Выйти замуж за дурака - Первухина Надежда Валентиновна. Страница 24

– Не надо на меня так смотреть, – посуровевшим тоном проговорила я и окончательно пробудилась.

Слезла с кровати и принялась одеваться (так, а раздел меня кто?! Тоже супруг, так его перетак?! Да какое он имеет право меня обнажать, и вообще' Я его еще разъясню), попутно пытаясь добиться от сенной девушки вразумительного ответа на вопрос, что же ее так испугало. Однако кроме бессвязной фразы: «Там… подвода… Зовут вас», я так ничего и не добилась. Одевшись, я ополоснула лицо холодной водой, потом посмотрела на себя в зеркало. Хм. Как ни странно, но отсутствие в Тридевятом царстве кремов с наносомами и тоников с фитогормонами не отразилось негативно на моем лице, даже наоборот. Морщины кое-где разгладились. Подбородок подтянулся и стал упругим. Наверное, экологическое воздействие здесь самое благоприятное… Заповедник сказок, черт побери!

– Что ж, пойду посмотрю, что тебя так напугало, – сказала я девице, – а ты самовар поставь, чаю хочется.

Возле ворот терема стояла подвода. Всем обычная подвода с впряженной в оглобли каурой мосластой лошадью, кабы не надпись, пущенная по облучку:

«Интернет-базар. Служба доставки».

– Вот тебе, бабушка, и Всемирная Паутина, – только и выговорила я.

– Эй, хозяйка! – хмуро пробасил с подводы испитой мужик. На его всклокоченной голове красовалась бейсболка с логотипом компании «Майкрософт». Принимай заказ! И деньгу гони согласно прайсу и транспортной таксе.

– Ваня! – Тут уж и я закричала, слабея от непосильного груза фантастических впечатлений, – Ваня, иди сюда и Василису зови!

На лестнице раздался грохот – это супруг ссыпался вниз. Вслед за ним поспешала моя тезка, набросившая большущую, в блестящих «павлиньих глазках» шаль поверх нижней сорочки.

– Что стряслось-содеялось? – воскликнули оба.

Я указала рукой на подводу и мрачного мужичка:

– Заказ наш вчерашний привезли. Пленку для Аленки. Василиса, расплатись, пожалуйста, потому что у меня денег нет, одни патроны… Тьфу, что я горожу! Совсем рехнулась я в вашем царстве, да еще со сказочным Интернетом!

Ваня успокаивающе погладил меня по плечу, и мне неожиданно стало тепло и как-то спокойно от этой ласки. Я улыбнулась, вздохнула и принялась вместе с прекрасной Василисой осматривать присланный заказ.

– Вы поспешайте, – требовательно хмурился мужичок. Мне еще в пять местов надобно заказы отвезть! Ежли кажный гражданин примется у меня в подводе, ровно поросенок в сору, рыться – я до самого Страшного суда посылки не развезу!..

– Должны мы вам сколько? – ласково улыбаясь, спросила Василиса Прекрасная.

Мужичок достал из-за пазухи заскорузлую тряпицу, развернул ее, бережно извлек на свет божий… калькулятор (я точно схожу с ума!!!) и принялся, бормоча, подсчитывать:

– Три да один, да полтора… Да ишшо за нетто-брутто, да за износ арматуры, да за тележный скрип… Итого, – объявил он, – с вас полтина да еще четвертинка!

Я ничего не поняла в этих расчетах, а Василиса Прекрасная молча порылась в шали, вынула из ее пестрых недр маленький бисерный кошелек и отсчитала мужичку указанную сумму, блеснув монетами чистого золота. Мужичок расцвел. Подсуетясь, он помог Ивану сгрузить с подводы бобину с пленкой, выписал на какой-то грязной бумажке квитанцию, сунул мне в руку пачку ярких и липких от краски рекламных листовок и, откозыряв, выкатился со двора.

– Ну и дела… –У меня от всего происшедшего голова как-то подозрительно кружилась. Пришлось даже опереться о резной столбик у калитки.

– Ты чего, Василисушка? – вытаращился Иван. Все ж хорошо вышло, и не чаяли… Сейчас позавтракаем да и пойдем вредоносной Аленке ее заказ относить.

Василиса Прекрасная ласково взяла меня под руку.

– Ты, Ваня, простых вещей не понимаешь, – сказала она деверю. Не под силу сознанию человеческому чудеса, здесь у нас повседневно вершащиеся. Василисушка просто переудивлялась.

– Это точно, – слабо кивнула я.

– А это, я чаю, не опасно для здоровья? – сразу насторожился Иван. А то, может, к знахарю свести ее али к бабульке костоправительной?

