Под южным солнцем - Пембертон Маргарет. Страница 62
— Гаврило очень стеснителен с женщинами. У Трифко на них нет времени, а Неджелко их обожает.
— Матерь Божья, — тихо произнес Никита. — Значит, вы их знаете!
Выражение его глаз изменилось, и Наталья поняла, что теперь он начал воспринимать ее всерьез. Она подумала, откуда он знает Гаврило, Неджелко и Трифко; встречался ли он с ними в Сараево до того, как они покинули Боснию и перебрались в Сербию, или, может быть, виделся с ними в Белграде.
Прежде чем она успела задать вопрос, он сказал:
— Так вот почему вы в Лондоне! — Его насмешливый покровительственный тон сменился уважительным. — Вы скрылись от выдачи австрийским властям?
Наталья впервые подумала, что ее бегство может стать событием, о котором потом будут рассказывать легенды.
— Да, — ответила она, упиваясь своей значительностью. — Но я хочу вернуться назад при первой же возможности.
Его взгляд скользнул по ее увеличившемуся животу.
— А ваш муж? Он англичанин?
Никита слегка повернул голову, и Наталья заметила тонкий белый шрам на его левой брови. Она решила, что, возможно, это след от удара ножом. Он вполне мог участвовать в кровавой драке. В его облике чувствовалось нечто жестокое и очень опасное.
— Да. Он был дипломатом в Белграде и…
— Ники!
Наталья не успела договорить, когда перед ними вдруг возникла плотная бородатая фигура в сапогах, бриджах и в безрукавке с национальной вышивкой.
— Я должен идти, — быстро сказал ей Никита. — Мы еще встретимся. Здесь же. Я представлю тебя членам Югославянского комитета.
Наталья не была огорчена тем, что их беседа прервалась.
Они успели сказать друг другу самое важное. Настроение у нее поднялось, ведь ее должны представить активистам движения.
Она снова будет в центре событий, деятельно участвуя в судьбе своей страны.
Выйдя на оживленную улицу, Наталья подумала о том, как отнесется Джулиан к новостям, о которых она ему напишет.
«Мерседес» с шофером ждал ее, и, пересекая тротуар, она нахмурилась. Джулиан, конечно, будет недоволен. Когда шофер с трудом вылез из-за руля и открыл для нее ближайшую заднюю дверцу, Наталья решила, что лучше всего ей не писать во Францию о своем знакомстве с Никитой и о предстоящем участии в работе Югославянского комитета.