Клуб Дюма, или Тень Ришелье - Перес-Реверте Артуро. Страница 60

В тот вечер внизу дежурил Грюбер. Заметив необычный вид постояльцев, он позволил себе кинуть в их сторону короткий пронзительный взгляд: на Корсо был грязный мокрый плащ и очки с разбитым стеклом, у девушки все лицо перемазано кровью. Но никаких эмоций на физиономии Грюбера не отразилось. Он только учтиво поднял бровь и безмолвно склонил голову, отдавая себя в полное распоряжение Корсо, но тот знаком показал, что все нормально. Тогда портье передал ему вместе с двумя ключами запечатанный конверт. Они вошли в лифт, и Корсо хотел было вскрыть конверт, но увидел, что из носа у девушки снова пошла кровь. Он сунул конверт в карман и протянул ей носовой платок. Когда лифт остановился на ее этаже, Корсо предложил вызвать врача, но девушка отрицательно покачала головой и вышла из кабины. Мгновение поколебавшись, охотник за книгами двинулся следом за ней по коридору. Маленькие капли крови оставляли след на ковровом покрытии. В комнате Корсо усадил девушку на кровать, а сам пошел в ванную за мокрым полотенцем.

– Приложи к затылку и откинь голову назад.

Она молча сделала, как он велел. Казалось, энергия, которую она излучала на берегу реки, иссякла. Наверно, кровотечение лишило ее последних сил. Он снял с нее куртку и тапочки, потом помог лечь и подложил под спину свернутую валиком подушку; девушка подчинялась, как ослабевший от болезни ребенок. Корсо погасил все лампы, кроме той, что была в ванной, но прежде огляделся вокруг. Из вещей, принадлежащих девушке, – не считая зубной щетки, тюбика с пастой и флакончика с шампунем, которые стояли на полочке под зеркалом, – он обнаружил только куртку, расстегнутый рюкзак на кресле, открытки, купленные накануне вместе с «Тремя мушкетерами», серый шерстяной свитер, пару футболок и белые трусики, сушившиеся на батарее. Потом он в некотором смущении посмотрел на девушку, прикидывая, куда ему лучше сесть: рядом с ней на край кровати или куда-нибудь еще. То ощущение, что накатило на Корсо на улице Риволи, не покидало его – оно притаилось где-то в области желудка… Но уйти отсюда, пока она не почувствует себя лучше, он не мог. И в конце концов решил вообще не садиться, а просто постоять. Он сунул руки в карманы плаща, и одна из них тотчас нащупала пустую фляжку. Он бросил взгляд на мини-бар с еще не тронутой гостиничной наклейкой и подумал, что жизнь бы отдал за глоток джина.

– Там, у реки, ты мне здорово помогла, – сказал он, чтобы нарушить молчание. – Я ведь еще не успел тебя поблагодарить.

Она слегка улыбнулась, будто в полудреме; но глаза с расширившимися от темноты зрачками следили за каждым движением Корсо.

– Что все-таки происходит? – спросил охотник за книгами.

Какое-то время она с легкой иронией смотрела ему в глаза, давая понять, насколько глуп его вопрос.

– Надо думать, они хотят заполучить что-то, что находится у тебя.

– Рукопись Дюма?.. «Девять врат»?..

Девушка еле слышно вздохнула. Всем видом своим она показывала: возможно, дело и не в том и не в другом.

– Ты ведь такой умный, Корсо, – произнесла она наконец. – Должна же у тебя быть какая-нибудь версия.

– Чего-чего, а версий у меня навалом. Не хватает главного – подтверждений и доказательств.

– А разве всегда нужны доказательства?

– Это только в детективах Шерлоку Холмсу или Пуаро достаточно решить в уме загадку – кто убийца и как именно совершено преступление, и на этом делу конец. Потом они додумывают остальное и рассказывают историю так, словно все события происходили у них на глазах. Чем приводят в полный восторг Ватсона или Гастингса, те аплодируют с криками: «Браво, маэстро, все в точности так и было». А убийца сознается. Как последний идиот…

– Я тоже готова аплодировать.

На сей раз в ее реплике не было ни тени иронии. Она смотрела на Корсо пристально, напряженно, ловя каждое его слово и жест.

Он смущенно дернулся и буркнул:

– Знаю.

Девушка по-прежнему смотрела ему прямо в глаза, как будто ей и вправду нечего было скрывать.

