Грехи людские - Пембертон Маргарет. Страница 16

Адам отрицательно покачал головой. Дело происходило вечером следующего дня. В комнате уютно горел разожженный Франсин камин, распространявший вокруг приятное тепло. Они занялись любовью, затем устроили в спальне маленькую пирушку, поели тостов с сыром и теперь полуодетые сидели у камина.

– Нет, совершенно некому, – ответил он, тогда как Франсин поудобнее устроилась у него на груди. Через ее голову Адам смотрел на пламя в камине. – Бет совсем не хотелось пережить еще одни многолюдные похороны, на этот раз в Лондоне, и потому тело опустили в могилу при нас двоих и священнике.

Франсин поежилась.

– Как это грустно... – Она покрепче прижалась к Адаму. – И что же теперь Элизабет будет делать? Жить в Лондоне и подыскивать себе мужа?

Несмотря на то что в душе у Адама бушевали разные чувства, он не смог сдержать улыбку.

– Нет, она собирается купить дом подальше от Лондона. И хотя ничего мне об этом не говорила, я почти уверен, что она захочет вновь заняться музыкой. И наверняка возьмет себе лучшего преподавателя, которого только сумеет найти.

– Mon Dieu! – воскликнула Франсин с неподдельным ужасом. – Она с ума сошла! Такая молодая, такая хорошенькая и богатая! Она могла бы жить в Лондоне в свое удовольствие.

– Конечно, могла бы, – согласился он, и улыбка исчезла с его лица. – Она и будет жить в свое удовольствие, как только пройдет горечь от утраты. Как только она научится жить без отца.

Ему и самому нужно было время. Он старался уверить себя, что любит Франсин. Никогда ни с одной женщиной ему не было так хорошо. Ее компанию он предпочитал всем остальным. Исключение составляла лишь Бет. Маленькое, с хорошо развитой грудью, упитанное тело Франсин доставляло ему много наслаждения. По натуре она была незлой и в большинстве случаев не выказывала дурного характера. Она, в свою очередь, просто обожала Адама, хотела выйти за него и нарожать ему детей. Он также понимал, как ни прискорбно это было, что при всей своей симпатии он совсем не любит ее и никогда его чувства к ней не перерастут в подлинную любовь. Так что нужно было решать: сказать ли ей все это и порвать раз и навсегда, отменив свадьбу и тем самым разбив ей сердце, или оставить свои сомнения при себе, жениться и приобрести таким образом супругу, которую мечтал бы заполучить любой француз.

С каждым днем оказывалось все труднее принять какое-то решение. Уже и свадебное платье было куплено, и приданое готово. Заказали свадебный торт, разослали приглашения.

– Я никогда не была так счастлива, mon amour, – прошептала она ему в одну из ночей. В спальне ее квартиры на Монмартре было темно и жарко. – Через три недели я стану миссис Гарланд!

Адам ничего не ответил. Она щедро одаривала его любовью, но сам-то он понимал, что обманывает Франсин. Она вполне могла рассчитывать на ответную любовь, которой, однако, Адам не мог ей предложить.

Когда по ровному дыханию Адам понял, что Франсин уснула, он тихонько вылез из постели и бесшумно оделся. Он понимал, что нужно решать, сделать выбор. И какое бы решение он ни принял, путей для отступления уже не будет. Адам бесшумно выскользнул из квартиры и начал быстро спускаться по ступеням каменной лестницы. Миновав пустую каморку консьержки, он вышел на безлюдную, освещенную луной улицу.

Дело было не в том, что он вовсе не собирался жениться. Но в его жизни не было места другим женщинам, кроме Бет. Что же до Бет, то Адам еще много лет назад отмел идею жениться на ней как совершенно невозможную. Если он женится на Франсин, то будет кому присматривать за его бытом. У него всегда будет под рукой хорошенькая и любящая партнерша. Он станет вести жизнь нормального добропорядочного семьянина, о чем всегда мечтал, и, без сомнения, будет счастлив, потому что чувствовать себя счастливым было в его характере. Он пересек мостовую, прошел под каштанами и направился к Весенней улице. Но в таком случае он будет вести двойную жизнь, полную лжи, и не сможет любить Франсин всем сердцем, а она, безусловно, заслуживает большой любви. Он поглубже засунул руки в карманы и все шагал по темной улице туда, где виднелся бледно-молочный купол Сакре-Кёр. Адам знал, что вернется к Франсин, когда у него созреет окончательное решение.

