Черным по черному - Пауэрс Тим. Страница 41

– Не так быстро. Если он работает на тебя, зачем тогда ему с братьями было пытаться убить меня в ночь нашей встречи?

– Скажи откровенно, Брайан, ты способен мне довериться? Я велел им затеять драку, чтобы получить повод предложить тебе твою теперешнюю работу. И они совсем не собирались убивать тебя. Им было поручено обставить дело правдоподобно, но не наносить калечащих ударов. Вдобавок я знал, что ты можешь за себя постоять. Идем же.

Они поднялись еще на три ступеньки, прежде чем рука ирландца вновь опустилась на плечо старика.

– А если бы я нанес калечащий удар кому-то из них? И откуда тебе…

– Случись тебе убить кого-то из них, – нетерпеливо прервал Аврелиан, – я бы сформулировал свое предложение иначе. Вместо того чтобы восхвалять твое хладнокровие и великодушие, я отметил бы решительность и бескомпромиссность твоих действий. Какая теперь разница! Есть куда более важные…

– Для меня есть разница. И откуда тебе знать о моей способности постоять за себя? Ведь в тот вечер ты вроде бы видел меня впервые? Наконец, для чего столько хлопот с моим путешествием сюда, если в одной только Вене найдется с дюжину парней, способных куда лучше справиться с этой работой? Проклятие, мне нужны объяснения, которые не потянут цепочку новых вопросов. Я…

Аврелиан вздохнул.

– Я объясню все, когда мы пройдем в мою комнату, – сказал он.

– Все? – недоверчиво прищурился Даффи.

Они продолжили подъем, и старик был, похоже, задет.

– Брайан, я человек слова.

Комната Аврелиана в трактире Циммермана очень походила на его комнату в Венеции. То же нагромождение гобеленов, книг, свитков, украшенных драгоценными камнями кинжалов, стеклянных сосудов с разноцветными жидкостями, диковинных приспособлений вроде секстантов и буфет с великолепными винами. Шторы были задернуты от яркого утреннего солнца, и комнату озарял неверный свет полудюжины свечей. Воздух был спертым и затхлым.

– Присаживайся, – предложил волшебник, указывая Даффи на единственный стул, свободный от брошенной одежды. Затем извлек из коробочки очередную сушеную змею, откусил кончик хвоста и прикурил ее от пламени свечи. Чуть позже он сидел на полу, прислонившись к этажерке с книгами и попыхивая дымом.

– Попытаюсь начать сначала, – проговорил он. – Я упоминал, что пивоварня в некоем отношении сердце Запада и гробница древнего короля, которого твои викинги не совсем ошибочно величают Бальдром. Сулейман – наконечник копья восточной половины мира, готовый поразить нас во времена слабости и междоусобицы.

– Вызванных недомоганием короля Запада? – осмелился предположить Даффи.

– Верно. Как и то, что он нездоров, поскольку его королевство в разладе. Это, по сути, взаимосвязано. Исцели одно – исцелится другое. Он вновь обретет силу через шесть месяцев, когда будет разлито черное. Зная о том, Сулейман намерен разрушить пивоварню и захватить Вену до этого времени. Мне видится, что в самом скором времени Ибрагим с помощью своих чар попытается наслать на нас потусторонние силы, но эльфийские письмена и лики на стенах должны оградить нас от этого. Проследи, чтобы Шраб сохранил их в целости. И все же мы оказались у… страшной черты. Грозящая мечом рука Востока уже охватила ряд наших восточных рубежей и теперь занесена для удара в самое сердце, тогда как Запад повергнут в хаос. Много лет назад, видя зачатки предстоящих невзгод, наш Король-Рыбак воззвал к богам с просьбой о великой милости. Или к богу, если ты предпочитаешь единственное число. – Аврелиан глубоко затянулся, так что змея затрещала, и выпустил вереницу дымовых колец.

Даффи плотно сжал губы и заерзал на стуле.

– О какой милости?

– Временно вернуть величайшего вождя Запада из всех, что были когда-либо. Призвать из чертогов смерти героя на время, потребное для отражения угрозы с Востока. Милость была оказана… Герой родился вновь, обрел новую плоть.

– Э-э… – нерешительно промолвил Даффи, – и кто же он?

– Его помнят под разными именами. Самое известное тебе – Артур. Король Артур.

