Странные клятвы - Патни Мэри Джо. Страница 61
Девушка, не веря словам коварного Уорфилда, молча смотрела на него.
– Ты согласилась выйти за меня замуж. Помнишь нашу свадьбу, клятвы и обещания, которыми мы обменялись? Как звонили в колокола, помнишь?
– Нет! – негодующе воскликнула Мериэль. – Я никогда не выйду за вас замуж и никогда не могла этого сделать!
– Ты даже не помнишь, как на свадьбу приехал твой брат Алан?
Пораженная девушка хотела что-то сказать, но повторила то, на чем упрямо стояла раньше:
– Моего брата зовут Дэффид, а не Алан, он живет в Гвайнеде.
– Нет, дорогая, у тебя двое братьев. Я познакомился с младшим, Аланом, когда тот приехал из Эвонли, разыскивая тебя. Он рассказал мне о вашей семье, о монастыре Ламборн, но ты ничего не помнила, – тут мужчину внезапно осенило: – Заметь, сейчас ты говоришь на нормандском. Раньше ты притворялась, будто не понимаешь его, но после несчастного случая стала им пользоваться.
На лице Мериэль ясно читалось отчаяние. Она покачала головой.
– Я не могла столько забыть. Вы каким-то другим образом узнали о моей семье.
Адриан не сдержался:
– Мериэль, ты моя жена! Ты говорила, что любишь меня и вышла замуж по доброй воле, а не по принуждению. Между прочим, ты торопила меня, а я сомневался в верности такого шага, я имею в виду, такого поспешного шага – ты еще не совсем оправилась после несчастного случая. Посмотри, у тебя на пальце мое кольцо.
Девушка поднесла к лицу дрожащую руку и посмотрела на золотое кольцо:
– Нет, – прошептала она. – Я никогда не могла этого сделать добровольно. Неужели вы устали ждать и силой взяли меня? Наверное, после этого я потеряла остатки разума.
– Даже находясь в бешенстве, я не смог бы причинить тебе зло, дорогая. Неужели ты не помнишь, когда я чуть не сходил с ума от желания, но всегда останавливался? – Адриан провел дрожащей рукой по лбу, размышляя, кто из них потерял остатки разума. – Эти два месяца мы не расставались, были счастливы, любили друг друга. Разве ты не помнишь?
– Вы лжете! – крикнула девушка. – Лжете!
Мужчина шагнул к ней. Мериэль не могла забыть страсть и нежность, наполнявшую их сердца. Если бы только она позволила прикоснуться к себе…
– Не подходите! – с отвращением выдохнула де Вер, натянув поводья.
Лошадь не успела взвиться и ринуться с места, как Уорфилд прыгнул вперед и схватил ее под уздцы.
– Мериэль, не уходи в таком состоянии, ты расстроена и растеряна, – взмолился он. – Если хочешь вернуться в Эвонли, пусть так и будет, но позволь, по крайней мере, послать с тобой сопровождающих.
– Если мне и нужно кого-нибудь опасаться, то, прежде всего, вас! – в ярости воскликнула девушка. – На этот раз, милорд, вы не сможете помешать мне убежать, – она вновь натянула поводья, и лошадь взвилась на дыбы, вырвав узду из рук растерявшегося мужчины. Тот отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от тяжелых копыт, а Мериэль пустила кобылу галопом, ведя за собой жеребца.
– Мериэль, остановись! – превозмогая слабость, Уорфилд бросился следом за женой. Господи, ну почему он не взял Гедеона! Один свист – и послушный конь вернулся бы к нему. Этот жеребец не отреагирует на зов, будучи недостаточно тренированным.
Через мгновение всадница скрылась из виду, но мужчина продолжал бежать по размытой дождем тропинке. В боку кололо, легкие требовали притока воздуха, но Адриан бежал, не останавливаясь, пока не поскользнулся и рухнул в грязь.
Ослабевший и задыхающийся, де Лэнси перевернулся на спину и закрыл лицо руками. Господи, какое право он имел останавливать ее, ведь давал же клятву перед Всевышним уступать и потворствовать любому ее желанию. А девушка пожелала никогда больше не видеть его.
