Пылающие скалы - Парнов Еремей Иудович. Страница 34

— Ну? — торжествовал парень с татуировкой. — А я чего говорил! Не прокормит!

Но искусный полемист, Неймарк уже цепко держал внимание зала.

— Считаете, что не прокормит? А я утверждаю: прокормит, но только не один океан, а вместе с сушей, при условии качественно иного подхода к нему, а также переоценки привычного рациона каждым человеком.

— А можно вопрос? — подняла руку девушка в первом ряду.

— Пожалуйста.

— В океане уже всё-всё открыто? Новых необитаемых островов не предвидится?

— Земная кора живёт. Всё возможно.

— А как насчёт Атлантиды? — послышался голос. — Она была всё-таки или нет?

— Это особая проблема, — Неймарк задорно взглянул на Рунову. — Мы, как говорится, оставим её на закуску… Пока же давайте продолжим наше, как мне представляется, весьма интересное обсуждение. Итак, проблема номер один: продовольствие. Сразу же предупрежу, что есть одна реальная опасность, которая может совершенно расстроить все планы превращения Мирового океана в важнейший источник питания. Опасность эта — нефть. Мы знаем, какие неисчислимые беды приносят аварии сверхмощных танкеров. Но ещё большую угрозу таит подводное бурение. Нефть же будет добываться всё более интенсивно. Примерно десять процентов площади океанского дна отнимут у нас с вами нефтяные вышки.

На нормандском побережье я видел мёртвых, чёрных от нефти птиц, огромных рыб и тюленей, отравленных нефтью и выброшенных прибоем на берег. Это страшное зрелище. Каждая тонна нефти, попав в море, загрязняет двенадцать квадратных километров его площади. Вот и выходит, что если десять процентов добытой со дна нефти уходит теперь в воду, да ещё сколько-то добавляют танкеры, то Мировой океан получает годовую порцию в тридцать миллионов тонн, или около двадцати килограммов на каждый кубокилометр воды. К двухтысячному году эта порция возрастет ещё в три раза. Значит, борьба за пищу не должна быть изолированной. Вы согласны со мной, Сергей Павлович? — Неймарк неожиданно обратился к Астахову.

— Конечно. — Застигнутый врасплох Серёжа слегка вздрогнул, но быстро овладел собой. — Прежде всего нужно обуздать капиталистическое хищничество.

— Правильно! — удовлетворённо кивнул профессор. — Но одного этого мало.

— Построить плотины! — опять выкрикнул кто-то неугомонный.

— С плотинами не будем торопиться. Есть куда более неотложные задачи. Проблема превращения океана в поставщика продовольствия хотя и реальна, но исключительно сложна и многообразна. Она тесно связана со всеми сторонами жизни человеческого общества. Теперь поговорим о том, что ещё недавно казалось чистой фантастикой — о древней и в то же время самой молодой науке, которую называют марикультурой. О её первых практических шагах вы знаете куда лучше меня. Я хочу лишь привлечь ваше внимание к мари — точнее, к аквакультуре, потому что она включает в себя не только море завтрашнего дня. Это удобрение морского дна минеральными солями и прогрев глубинных вод атомными реакторами, прополка растений и барьеры из электричества и ультразвука, оберегающие от хищников стада промысловых рыб, искусственное разведение мальков и создание новых продуктивных сортов, — словом, это сельское хозяйство на дне моря… Я ничего не упустил? — Александр Матвеевич вновь обратился за поддержкой к Астахову.

— Позвольте мне? — неожиданно поднялся со своего места Наливайко.

— Конечно, Петр Фёдорович, просим!

— Нужно обратить особое внимание на водоросли! — назидательно заметил секретарь райкома. — Мы её от случая к случаю едим, и то больше от склероза, а этого недостаточно. В Японии издавна морскую капусту и порфиру выращивают в сетях или на верёвках, протянутых над илистым дном уединённых бухт. Теперь это древнее производство достигло промышленных масштабов на калифорнийском побережье, где ежегодная добыча ламинарии достигает сотен тысяч тонн. Но всё это робкие, детские шажки к океану. Правы те, кто подчёркивает, что растительность нашей планеты с учётом фитопланктона сосредоточена под водой. Плотность подводных зарослей достигает полутора тысяч тонн “зелёной массы” на квадратный километр. Невиданные урожаи можно получать в море. Супы же и салаты из водорослей очень хороши. Да и в животноводстве водоросли могут совершить переворот. Так океан поможет увеличить производство мяса и на суше. Продукты, изготовленные из микроскопических водорослей, можно использовать в качестве частичных заменителей картофеля или риса…

— Не вкусно! — послышался чей-то голос. — Мы траву есть не приучены.