– Только не пойму почему. – Он хотел было добавить: «Это ведь не детективный роман, а настоящая жизнь», но удержался, потому что в нынешних обстоятельствах граница, разделяющая действительность и вымысел, сделалась, на его взгляд, совсем призрачной. Корсо, живой человек из плоти и крови, с настоящими документами, где было обозначено его гражданство, имеющий постоянное место жительства, не утративший физических ощущений, что подтверждалось болью в костях после падения с лестницы… так вот, этот самый Корсо все больше поддавался соблазну – считать себя реальным персонажем в ирреальном мире. И тут не было ничего приятного, потому что оставался всего один шаг до мысли: ты ирреальный персонаж, который только воображает, что он реальный в ирреальном мире… Кстати, этот шаг и отделял нормальное умственное состояние от помешательства. Корсо задумался: а не случилось ли так, что кто-нибудь – скажем, писатель-романист с перекрученными мозгами или пьянчуга сценарист, сочиняющий дешевые истории, – как раз сейчас придумывает его, Корсо, ирреального героя, который мнит себя ирреальным в ирреальном мире? Так! Стоп…

От таких мыслей у него совсем пересохло во рту. Он стоял перед девушкой, сунув руки в карманы, и чувствовал, что язык ему словно натерли наждачной бумагой. Будь я ирреальным, подумал он с облегчением, у меня волосы встали бы дыбом от подобных мыслей; я вскричал бы: «О, проклятый рок!», – и лоб мой покрылся бы испариной. Зато жажда меня, разумеется, не мучила бы. Я пью, следовательно, существую. И он метнулся к мини-бару, сорвал наклейку, достал бутылочку джина и залпом осушил. Наклоняясь, чтобы закрыть бар, он не мог сдержать улыбку, будто закрывал дарохранительницу. И тотчас все в этом мире встало на свои места.

В комнате было почти совсем темно. Слабый свет падал только из ванной, освещая часть постели, где лежала девушка. Он увидел босые ноги, джинсы, майку с засохшими каплями крови. Потом задержал взгляд на обнаженной шее – длинной, смуглой. На полуоткрытых губах и белеющей в темноте полоске зубов. Увидел прикованный к нему взгляд. Тронул лежащий в кармане ключ от своей комнаты, сглотнул слюну. Пора уносить отсюда ноги.

– Тебе лучше?

Она молча кивнула. Корсо глянул на часы, хотя точное время ему было вроде бы и ни к чему. Он не помнил, чтобы, входя, включал радио, но теперь откуда-то лилась музыка. Грустная песня на французском языке. Девушка из портового кабачка влюбилась в незнакомого моряка.

– Ладно, мне пора.

По радио женский голос продолжал раскручивать печальную историю. Морячок тот снялся с якоря и исчез навсегда, а девушка все смотрела и смотрела на пустой стул и мокрый круг, оставленный его стаканом. Корсо подошел к ночному столику, взял свой носовой платок, выбрал край почище и вытер целое стекло в очках. И тут он заметил, что у девушки снова пошла носом кровь.

– Ну вот, опять, – сказал он.

Тонкая струйка, как и прежде, стекала к верхней губе, потом – к углу рта. Девушка поднесла руку к лицу и, разглядывая красные пальцы, стоически улыбнулась.

– Пускай.

– Надо бы все-таки позвать врача.

Она чуть прикрыла глаза и отрицательно покачала головой – очень мягко. Теперь, в полутьме, на подушке, усеянной большими темными пятнами, она выглядела совсем беспомощной. Так и не надев очки, он сел на край кровати и протянул руку с платком к ее лицу. И когда он наклонился, его тень, прорисованная в косой полоске света, падающего из ванной на стену, нерешительно дрогнула, как будто выбирала между светом и мраком, а потом растаяла в углу.

И тут девушка сделала нечто неожиданное. Не обращая внимания на платок, который он ей протягивал, она подняла испачканную кровью ладонь, коснулась лица Корсо и прочертила пальцами четыре линии – ото лба к подбородку. Но после этой необычной ласки не отняла теплой влажной руки, и он чувствовал, как капли крови текут по четырехполосному следу, оставленному на его коже. В прозрачных зрачках девушки сквозил свет, лившийся в комнату из приоткрытой двери, и Корсо вздрогнул, разглядев в них удвоенное отражение своей потерянной тени.