Пылающие скалы - Парнов Еремей Иудович. Страница 35

— Можно научить и дельфинов охране рыбных стад! — радостно выкрикнул Юра. — Такие “подводные овчарки”, как показали многочисленные опыты, хорошо понимают, что хочет от них человек.

— Это всё будущее! — неожиданно ополчилась на него энергичная девица в защитном костюме студотряда. — Дельфины, реакторы и даже обещанная сетка, про которую мы слышим уже второй год… Но сейчас, я спрашиваю, сейчас что нам делать? Как защитить мидию и гребешок? Может, товарищи учёные подскажут? — Она с торжеством огляделась по сторонам и выжидательно уставилась на президиум.

— Что ж, мои молодые друзья, — прервал нависшую над залом настороженную тишину Неймарк, — после общетеоретических, так сказать, рассуждений вы вправе потребовать от нас и каких-то практических рекомендаций. К сожалению, ни я, ни мои коллеги специально не занимались проблемами марикультуры, но, как говорится, назвался груздём… — он выразительно развёл руками. — Словом, я попытаюсь дать вам конкретный совет. В Приморье часто идут дожди. Пресная вода лежит на поверхности долго несмешивающимся слоем. Для раковин она опасности не представляет, зато для хищников-звёзд совершенно губительна. Короче говоря, почаще вытаскивайте свои верёвки. Ополаскивайте…

Ответом ему были благодарные аплодисменты молодёжной бригады.

— Вот тебе и единый наряд, — шепнул Наливайко директору рыбозавода. — Их ожидает дополнительная, причём очень нелёгкая, работёнка, а они хлопают, радуются… За тобой эта сетка, учти.

Вознаграждённый восторгом зала, Неймарк подвёл итог:

— Акванавты доказали, что человек может жить и успешно работать на глубине. Очевидно, в будущем мы сможем хорошо освоить прибрежные районы, ограниченные глубинами в сто метров, и создать опорные пункты на значительно большей глубине. Такое расширение обитаемой зоны плюс аквакультура превратят океанское дно в фабрику изобилия. Вот почему всё-таки правы те, кто говорит, что океан сможет обеспечить продовольствием многие миллиарды людей. Всё зависит от подхода к проблеме, от всех людей и каждого отдельного человека. А теперь прошу поднять руку, кто голосует за развитие аквакультуры?

Голосование, как и следовало ожидать, вышло единогласным.

— В таком случае, — профессор успокоил оживившуюся аудиторию, — сразу же после короткого отдыха мы заслушаем нашу замечательную Светлану Андреевну Рунову, кандидата биологических наук, старшего научного сотрудника геологического факультета МГУ. Мы действительно слишком уж воспарили в мечтах о будущем, а она вернёт нас, как тут уже совершенно правильно призывали, к реальности. Я имею в виду начальную точку любых исследований по биологии моря. Первичное звено всех пищевых цепей.

— Неумолимая эстафета всеобщего поедания действительно начинается с мельчайших организмов, о которых мне хочется вам рассказать, — отчётливо, как на лекции, произнесла Светлана первую фразу, тщательно придуманную в перерыв. — Но весь чёрный юмор ситуации заключается в том, что начальное звено является одновременно и заключительным. Все обитатели моря прямо или опосредованно питаются микроорганизмами, но, умирая и опускаясь на дно, они сами становятся добычей микробов. — Она несколько принуждённо рассмеялась, но, не встретив поддержки, согнала улыбку и решительно подошла к стенду с прикнопленными снимками из альбома Астахова. Топтавшаяся за кулисами заведующая клубом поспешно протянула указку. — Здесь вы можете видеть портреты наших героев, увеличенных более чем в тысячу раз. Эти живые существа, похожие чем-то на инопланетные конструкции, называются диатомеями. Они живут в воде повсеместно и образуют большие колонии. Диатомеи с большим на то основанием, чем кто-либо другой, могут сказать, что хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Весной и осенью они переживают взрывы жизни, которые отражаются на всех обитателях моря. Это важнейший момент, от которого во многом зависят урожаи океанской целины. Но изучены диатомеи очень мало. Только в Чёрном и Баренцевом морях удалось кое-что сделать в этом отношении, литораль же Японского моря — девственный лес альгологии. Только в южной части залива Приморский присутствующий здесь Сергей Павлович Астахов выделил четыреста видов. Он, как и я, альголог по специальности. Но если я занимаюсь больше ископаемыми видами, то в сферу интересов Сергея Павловича входят живые. Я верно говорю? — Светлана вопрошающе взглянула на Астахова и перевела дух.