Адриан опасался, что к Мериэль вернется память, она вспомнит, как он обращался с ней в прошлом и будет презирать за это, но никогда не предполагал что графиня забудет все произошедшее после – любовь, страсть, нежность и клятвы верности, будто и не существовало двух месяцев счастья. Да, для Мериэль их больше не существует. Глядя на мужа, она видела в нем только тюремщика и палача. «Нет на свете женщины, более благословенной, чем я, потому что ты выбрал меня в жены», – вспомнив слова, произнесенные женой, граф печально улыбнулся. «Почему я должна когда-нибудь пожелать оставить тебя, любимый?»
Наверное, сам Бог ниспослал им молнию и гром небесный. Адриан попытался отогнать навязчивую мысль. Это обычный несчастный случай – угораздило же их приехать сюда в грозу, но где-то в глубине души не верил в случайность. Это его наказание, кара за грехи. Он знает, раскаяние и примирение с девушкой не может отпустить его грехи, преступные действия против Мериэль. Искупить вину не помогло и сдерживание себя, когда она невинной чувственностью искушала его. Жизнь с виной за содеянное и страхом, что когда-нибудь все откроется, – тоже была наказанием.
Но такого не пожелаешь и злейшему врагу – знать и любить Мериэль несколько коротких, пролетевших, как сон, недель, потерять и получить взамен ненависть. Раскаленный кинжал, вонзившийся в сердце, причинил бы меньше страданий и явился бы милосердным избавлением.
Устало и обреченно вздохнув, Уорфилд подумал о том, возможно ли пережить такую боль, не сойдя с ума.
Де Вер скакала уже много часов без остановки, и превозмогать усталость ей помогала мысль, что скоро она вернется в Эвонли. Из своего первого знакомства с замком Уорфилда и поездкой к каменному кругу девушка помнила, что восток находится справа от нее, и, отыскав тропинку, всадница свернула направо. Через милю она отпустила лошадь лорда Адриана.
Небо немного прояснилось, облака посветлели и стали тоньше, сквозь них даже проглядывало солнце, помогавшее сориентироваться на местности. Продолжал идти холодный дождь. Несколько раз всадница видела вдалеке крестьян, дважды проезжала через деревни, и никто не посмел ни остановить, ни спросить ее о чем-либо.
Одежда насквозь промокла, и де Вер дрожала от холода. Усталая лошадь, забыв бывшую прыть, едва трусила, увязая в грязи. Сумерки быстро сгущались, солнце почти скрылось, когда Мериэль добралась до кромки темного, густого королевского леса, отделявшего владения лорда Адриана от хорошо знакомой ей местности. Невзирая на усталость, девушка и не подумала остановиться. Она не будет чувствовать себя в безопасности, пока не доберется до противоположного края леса.
Сильная гроза, ураганный ветер и дождь замедлили продвижение Бенжамина Левески и его домочадцев. Усталые животные надрывались, вытаскивая тяжело груженые повозки из грязи. Сломанная ось вынудила остановиться небольшой отряд. Наступала ночь, старик сделал знак Эдвину, капитану нанятых рыцарей, остановиться и приказал развести костры. Конечно, осторожному купцу не хотелось оставаться в лесу, таком огромном и темном, но сделать ничего было нельзя. Послав слуг чинить сломанную ось, старик приказал готовиться к ночлегу, дабы рано утром тронуться в путь.
За короткое время люди развели два костра и устроились на ночь. Вокруг одного уселись рыцари, поглощавшие еду и питье, вокруг другого расположились пятнадцать домочадцев Левески. Холод пробирал до костей, поэтому огонь как нельзя лучше согревал продрогших людей. Дождь наконец перестал, облака рассеялись, и показались звезды.
Путешественники устали, но Бенжамин хотел размять затекшие ноги и прогуляться. Сара решила сопровождать его, и супруги медленно пошли вдоль тропинки. Они шли рядом, взявшись за руки, как молодожены. Это говорило о том, что они пронесли нежные чувства друг к другу через всю жизнь, но были слишком горды, чтобы демонстрировать свою любовь при посторонних.
– Думаешь, нам понравится Линкольн? – спросил Бенжамин, когда они отошли от лагеря.
– Думаю, да, – поддержала разговор жена. – Может, будет даже лучше, чем в Шрусбери. Пусть там нет больших возможностей для торговли и город может вновь оказаться в осаде, если начнется гражданская война, зато там есть еврейская община.