Исповедь экономического убийцы - Перкинс Джон М.. Страница 35

В наше время Колумбия известна, в частности, тем, что дала миру блестящих писателей, художников, философов. Страной управляли правительства, которые можно назвать относительно демократическими и ответственными в смысле финансовой дисциплины. Колумбия стала моделью для программ президента Кеннеди по государственному строительству во всей Латинской Америке. В отличие от Гватемалы правительство страны не было приведено к власти ЦРУ; в отличие от Никарагуа правительство было законно избранным и представляло собой альтернативу и диктаторам правого крыла, и коммунистам. И наконец, в отличие от многих других стран, включая могущественные Бразилию и Аргентину, Колумбия не испытывала недоверия к Соединенным Штатам. Страна воспринималась как союзник Соединенных Штатов, несмотря на запятнавшие ее репутацию наркокартели [48].

Славная история Колумбии омрачена, однако, ненавистью и насилием. Резиденция вице–короля одновременно была еще и престолом святой инквизиции в испанских владениях. Великолепные порты, гасиенды и города были построены на костях индейских и африканских рабов. Сокровища, перевозившиеся на галеонах, груженных золотом, святыни и произведения искусства, переплавленные для облегчения перевозки, были с кровью вырваны у исконных обитателей этих мест. Да и сами древнейшие цивилизации пали от меча конкистадоров или болезней. В более поздние времена сомнительные президентские выборы в 1945 году закончились глубоким размежеванием политических партий и привели к периоду, известному как «Ла Виоленции», то есть «Насилие» (1948–1957), когда погибли более двухсот тысяч человек.

Несмотря на конфликты, и Вашингтон, и Уолл–стрит всегда воспринимали Колумбию как важнейший фактор в продвижении американских политических и коммерческих интересов по всему континенту. Это определялось, помимо важного географического положения Колумбии, несколькими факторами, в частности пониманием, что лидеры в этом полушарии исконно с особым вниманием и каким–то историческим почтением взирали в сторону Боготы. Немаловажным было и то, что страна поставляла многие товары, пользующиеся спросом в США: кофе, бананы, ткани, изумруды, цветы, масло и кокаин, а также представляла собой рынок сбыта для нашей продукции и услуг.

Одними из наиболее важных услуг, которые мы продавали Колумбии в конце XX века, были инженерные и строительные. Колумбия походила на многие страны, где мне довелось работать. Было относительно легко доказать, что страна может значительно увеличить свой внешний долг, а затем выплатить его как за счет продажи природных ресурсов, так и за счет прибылей, получаемых от реализации проектов.

Так, значительные инвестиции в энергетические системы, автомагистрали и телекоммуникации могли помочь Колумбии начать разработку обширных запасов нефти и газа, а также освоение амазонских территорий; эти проекты, в свою очередь, принесли бы доходы, необходимые для выплаты как самого долга, так и процентов по нему.

Это было в теории. Однако на самом деле наша задача, как и во всех остальных странах, заключалась в том, чтобы подчинить себе Боготу для расширения глобальной империи. Моя работа, как и раньше, состояла в том, чтобы доказывать обоснованность непомерно больших займов. К несчастью, у Колумбии не было Торрихоса; соответственно, по моим представлениям, у меня не было другого выбора, как выдавать дутые экономические и электроэнергетические прогнозы.

Если не считать случавшихся порой обострений чувства вины за свою работу, Колумбия стала для меня личным убежищем. Еще в начале 1970–го мы с Энн провели здесь пару месяцев и даже внесли аванс за небольшую кофейную ферму, расположенную в горах вдоль Карибского побережья. Думаю, что если что и могло залечить раны, нанесенные друг другу в предшествующие годы, так это время, проведенное тогда вместе. Но раны оказались глубже, чем я полагал. По–настоящему же узнать страну я смог только после того, как наш брак окончательно распался.

В 1970–х годах МЕЙН получила несколько контрактов на разработку различных инфраструктурных проектов, включая гидроэлектростанции и распределительные системы для передачи электричества из джунглей в города, расположенные в высокогорье. Мне выделили офис в городе Барранкилья на побережье, и именно там в 1977 году я встретил красивую колумбийскую женщину, которой суждено было изменить мою жизнь.

