Кольца Всевластия - Пеш Гельмут. Страница 26

– Попадись мне этот шаман, уж я бы вытряс из него пару тайн, можете не сомневаться.

Вскоре после этого все забрались под одеяла и поближе придвинулись друг к другу, поскольку холод был отчаянный.

Но спали все крепко и глубоко даже и без джелата – то ли потому, что смертельно устали за день, то ли потому, что на них оказала действие магия. Но что бы ни снилось Киму, видевшему магистра Адриона сидящим у их лагеря и разглядывающим его дружелюбным, но несколько печальным взглядом; или Фабиану, смотревшему на блестящий во мраке меч темного эльфа; или Гилфаласу, наблюдавшему пламенеющие глаза своего темного брата; или же Бурину, сражающемуся с больгами, – все это было забыто, как только неясный свет рассветных сумерек возвестил о приходе нового дня.

Увиденное во сне Гврги осталось неизвестным никому.

5

ЧЕРЕЗ СКАЛЫ И ЛЕД И ОБРАТНО

– Вставайте, господа, – разбудила их Марина, и Ким сразу ощутил, что привычный уже аромат чая почему-то отсутствует. – Мне нужен кто-нибудь, кто бы мог развести огонь.

– Бурин, сделай это ты, – раздался голос Фабиана. – Здесь так холодно, а ты ведь у нас закаленный.

Гном пробормотал что-то нечленораздельное и вынырнул из-под одеяла. Ворча, он достал кремень и огниво и разжег огонь.

Вскоре после этого все они сбились в кучу у костра, пытаясь согреться.

– А теперь идите отсюда, у меня ещё много работы, если вы, конечно, хотите чаю. И вообще вы мне сейчас огонь затушите. Мужчины вы, в конце концов, или нет? – расшумелась Марина – Честное слово, как маленькие дети!

Путешественники ворчливо разбрелись, не дожидаясь, пока Марина снова напустится на них.

– Ну а ты, Гврги… – Она явно выбрала бедного болотника своей следующей жертвой. – Тебе не мешало бы при первой возможности принять ванну. От тебя воняет.

Гврги беспомощно посмотрел по сторонам, однако протестовать не отважился.

– Я постараюсь, – малодушно вымолвил он.

– Умно с его стороны, – пробурчал Бурин.

– Эй, – сказал Ким. – Похоже, наш друг впервые заявил о себе в первом лице. До этого он себя иначе как «Гврги» не величал.

– Что-то я этого прежде не замечал, – фыркнул Бурин.

Но как только они сделали первые глотки чая, дела пошли на поправку и настроение у всех заметно улучшилось.

Затем они вышли навстречу звенящим от мороза утренним сумеркам.

– Еще немного, и пойдет снег. Вы только взгляните на зарю! Мы должны поторопиться, – веско подытожил Бурин.

Около полудня был сделан привал. Все тяжело дышали, даже Гилфалас, казавшийся до сих пор бодрее прочих, и тот по-рыбьи хватал ртом разреженный горный воздух.

– Если бы мы так не спешили, – проговорил Фабиан, – то я бы предложил считать нашу дневную норму ходьбы выполненной полностью. Но, увы, нам необходимо двигаться вперед.

Всю вторую половину дня спутники мучительно брели вверх по заснеженному склону.

– Давайте сделаем так, как делают в болоте, – квакающим голосом, но грамматически вполне правильно предложил Гврги. – Обвяжемся веревкой. Если один сорвется, остальные смогут его удержать.

– Только не в том случае, если поскользнется наш плотный друг, – мимоходом заметил Фабиан и улыбнулся Бурину.

– Все это мышцы, ни грамма жира, – послышался голос гнома. – Я не набираю вес, живя, как некоторые, при дворе или просиживая кресла в музее.

Предложением болотника они все же воспользовались, и дальнейший путь проделывали гуськом.

– Впереди хижина, – уверенно заявил Гилфалас.

– Где? – спросил Бурин.

Эльф указал на возвышение чуть пониже перевала.

– Даже если у нас земля будет гореть под ногами, – задумчиво произнес Фабиан, – мы все равно переночуем в ней и отправимся на штурм перевала завтра.

– Хорошая мысль. Вот кругозор истинного наследника престола. Мне не страшно за будущее династии Талмонда.

