потом я поняла, что он усмотрел в моей независимости своего рода вызов ему, и то, что он не смог ее сокрушить, привело его в ярость.

Постепенно меня разочаровала работа в штате государственного защитника. Здесь много коррупции, и ты никогда не отстаиваешь истинную справедливость, только пункты закона. Я решила уйти из суда, у меня было желание заняться отстаиванием справедливости, как я ее понимаю, а не всякого рода формальностей, отражающих пункты закона. Я ушла из суда и все еще размышляла, чем мне заняться, когда какая-то девушка попросила меня защитить ее брата от обвинения в ограблении. Виновность его выглядела неоспоримой: из большой корпоративной студии было похищено видеооборудование, которое целиком находилось в его ведении, но все же я взялась за это дело и добилась его оправдания, отыскав истинного преступника.

Я выпила еще вина и ткнула вилкой в лососину. Ральф уже очистил свою тарелку, но он не подпускал Тима, говоря: «Подождите, пока дама закончит».

— Все это время Дик надеялся, что я займусь наконец домашним хозяйством. Он горячо поддержал мое решение оставить штат государственного защитника, но, как выяснилось, только потому, что предполагал, что я, сидя дома, буду аплодировать его восхождению по лестнице юридической карьеры... Когда я взялась за это дело, я даже не рассматривала его как дело, я просто хотела оказать услугу женщине (это была Лотти, которая послала ко мне эту девушку). — Я так давно не вспоминала обо всем этом, что вдруг расхохоталась. Ральф вопросительно поднял брови. — К своим обязанностям я отношусь очень серьезно; кончилось тем, что я провела вечер на погрузочной пристани, это был поворотный пункт во всем деле; но в этот же самый вечер Кроуфорд и Мид проводили большой прием, куда пригласили своих сотрудников вместе с женами. Я была в вечернем платье, потому что думала, что только покажусь на причале и поеду на прием, но я не смогла туда поехать, и Дик не простил мне этого. Мы разошлись. В то время я ужасно переживала наш развод, но теперь, когда я оглядываюсь на прошлое, тот вечер кажется мне таким смешным, что я не могу удержаться от смеха.

Я отодвинула тарелку. Особого аппетита у меня не было, и я съела только половину рыбы.

— Боюсь, что я веду себя как пуганая ворона. Бывают времена, когда я сожалею, что у меня нет пары ребятишек и я не живу обычной семейной жизнью среднего класса. Но ты знаешь, что это миф: очень мало кто живет, как в рекламных проспектах, в золотой гармонии, в богатстве и т.д. И я чувствую, что меня привлекает к себе миф, а не реальность. Иногда мне кажется, что я сделала не тот выбор... не знаю как сказать... Может, мне следовало сидеть дома, занимаясь домашними делами, может, я избрала неверный жизненный путь. Но если люди высказывают такое мнение, я готова их съесть с потрохами.

Ральф пожал мою руку.

— Я думаю, что ты замечательная женщина, Вик. Мне нравится твой жизненный стиль. Дик просто осел. Не стриги всех мужчин под одну гребенку.

Я улыбнулась и тоже пожала его руку.

— Я знаю. Но я хороший детектив, с уже устоявшейся репутацией. А эту работу нелегко сочетать с браком. Хотя в ней и бывают все время перерывы, когда я иду по горячим следам, я не могу думать о том, что кто-то сидит дома без ужина. И я не хочу, чтобы кто-то поднимал шум из-за того, что Эрл Смейссен избил меня.

Посмотрев на свою тарелку, Ральф задумчиво кивнул.

— Понятно. — Он усмехнулся. — Но ты можешь найти мужчину, который уже имеет детей, пожил семейной жизнью и будет стоять в стороне, восхищаясь твоими успехами.

Тим подошел принять наш заказ на десерт.

Я выбрала фирменное блюдо «Ахаба» — красиво оформленное мороженое с ликером. Я так и не доела рыбу, и мне уже надоело сидеть на строгой диете. Ральф присоединился к моему выбору.

— Но я боюсь, что связываться с Эрлом Смейссеном очень небезопасно, — добавил он после ухода Тима.

— Но ведь и разбирать претензии, требования возмещения убытков тоже небезопасно? — спросила я. — Могу себе представить, что время от времени тебе приходится иметь дело с мошенниками, которые не испытывают большой радости, когда их мошенничества разоблачают.

— Верно, — согласился он. — Но разоблачить мошенничество гораздо труднее, чем ты думаешь. Особенно когда произошел какой-нибудь несчастный случай. Есть множество продажных докторов, которые готовы удостоверить труднодиагностируемые увечья: например, растяжение позвоночника, не подтверждаемое рентгеном.

Я никогда не подвергался никакой опасности. Если ты знаешь, что претензии неосновательны, и они знают, что ты это знаешь, ты назначаешь возмещение убытков гораздо ниже того, которое назначил бы суд, если бы было возбуждено дело. Таким способом ты отделываешься от них — судебные процессы очень дорого обходятся страховой компании, потому что жюри всегда на стороне истца, так что с этим приходится мириться.

— И часто это практикуется? — спросила я.

— Все считают, что они могут бесплатно прокатиться за счет страховой компании; они не понимают, что в конечном итоге это приводит к повышению расценок. Но как часто нам причиняют ущерб? Не могу сказать. Когда я работал страховым агентом, то по моим прикидкам, одна из каждых двадцати или тридцати претензий была ложной. Но претензий так много, что ты не можешь оценить каждую из них, поэтому сосредоточиваешься лишь на крупных.

Тим принес неотразимо соблазнительное мороженое. Я съела его все, без остатка.

— На днях я нашла бланк о выплате пособия. Бланк компании «Аякс», но не подлинник, а копия. Любопытно было бы знать, действительный ли это документ.

— В самом деле? — изумленно спросил Ральф. — Где же ты его нашла? У себя на квартире?

— Нет, на квартире у молодого Тайера.

— Он у тебя с собой? Я хотел бы его видеть.

Я подняла сумку с пола, вытащила бланк из задернутого «молнией» отделения и дала Ральфу. Он тщательно его просмотрел.

— Выглядит как наш бланк. Любопытно, зачем его взял молодой Тайер. Такие документы не полагается забирать с собой. Он сложил бланк и убрал его в бумажник.