У Паулы были длинные светлые волосы и замечательные зеленые глаза — не самая обычная внешность для колумбийки. Ее родители эмигрировали из Северной Италии. В соответствии с семейными традициями она стала дизайнером одежды. Правда, она продвинулась в этой профессии, построив небольшую фабрику, на которой шили одежду по ее моделям. Эта одежда потом продавалась в дорогих бутиках в Колумбии, Панаме и Венесуэле. Паула была доброй и внимательной женщиной. Она помогла мне отчасти прийти в себя после крушения моего брака. Благодаря ей я начал потихоньку менять свои устоявшиеся стереотипы поведения в отношении противоположного пола. Кроме того, она во многом помогла мне осознать, к каким последствиям ведут принимаемые в ходе моей работы решения.

Как я уже говорил, жизнь состоит из последовательности случайных совпадений, находящихся вне нашего контроля. Если говорить обо мне, они заключались в том, что я вырос в учительской семье, воспитывался в школе для мальчиков в деревенском Нью–Гемпшире, встретил Энн и ее дядю Фрэнка; в том, что тогда шла Вьетнамская война, и в том, что я познакомился с Эйнаром Гривом. Однако перед лицом этих случайностей нам приходится делать выбор. И вот то, как мы поступаем, какие действия предпринимаем в этой ситуации, и определяет нас как личность. Например, то, что я стал первым учеником, женился на Энн, работал в Корпусе мира, согласился стать ЭУ, — все эти решения и привели меня на то место в жизни, которое я занимал сейчас.

Паула была еще одним случайным совпадением, и ее влияние привело к тому, что я предпринял шаги, изменившие течение моей жизни. До того как я повстречал ее, я вполне мирился с системой и шел в ее русле. Я часто задавал себе вопрос о том, что же я делаю, иногда ощущал чувство вины, но все–таки всегда находил возможность оправдать свое пребывание в системе. Возможно, Паула оказалась в нужном месте в нужное время. Возможно, я бы сделал решительный шаг и без нее; возможно, моя работа в Саудовской Аравии, Иране и Панаме подтолкнула бы меня к каким–то действиям. Но я уверен, что так же, как Клодин сыграла важнейшую роль в моем решении вступить в ряды наемных убийц, так и другая женщина, Паула, стала именно тем катализатором, который был мне тогда нужен. Она убедила меня заглянуть в глубь себя, и я понял, что никогда уже не смогу стать счастливым, если буду продолжать исполнять все ту же роль.

Глава 22. АМЕРИКАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА ПРОТИВ ГЛОБАЛЬНОЙ ИМПЕРИИ

— Буду откровенна, — как–то сказала Паула, когда мы сидели с ней в кафе. — Индейцы и фермеры, живущие вдоль реки, на которой вы строите дамбу, ненавидят вас. Даже жители городов, которые строительство не затронуло напрямую, и то симпатизируют партизанам, напавшим на лагерь строителей. Ваше правительство называет их коммунистами, террористами и наркодельцами, хотя на самом деле это просто люди, живущие со своими семьями на тех землях, которые вы уничтожаете.

Я только что рассказал ей о Мануэле Торресе. Это был инженер, нанятый МЕЙН и недавно подвергшийся нападению партизан на строительной площадке — там, где строилась плотина гидроэлектростанции. Мануэль — гражданин Колумбии, которого наняли только потому, что инструкция Госдепартамента запрещала нам посылать граждан США работать на эту стройку. Мы называли эту инструкцию «правило использования одноразовых колумбийцев». В ней проявилось то, что я постепенно стал ненавидеть. Из–за испытываемых мной чувств в отношении такой политики мне становилось все труднее уживаться с собой.

— Мануэль сказал, что они стреляли из «АК–47» в воздух и по ногам, — говорил я Пауле. — Рассказывал он об этом спокойно, но я знаю, что он был почти в истерике. Они никого не убили. Просто передали это письмо, заставили сесть в лодки и уехать.