– Бурин, после твоей смерти нужно будет непременно заклеить твой рот, иначе и на кладбище не будет покоя.

Они достигли хижины перед заходом солнца. Вечный снег казался в этот момент пропитанным кровью. Ким не мог долго смотреть на него, поскольку тотчас начинали болеть глаза. Бурин предупредил их, что это может привести даже к временной потере зрения.

Наконец все они собрались перед хижиной, которая, похоже, была вырублена из того же дерева, что и опорная балка моста.

– Созданное гномами служит вечно, – пробормотал Бурин, осторожно поворачивая дверную ручку. – Кто знает, сколько сотен лет стоит здесь эта хижина.

Дверь распахнулась без малейшего скрипа, как будто петли были только что смазаны. Путники осторожно вошли в темное помещение.

– Постоялый двор, – вырвалось у Кима, когда глаза привыкли к темноте. – Это же постоялый двор.

Они находились в маленькой гостиной; лавки чинно стояли у столов, как будто вот-вот появится хозяин и начнет потчевать гостей. Однако первое впечатление было обманчивым: на мебели и на стойке лежал слой пыли толщиной в палец.

– Помещение, пожалуй, маловато для постоялого двора, скорее это просто придорожный трактир, – сказал Гилфалас, чьи острые глаза быстрее остальных привыкли к темноте. – Да и где же здесь могут спать путники?

Бурин обернулся к нему со скромной улыбкой на устах.

– Это ведь гномий постоялый двор, а гномы – народ хитрый. Комнаты для гостей находятся под землей. Зимой там теплее и проще их отапливать, а летом стоит приятная прохлада. Идите за мной.

Он уверенно подошел к левой стороне стойки, быстро сориентировался и ткнул пальцем куда-то в пыль. Затем он поднял крышку люка. На черном, покрытом пылью полу отчетливо виднелась темная дыра.

Поднятая пыль забилась Киму в горло, и он закашлялся. Марина закрыла рот платком. Если бы Кима не одолел приступ кашля, то он, наверное, усмехнулся бы, поскольку в связи с таким количеством пыли в помещении на лице Марины читалось явное неодобрение. Если бы ей дали только один день, то, без сомнения, все здесь стало бы таким же безукоризненно чистым, как в доме хранителя Музея истории Эльдерланда.

Бурин тем временем обошел вокруг стойки, явно разыскивая что-то, и наконец удовлетворенно хмыкнул. Раздался удар стали о кремень, и в его руках появился слабый огонек. Когда гном выпрямился, его лицо освещалось сияющим пламенем факела, яркость которого быстро увеличивалась. Он снова порылся за стойкой, вручил каждому по факелу и в качестве резерва захватил с собой ещё парочку.

– Теперь идите за мной, – сказал он. Свет факела выхватил из мрака выглядевшую вполне прочной лестницу.

– Не могли бы вы спуститься и подождать меня? – пробормотал гном.

– Хорошенько запомни эту фразу, Ким, – сказал ему Фабиан. – И непременно используй, когда поведешь по музею очередных экскурсантов.

Бурин никак не отреагировал на замечание Фабиана. Когда все оказались внизу, гном последовал за ними и осветил им проход, ширина которого составляла четыре, а высота – и все шесть шагов.

– Справа и слева от нас находятся комнаты для гостей, – произнес Бурин и открыл одну из дверей. За дверью находилось помещение, в котором расположились четыре кровати, стол, шкаф и стулья. Все было в хорошем состоянии, и на мебели было гораздо меньше пыли, чем наверху.

Бурин повел их по длинному коридору, который делал резкий поворот вправо. Он открыл ещё одну дверь, и они оказались в большом зале со сводчатым потолком, в котором могли без труда разместиться пятьдесят – шестьдесят человек.

– Столовая, – сообщил Бурин. – А здесь должна быть кухня, – сказал он, когда они распахнули ещё одну дверь. И действительно, они увидели перед собой кухню со всей необходимой утварью, на стенах висели горшки, поварешки и черпаки. В центре стояла чугунная плита.

– Вот теперь я знаю, для чего я несла с собой всю дорогу бобы, – проговорила Марина. – Остается только добавить сальца и ещё пару мелочей, что найдутся у меня в мешке, и тогда я смогу здесь развернуться – если, конечно, плита в порядке.