– О нет! – взорвался Даффи. – Постой, не хочешь ли ты сказать, что дурацкий лепет Лотарио Мазертана – правда? Вся эта чушь о Камелоте и круглом столе? Если он король Артур, ниспосланный безмозглыми богами нам для спасения, то турки займут Вену к концу следующей недели.

– В лепете его есть зерно истины, – сказал Аврелиан. – Но не тревожься, он не Артур. Впрочем, он, должно быть, чудесный провидец, если сумел сам уловить происходящее и явиться в Вену. На самом деле, весьма прискорбно. – Он пожал плечами. – Многие призваны, избраны единицы.

Внезапно Даффи начал подозревать, к чему все клонится.

“Ладно, старикашка, выкладывай”, – подумал он.

– Так кто же Артур? – вкрадчиво спросил он. – Ты?

– Благие небеса, нет. – Старик рассмеялся и снова глубоко затянулся, так что головка змеи накалилась чуть не добела. – Я подойду к этому, но позволь все по порядку. На меня лег труд отыскать возрожденного Артура, ибо по неким признакам и небесным явлениям я знал, когда он родился, но не знал где. Лет двадцать назад я принялся разыскивать его в западных землях, в ту пору возраст его подошел к середине третьего десятка. Признаки его пребывания попадались в разных странах, но годы шли…

– Ты его нашел? – прервал Даффи.

– Не вдаваясь в подробности долгой, но увлекательной истории, – да, нашел.

– Так, – устало произнес Даффи, чувствуя себя участником некоей расписанной церемонии, – где же он?

Аврелиан выпустил дым и с любопытством поглядел на ирландца.

– Сидит напротив меня.

– То есть это я?

– Да. Уж прости.

Сдавленное хихиканье ирландца переросло в хохот, длившийся с полминуты, после чего, смахнув слезу с глаз, он выдернул соломенную затычку из бутылки красного испанского вина.

– Неделька выдалась для меня что надо, – несколько истерично заметил он. – Поначалу скандинавы определили меня Зигфридом, а теперь ты говоришь, что я Артур.

– По сути, это два имени одного человека. Тебе не случалось задуматься над сходством историй о том, как Артур доказал свое право на трон, вытащив меч из камня, а Зигфрид – свое право, оказавшись единственным, кто смог выдернуть меч Одина из Бранстокского Дуба? – Он кивнул сам себе. – В Дании, несомненно, существует еще один истинный провидец, столь безошибочно направивший сюда Буге с его людьми.

– Господи помилуй, – воскликнул Даффи в притворном изумлении, – уж не оказались ли они правы, сочтя тебя Одином?

Аврелиан странно прищурился, но потом ухмыльнулся.

– О нет. То был лишь избыток религиозного энтузиазма с их стороны. Весьма, правда, уместный.

Даффи почувствовал легкую дурноту, но приписал ее дыму. Он откупорил бутылку, однако не мог теперь представить, что готов отпить хоть немного. “Не суть важно, был ли я Артуром в том вчерашнем сне об озере, – подумал он. – Сейчас я Брайан Даффи и не отдам себя в распоряжение мертвого старого короля. – Он оглядел хлам, окружавший его в этой искусственно затемненной комнате. – Я не принадлежу к этому зловещему, пыльному, колдовскому миру”, – твердо заявил он себе.

– Равно гномы и обитатели гор охраняли тебя, – продолжал Аврелиан, – именно потому, что знали, кто ты, хотя сам ты тогда об этом не подозревал. И потому Ибрагим отправил крылатых ифритов, чтобы не дать тебе оказаться здесь. А его прихвостень Заполи подослал обычных убийц, чтобы перехватить тебя. Когда же попытка провалилась, он попытался посулами переманить тебя на сторону Востока. Я не думаю, что он лгал, предлагая султанат.

Человечек в черном вскочил, открыл буфет и погрузился в его темное нутро.

– Вот, – негромко проговорил он, извлекая длинный прямой меч и протягивая его ирландцу.

Даффи оглядел меч – более длинный и тяжелый, чем он привык, рукоять под обе руки заканчивалась простой перекладиной. Воспоминания внезапно захлестнули его рассудок. Калад Болг, думал он, меч, прославленный в легендах, как Эскалибур. Тот самый, что был в его сне – когда по приказу приближенный бросил этот меч в озеро – и во множестве других снов, которые он забывал, прежде чем просыпался, и которые вернулись к нему теперь. Тот меч, что отнял жизни у многих людей в давние забытые дни. Тот, коим убил он сына своего, Мордреда.