Перспектива оказаться в руках загадочной костоправительной бабульки меня отнюдь не прельщала. Посему я усилием воли вернула свое восприятие реальности в нормальное русло.

– Не надо меня никуда вести, – цыкнула на Ивана я. Мне уже лучше. Обещаю больше ничему не удивляться. Даже если на площадь перед дворцом звезда упадет – приму это как само собой разумеющееся дело. Вань, забирай со двора пленку, иначе сопрут. Неси в терем. И давайте, в самом деле, позавтракаем! Сказка сказкой, а обед по расписанию…

Однако спокойно позавтракать нам не дали. Едва мы сели за стол (Ванька тут же потянул к себе дюжину оладий из крупитчатой муки), как странный гул, напоминающий рев заходящего на аварийную посадку реактивного лайнера, нарушил наши планы. Задребезжали стекла и чашки на столе.

– Что это? – спросила я прекрасную тезку, старательно удерживая норовящий спрыгнуть на пол самовар.

Тезка недоуменно подошла к окну, распахнула его, глянула на небо и завопила:

– Ах, каковой пассаж! Ведь это змей крылатый крушение претерпевает на Красной площади.

Мы с Ваней одновременно подскочили к окну. Верно, в небе тянулась широкая полоса из серо-багрового дыма и оканчивалась она точно в районе Красной площади.

– И часто у вас самолеты… то есть крылатые змеи, падают? – взволнованно осведомилась я у супруга.

– Бывает, – философическим тоном ответил он и предложил: – Пойдемте поглядим, что ли.

Поглядеть помимо нас собралось чуть ли не все население прилегающих к главной площади улиц. Видимо, змеи все-таки падали нечасто, и народ этакое щекочущее нервы зрелище просто; так пропустить не желал. Над толпой, взявшей в кольцо дымящиеся останки, стоял гул советов, мнений, жутких восторгов и счастливых смешков карманных воришек. Тут же развернули торговлю сбитенщики, квасники и бараночники; какой-то находчивый коммерсант в ситцевой рубахе предложил нам, проталкивающимся сквозь толпу, «особливо закопченные стекла, чтобы на змиев пламень глядеть без вреда зрению», но мы стеклами пренебрегли.

Наконец толпа кончилась, и мы трое вытолкнулись на площадку, в центре которой дотлевали, посверкивая аварийными огоньками, останки злополучного змея. Нет, это в самом деле когда-то был великолепный экземпляр крупного дракона, но ему не повезло. От роскошных крыльев остались только хрящи и кости, туша обуглилась (воняло, кстати, преомерзительно), а морда покоилась в луже темной странно блестящей жидкости, напоминавшей нефть.

– Жалко дракона, – вздохнула я, и тут…

И тут упомянутая туша зашевелилась. Толпа истерически охнула:

– Никак живой!

Шевеление продолжалось, и на свет божий из-под пуза погибшего лайнера явилось донельзя вымазанное сажей и слизью существо явно человеческого происхождения.

– Вот и пассажир, – прокомментировала я это явление. Интересно, он один летел? И есть ли на драконе черный ящик с записями последних минут полета? И еще надо вызвать комиссию по расследованию летных происшествий… И врачей, чтоб оказать первую помощь потерпевшему.

«Потерпевший» сделал несколько неверных шагов по направлению к нам, но зашатался и рухнул прямо на руки двух подоспевших извозчиков-ломовиков.

– Ба, да энто, никак, человек! – удивленно воскликнули ражие мужики и принялись приводить бедолагу в чувство при помощи интенсивного встряхивания и похлопывания по щекам.

– Уймитесь, охальники, будет вам над раненым глумиться! – сурово сказала Василиса Прекрасная и, подойдя вплотную к обвисшему в мужичьих лапах потерпевшему, произвела первичный осмотр. Несите его в наш терем, да немедля. Придется мне его в сознание возвращать и раны лечить. Живого места на нем нет, весь как есть исполосован ранами да рубцами незажившими. И откуда только летел сей несчастный?!

Под неусыпным оком Василисы Прекрасной раненого отвезли на подводе к нам в терем. В сознание он не приходил, был удивительно грязен, а его когда-то явно белые одежды превратились в лохмотья самого гнусного вида. Под руководством жены царевича наши девушки, поминутно хихикая, рдея и смущаясь, раздели потерпевшего и принялись обтирать его полотенцами, окуная их в чашки с теплой мыльной водой. При этом они пошло перешептывались, а лейтмотивом их шепота было: «Ты погляди, какие у него!»