— Вы, наверное, хотели сказать — непривычно? — живо отреагировал Неймарк. — Лично я даже к кальмару привыкаю с трудом. Но ведь есть и менее консервативные люди? — он обернулся к Светлане, поощряя её высказаться.

— И по-моему, таких большинство, — отозвалась она с задорной улыбкой. — Ещё ацтеки употребляли сине-зелёные водоросли для приготовления вкусного блюда, напоминающего сыр, которое и сейчас распространено в Латинской Америке, японцы делают из хлореллы супы, приправы и мармелад. Очевидно, современная биохимия сможет сильно расширить ассортимент блюд. Выращивать же водоросли не так трудно: на мелководье, в искусственных траншеях, просто в полиэтиленовых трубах, куда легко вводить удобрения. В природе насчитываются десятки тысяч видов водорослей, а путём селекции можно вывести сорта с совершенно фантастическими возможностями.

— Вот вам, пожалуйста, — торжествующе взмахнул рукой Наливайко. — Лично я не сомневаюсь, что у нас в Приморье морская трава сделает погоду в сельском хозяйстве. О разведении моллюсков и ракообразных долго говорить не приходится. Для современной науки в этом нет ничего невозможного. Мы специально изучали зарубежный опыт. Воздействие повышенных температур значительно ускоряет процесс созревания, увеличивает его эффективность. Пересаживая связки раковин на зиму в подогреваемые бассейны, можно заставить моллюсков размножаться круглый год. Исключительно многообещающими оказались и японские опыты по разведению креветок в прудах. Они показали, что пруды общей площадью в несколько миллионов гектаров могут давать урожаи, равные всему морскому улову креветок. Но, к сожалению, в нашей стране пока ещё нет возможностей построить целые системы водоёмов и разводить в них креветок. Хотя об этом надо думать. Вы согласны, товарищ директор? — секретарь райкома заставил подняться худощавого замкнутого человека.

— Согласен, Петр Фёдорович, мы ещё раз как следует подумаем, — без особой охоты пообещал он, вновь опускаясь в кресло.

— Все слышали? — Наливайко придал своему замечанию оттенок шутки. — Администрация подумает!.. Подумайте и вы, чтобы всем сообща выработать общее решение. Именно к этому обязывает нас принятый недавно закон о трудовых коллективах… С ламинарией, я полагаю, вопрос решённый, а вот о разведении креветки в прудах надо и вправду поразмыслить.

— Пруды — это только начало, — заметил Сергей. — Искусственные нерестилища значительно быстрее смогли бы восстановить запасы лосося и камбалы. Даже речную форель, которая всегда считалась деликатесом, удалось развести в холодных водах океана. Ныне в США половина всей продаваемой форели выращена в питомниках.

— Греть воду реактором — дело будущего, — теперь уже Наливайко направлял течение встречи. — А вот подводные заводы работают в Японии уже давно. На глубине двадцати метров установили особые клетки, обтянутые нейлоновой сеткой, в которые поместили мальков лосося и форели. Через выходящую на поверхность трубу мальков кормят сечкой из сардины, а раз в месяц завод посещает специальный инспектор-водолаз. Результаты оказались настолько блестящими, что японцы уже приступили к строительству таких заводов на больших глубинах.

— Это ж уйма сетки! — позавидовал сидевший сразу за Юрой молодёжный бригадир. — Вот бы и нам так, а то от звёзд совершенно нет спасу… Сетка-то нужна необрастающая, иначе какой толк?

— Будет вам сеть, — твёрдо пообещал секретарь, многозначительно глянув в сторону директора.

— Очевидно, в будущем не понадобится даже нейлоновых клеток, — поддержал Неймарка Серёжа Астахов. — Александр Матвеевич верно отметил. Заводскую территорию можно будет оградить ультразвуком или дырчатыми трубами, которые создадут “стены” из мелких пузырьков воздуха.