Она взглянула на него так, словно он спятил.

– Je ne comprends pas! Я ни черта не понимаю! То есть как это мы не сможем пожениться в июне?! Тебе опять нужно куда-нибудь по делам? Неужели это так необходимо?

Она сидела напротив него за столом в маленькой кухне. Светлые волосы взъерошены, поверх ночной рубашки накинута бледно-голубая шифоновая блузка. Глаза Франсин были широко раскрыты, в них читалось явное недоумение.

– Нет, это вовсе не связано с моими делами, – мягко сказал он, ненавидя себя за боль, которую причиняет Франсин. – Мне очень жаль, потому что не следовало просить тебя выйти за меня замуж. Я вовсе не тот человек, которому нужно жениться.

– Но это неправда! – Она соскочила со своего стула и, подбежав к Адаму, опустилась перед ним на корточки и взяла за руку. – Ты будешь прекрасным мужем, cheri. Ты такой милый, такой славный, ты так понимаешь женщин...

Он посмотрел в ее испуганные глаза и понял, что у него недостанет сил сказать ей всю правду.

– Мне очень жаль, Франсин, но... я не люблю тебя. Право, мне очень жаль. Раньше казалось, что люблю. Но... – Он пожал плечами, давая понять, что и сам огорчен сделанным открытием.

Она сдержанно всхлипнула и вскочила на ноги.

– Надо же! Ты не любишь меня, но при этом тебе очень жаль! – На последнем слове она едва не задохнулась от гнева. – Жаль! – Она со всего маху отвесила ему пощечину, слезы градом катились по ее щекам. – Это все из-за Элизабет, n'est-ce pas? Именно ее ты любишь? И сейчас хочешь на ней жениться? Тем более что Джером благополучно сошел в могилу.

Адам поднялся. Ему-то казалось, что никто не догадывается о его потаенных мыслях, а Франсин, оказывается, давно все поняла.

– Нет, – сдавленным голосом сказал он, крайне огорченный, что их роман заканчивается на такой печальной ноте. – Это не имеет никакого отношения к Бет. Франсин, я ведь...

– Лжец! – выкрикнула она и бросилась на Адама, норовя угодить ногтями прямо ему в лицо. – Ты всегда ее любил! Всегда хотел с ней переспать! С тех самых пор, когда она была еще малышкой! Я ведь все отлично видела по твоим глазам!

– Ты не права! – Он схватил и крепко держал ее за руки, чтобы она успокоилась.

– Ха-ха, не права! – выкрикнула ему в лицо Франсин, ее грудь возмущенно вздымалась под тонкой тканью. – И когда только эта маленькая сучка сумела тебя соблазнить? Уж не в ту ли ночь, когда умер Джером? Может, поэтому ты и захотел остаться на ночь в ее номере? И то самое утешение, про которое ты тут трепался, – не это ли утешение ты боялся выказать, пока ее отец был жив? А? Может, «утешение» – это так теперь англичане называют спаривание?

Он резко ударил ее по губам, и Франсин упала на стол. В ее глазах застыло недоумение.

– Ты абсолютно не права, и сама отлично понимаешь это! – крикнул он, содрогнувшись от мощной волны ненависти, которую ее слова вызвали в его душе. – Ради Бога, ее отец только что умер! Как ты можешь? Я решил побыть с ней только потому, что больше всех подходил под понятие родственника или кого-то в этом духе!

– Ты остался с ней, потому что любишь ее! – крикнула ему в лицо Франсин.

Адам ворвался в спальню, стащил с верхней полки шкафа свой чемодан, сорвал с вешалок рубашки и костюмы и как попало запихнул все в него.

– Ты остался с ней, – не унималась Франсин, – потому что она самая настоящая шлюха!

Он в сердцах шарахнул крышкой чемодана. Высказать то, что хотел, Адам не решился, понимая, что не сумеет сделать это спокойным голосом.

– Я ненавижу тебя! – сказала она, всхлипывая, когда он прошел мимо спальни в гостиную. – Ненавижу, понял? Ненавижу!

За ним с грохотом захлопнулась дверь. Франсин ничком бросилась на постель и принялась молотить кулаками мягкую, ни в чем не повинную подушку. Она так плакала, словно ее сердце было готово разорваться от горя.