— Совершенно верно, Светлана Андреевна.

— Тогда подойдите, пожалуйста, сюда, и мы продолжим рассказ вместе. По-настоящему продуманный экономический подход к океану должен начинаться с диатомовьгх водорослей, — высказала Светлана основной тезис, когда Серёжа приблизился. — Это корм для рыбьей молоди и ракообразных.

— Любопытно, что слизь диатомовых могла бы увеличить скорость судов по меньшей мере в два раза, — ответил Астахов на её приглашающий жест. — Она сродни той слизи, которая покрывает тело дельфина, этого пелагического рекордсмена, который шутя обгоняет самые быстрые катера.

— А почему бы вам не покрыть этой слизью ваш бот? — пошутила Светлана. — А то стоит он себе у пирса и обрастает ракушкой.

— В этом самом обрастании вся загвоздка! Ужасно проклятая штука. Американцы выпустили патентованную краску для судов. Стоила она бешеные деньги, но зато резко уменьшала обрастание. А меньше обрастание — меньше расход топлива, выше скорость. Прямая экономическая выгода. Капитаны стали брать эту краску, тем более что фирма давала гарантию на один месяц. Всё было хорошо. Но в Гонконге одно судно обросло в течение этого гарантийного месяца ещё сильнее, чем суда с обычной покраской. Оказалось, что там живёт вид диатомеи, которым патентованная краска пришлась по вкусу. Если бы можно было остановить обрастание на стадии слизи…

— Боюсь, тут ничего не получится, — ловко включилась в диалог Рунова, учтя настроение зала. — Это тоже стадийный и необратимый процесс. Сначала бактерии создают тонкую плёнку, потом на ней развиваются водоросли, выделяющие слизь, а там уж и ракушки поселяются. Кстати, даже киты обрастают диатомовыми. По виду водорослей можно узнать, где плавал кит. Да что там кит! Астахов это лучше всех знает. Правда?

— Действительно, стоит только залезть в море, как тебя тут же облепят диатомеи. Мы этого, конечно, не замечаем. Я как-то вылез из воды и для интереса скребанул себя стёклышком в разных местах. Потом поместил стёклышко под микроскоп. Столько диатомеи! Причём разных! Попался даже один новый вид… Жаль, мало приходится сейчас этим заниматься. Снабжение всякое. Новый дом под лаборатории строим…

— Да, товарищи, — Рунова поняла, что вновь настал её черёд говорить, — эти таинственные существа встречаются повсеместно, в любом, даже самом маленьком, водоёме. Слизь на камнях и растениях, скользкий налёт на днище судна и сваях — всё это диатомеи. Простейшая живая клетка, защищённая кремниевыми створками с идеальной структурой. Взгляните на эти изображения. Что в сравнении с ними вся современная архитектура, все кольца и броши ювелиров! Образцовые, должна заметить, снимки… А вот и их автор. — Она многозначительно склонила голову и отступила, давая публике полюбоваться искусством коллеги.

Зал ответил нерешительными аплодисментами.

— Если бы я не был биологом, я бы стал архитектором, — сказал Сергей, отчаянно краснея.

— Вам ещё не надоело слушать? — Рунова участливо оглядела зал.

— Нет! — захлопали в первых рядах. — Рассказывайте ещё…

— Хорошо! — с готовностью согласилась она. — Я сегодня почти весь день провела в воде. Знакомилась с вашими мидиевыми садками. На этих раковинах хорошо была видна работа диатомовых. Мутная зеленоватая слизь, белые и розовые лишаи вторичных обрастаний. Диатомовые необыкновенно чувствительны к температуре и солёности воды. Они массами гибнут, когда над морем проходят дожди, но их быстро замещают более пресноводные виды, которые в свою очередь погибают, когда прежняя солёность восстанавливается. Вместе с диатомовыми в опреснённой воде погибают и морские животные. Профессор Неймарк дал вам прекрасную рекомендацию! Пресноводные диатомеи резко отличаются от солёноводных, а тропические виды не похожи на обитателей арктических вод или морей умеренных широт. В Японском море почти не встречаются тропические диатомеи. Лишь у берегов Южной Японии их становится много. И чем южнее, тем больше. Филиппины, Австралия, Новая Зеландия… Потом опять увеличивается количество холодноводных видов.