Мягкие зеркала (полная версия) - Павлов Сергей Иванович. Страница 42

«Энцелад, не мешайте! Я говорю не с нами, я говорю С орбитальным Титаном. Максим Петрович, зачем ом мешает!»

«Затем! — возмутился лирический тенор. — У вас результаты не совпадают! Ваше альбедо Пятна — это сверкающая белизна, почти метановый снег, а наше — на сорок процентов ниже!»

«Ну погодите вы, ну не все сразу, — страдальчески проговорил молодой баритон (очевидно — Титан-орбитальный). — Мы вот уже десять минут мусолим элементарные характеристики Пятна и делаем из этого проблему. Кира, вы по какой таблице берете?»

«Вторая Шеппеля, — ответила тихо Кира-Диона. — А что?»

«Ничего. — Титан-орбитальный тяжко вздохнул. — За исключением разве того невеселого обстоятельства, что Шеппель и слыхом не слыхал про нашу сингуль-хроматронную оптику. Возьмите таблицу Щеглова. Практика у аспирантов, я полагаю, должна проходить на современном профессиональном уровне.»

«Фэгив ми фор интэраптинг то!..» [1] — вклинился новый голос.

«Ну кто там еще? Айм сори, бат аи хэв ноу тайм.» [2]

«Титан! Титан! Опять я — Энцелад. Макс, мы тут успели все просчитать. И знаешь, туман получается!»

«Когда развеется — поговорим».

«Ты выслушай! Пятно на Япете — это вовсе не наледь и не снежное поле. Откуда им было взяться за девять часов, да еще на равнине Атланта! И чтобы сразу диаметром в двадцать пять километров!.. Идеально круглая форма!..»

«Спокойнее, Володя, не горячись, я абсолютно согласен».

«Но если не снег и не лед, значит — туман. Линзовидное скопление густого тумана. Отсюда и эта невероятная форма. В первом предположении — газовый гейзер, или, пользуясь термином Добровольского, газер. Но у меня другая гипотеза…»

«Фог ип Джапет?! Чармипг новлти!» [3]

«А у меня, Володенька, изжога от ваших гипотез. Я, видишь ли, догадываюсь, какая гипотеза по поводу фог-объекта отягощает твои мозговые извилины. Помалкивай пока. Пусть будет газер.»

«Что-то я тебя не пойму…»

«А ты задействуй кумеку хотя бы наполовину».

«Это чтобы не будоражить нашу общественность?.. Понял.»

Радиоэфир взорвался негодующими возгласами разноязыкой общественности.

«Ти-хо! — выкрикнул по слогам Титан-орбитальный. — Аи бэг ё наадн, конечно, фэрцайхэн зи биттэ, [4] но попрошу освободить эфир. Э-эх, Володенька, сокровище ты мое… Я — Титан, я — Титан-орбитальный! Япет-«Анарда», выходите на связь!.. Молчат по-прежнему. Вас не слышу, «Анарда», не слышу! Спят они, что ли? Диона, вы этих «летучих голландцев» тоже не слышите?.. Ну вот, теперь Диона исчезла…»

«Сюзерен», — произнес кто-то тихо, с сарказмом.

«Не понял. Какой сюзерен?»

«Обыкновенный такой, с позументами».

«Кто говорит?»

«Все говорят. Имей совесть — дай Кире спокойно поплакать. Надо же, из-за какой-то лепешки вонючего дыма на каком-то паршивом Япете!..»

Всеобщее пятисекундное замешательство. Реплика Энцелада:

«Радиоанониму с Дионы: не суйтесь в дела, в которых вы разбираетесь, как осьминог в парфюмерии. И зарубите у себя на носу: мы не даем своих руководителей в обиду.»

Ответа не было. Ничего, кроме неловкости, не ощущалось в наступившей вдруг тишине. И ничего, кроме акустических пакетов, вызванных электроразрядами в кольцах Сатурна, не прослушивалось.

Неловкую тишину очень кстати развеял женский суховато-дикторский голос административного ЦС (Центра связи): «Напоминаю: радиоабонентов, не имеющих отношения к деятельности отряда селенологов, администрация Сатурн-системы убедительно просит не занимать диапазон, предназначенный для связи с Япетом-„Анардой“. Диапазон исключительно в распоряжении селенологов под руководством Максима Лазарева. Благодарю за внимание.»

«Благодарю за такую связь, — скорбно обронил Максим. — И не делайте вид, будто вам непонятно, что без фотонного передатчика мы сейчас как без рук.»

«Даже неспециалистам ясно: в районе Япета зона полного радиомолчания, — подхватил Энцелад. — Вам не стыдно, спецы?»

«Сочувствую, селенологи, но помочь не могу, — быстро отреагировал на справедливый упрек Энцелада знакомый Андрею сильный и очень красивый голос низкого регистра (этот голос часто звучал во время сеансов связи на подходе к Сатурну). — У меня по графику Ф-связь-С кольцевиками „Фермуара“. И с танкером „Аэлита“ первый сеанс. Что такое первый сеанс, объяснять никому не надо? Советую связаться с „Анардой“ через „Байкал“ — Рея скоро выходит на прямой луч с Япетом. Ну а пока радиосредствами дайте знать „Байкалу“, в чем дело. Успеха!»

Переговоры в радиодиапазоне «Анарды» иссякли.

Вернулся Аганн. Поднял кресло, приткнул его к ротопульту на плашере пилот-ложементов. Усаживаясь, сообщил:

— Наш Ф-позывной для «Байкала» дает автоматика.

Андрей не ответил. Он смотрел на Пятно.

О том, что Пятно лежит на равнине Атланта, было ясно из полемики Титана и Энцелада. Визуально Андрей, пожалуй, и не сумел бы сразу определить этот район планетоида, хотя в свою курсантскую бытность изучал общую и прикладную селенографию (куда, понятно, входила и прикладная япетография). Вообразить себе «равнину Атланта» равниной мог бы отважиться только истый оригинал. С орбиты хорошо просматривались ледяные обрывы, «молодые» структуры извилистых гребней и желобов, покрытые сеткой черных трещин участки «слоновьей кожи», сильно изжеванные мелкими складками зубчатые холмы (гофры), ну и, конечно же, вездесущие черные оспины взрывных и ударно-взрывных кратеров, окольцованных светлыми валиками. К западному региону этой, с позволения сказать, равнины, окрещенной именем мифического небо держа теля, примыкал бассейн Плейоны — крупная, но не слишком глубокая впадина с обычной для бассейнов ударного типа системой концентрических разломов и гребней. Западный край Пятна упирался в уступ внешнего гребня Плейоны.

Рассматривать Пятно было удобно: его изображение медленно, со скоростью улитки, ползло по невидимо-вогнутой поверхности сфероэкрана — левее белой полосы настила, соединяющей плашеры пилот — и штурм-ложементов. Кроме удивительно круглого абриса, ничего такого, что поражало бы взгляд, в этом новообразовании не было. Слегка бугристое в центре, похожее на широченный пудинг скопление светло-серого дыма. Или тумана, если доверять прозорливости селенологов Энцелада.